– Видишь стоит? – Марго указала на тёмную фигуру, стоящую на тротуаре.

– Вижу.

– Колдун. Я чувствую концентрацию приличного количества тёмной магии. Так бывает если...– ведьма замерла что-то соображая.

– Если он собирается атаковать! – рявкнул воин света, сильной рукой отдёрнув ведьму за спину, материализовал из кольца щит.

Не успел он это сделать как раздался оглушительный взрыв, сопровождавшийся скрежетом.

Марго очнулась в полной тьме. В ушах звенело. Дышать было нечем. В лёгкие лезла одна лишь пыль. Она закашлялась, ощущения постепенно начали приходить в норму. Она почувствовала, что лежит на чём-то дрожащем. Зажгла руну света и обнаружила, что лежит на дрожащем от страха Павле. Над ними лежала монолитная плита перекрытия. Воспользовавшись рунами, она вытащила Павла и себя наружу. Оказалось, что прямо перед ними была дыра. Неподалёку она ощутила, как схлестнулись отрицательная и положительная магия. Когда пыль более-менее осела она увидела, что в ожесточённом бою сошлись Гердон и незнакомый колдун. Колдун швырял рунами и не брезговал ведьмовскими сглазами. Ведьма мигом похромала в бой.

Павел забился обратно под плиту и заикаясь читал молитву.

Колдун, осознав, что он в меньшинстве решил поговорить. Он истерически рявкнул:

– Проваливайте из моего города.

– Не так быстро, дружок! Откуда такая мощь? Тебе не больше двухсот! – крикнула Ведьма.

Всех, кто старше двухсот она знала, а те, кто младше, просто не мог владеть такой мощью, какая исходила от колдуна.

Отвечать он не стал. Под нос себе колдун пробубнил заговор. Глаза его покраснели. Морда начала вытягиваться.

– Слабак! – с вызовом крикнул Гердон.

Витязь понял, что колдун решил перевоплотиться в волколака. Это был способ старинных колдунов. Тело волколака во время боя было сильней человеческого. Он становился быстрый и ловкий. Силы в лапах немерено. Но это представляло опасность для людей или слабых противников. Ни к тем, ни к другим Гердон себя не причислял.

Марго дёрнула островитянина за рукав:

– Ты не понимаешь, это не обычный волколак. Он переполнен магией. Такой формы волколака мир ещё не видывал.

Герд рванул и попытался убить колдуна во время трансформации, но попытка оказалась тщетна. Ни пули, ни руны, ни щит не принесли успеха. Всё что оставалось витязю это защищаться.

Осознав, что им не победить ведьма застыла. Волколак всё ещё трансформировался, но уже был не победим. Одежда на нём совсем порвалась. Огромные когти царапали щит. Поняв, что щит не поддаётся волколак пошёл на хитрость. Он увидел замершую ведьму и атаковал её. Герд ринулся её защитить и грудью попоролся на его когти.

Марго увидела удивлённый взгляд витязя. Не осуждающий, не оценивающий, а именно удивлённый.

– Беги? – прохрипел Гердон.

Волколак сбросил с когтей витязя в сторону и ликующе зарычал.

«Какая же я дура, какая разница чем сражаться, воевать нужно тем, чем умеешь. В бою цель оправдывает средства. Ведь и тёмной магией тоже можно защищать интересы добра» – подумав это Марго пустила в себя тёмную магию. Энергия заполнила каждую её клетку. Ведьма даже не до конца понимала откуда она её черпает. Волколак ослеплённый удачной атакой рванул на ведьму.

В ту ночь от крика Марго оглушило не одну улицу, а весь Новгород. Вместе с криком высвободилась тёмная магия. Она взрывной волной прошла и уничтожила не только волколака, но и двести метров улицы. Марго рванула к Гердону, который лежал в стороне и цеплялся за сознание. Она подбежала и наложила на грудь Гердона несколько рун, замедляющих кровопотерю.

Волослав ехал за рулём.

– Когда я был молод дорог тут не было. Приходилось пешком скакать по горам. – проворчал Волослав.

По мере того, как они приближались к горам, Кирилл заметил, что Волослав почти перестал разговаривать и охладел. Его лицо будто было высечено из камня. Его глаза остекленели. Кирилла это начало беспокоить, однако спросить он боялся. «Он не просто напряжён, он нервничает» – сообразил Кирилл. Что за оружие они ищут Волослав не сказал. Точней уклонился от ответа. При чём сделал это так искусно, что Кирилл не рискнул спрашивать снова. Больше суток в пути, они проехали полторы тысячи километров и уже три часа ехали по горам. Уже совсем стемнело и Волослав свернул на обочину. Большие колёса позволили ему заехать на небольшую скалу. Они вышли из машины и столкнулись с сильным пронизывающим холодом до костей ветром.

Что-то шепнув Волослав бросил на встречу ветру руну и ветер прекратился, будто они зашли в помещение. Над ними образовался купол, такой же какой Кирилл видел над озером у Керета.

– Нас видно снаружи? – поинтересовался Кирилл.

– Людям и животным нет. – односложно ответил Волослав и нанёс ещё одну руну на скалу, на которой они находились. От руны отдало теплом, будто они в доме с водяным отоплением. Волослав открыл багажник и вытащил две раскладушки.

Разжёг костёр из древесных углей, которые они купили по дороге в горы. Сел над костром и заговорил дым так, чтобы он самостоятельно тонкой струйкой покидал купол. После чего, открыл несколько консервов и начал греть их на углях. Консервы были необычные. Кирилл таких никогда не видел.

– Чего прохлаждаешься? У тебя тренировка! – холодно, но требовательно сказал Волослав.

– А мечом драться научите?

– Зачем тебе это? Сдался тебе этот меч... – по-прежнему холодно проворчал Волослав. Потом он вздохнул, посмотрел на Кирилла. Уголки губ наставника дрогнули, будто он хотел улыбнуться.

– Пожалуй, ты прав. Нужно разбавить обычные занятия чем-то новым, а то и прям с ума сойти можно. – сказал Волослав и извлёк из наруча свой клинок.

Волослав показал подростку стойку и один колющий удар. после чего, он вручил оружие Кириллу и велел повторить двести раз. Кирилл ожидал, что клинок Волослава будет столь же тяжёл, как и меч богатыря Фёдора, однако ошибся. Клинок Волослава был лёгок. С ним не заносило при ударе. Его легко можно было останавливать. Кирилл ни разу не завалился по инерции. Лезвие будто само знало все эти удары и создавалось впечатление, что это оно направляет руку подростка.

– Клинок заговорён? – с подозрением спросил Кирилл.

– Нет, эти клинки я лично под себя ковал. Ты чуть меньше меня, тебя может заносить.

– Их несколько?

– Да, один я подарил твоему предку – Ивану. Ему тоже клинок хорошо в руку лёг. У тебя идентичное с ним телосложение. Подрастёшь и заносить почти не будет.

– Меня и так не заносит.

– Подожди, сказал же, что клинок под мою руку подогнан, для тебя он тяжеловат. Через сотню уколов ты почувствуешь.

Пока подросток увлечённо размахивал клинком Волослав порезал хлеб и сделал бутерброды.

– Выше коли. Ты что устал? Тогда ещё сто раз сверху. Чтоб не уставал. – поправлял действия подростка Волослав.

Волослав оказался прав, через сотню уколов, хоть колол подросток воздух, руки начали уставать. Однако усталость была приятная. Когда Кирилл закончил, то мигом накинулся на бутерброды и консервы. Поужинав, Волослав заставил Кирилла снова наносить освещающую руну, а сам улёгся в раскладушку.

– А почему вы не тренируетесь? Ведь скоро сражение. – поинтересовался Кирилл.

– Если я не тренируюсь сегодня с тобой ещё не значит, что я вообще не тренируюсь. – устало ответил Волослав и положил руки под голову. – Не отлынивай, освещающая руна сама себя не нанесёт.

– Сколько я ещё буду только этим заниматься?

– Минимум год, при условии, что ты очень талантлив. – зевнул Волослав. – И сотню лет, чтобы стать более-менее нормальным колдуном, пять сотен лет, чтобы достичь максимума.

– Максимума?

– У каждого организма есть предел... Всё занимайся давай! – зевнул Волослав.

Кирилл вздохнул и принялся за нанесение руны света. Руна была простая и не опасная. Раз за разом он наносил руну. Трудно сказать сколько времени он это делал. Может час, может два. В один момент подросток ощутил, что в руне присутствует некое течение. Он не мог понять, что именно и куда течёт. Спустя ещё пол часа Кириллу показалось, что он может контролировать течение в руне. Дремавший Волослав приоткрыл глаза. Он сел на раскладушке и впился глазами в подростка, стоявшего к нему боком. Кирилл его не видел. Ему понравилось играть с течением, и он не замечал, что Волослав уже стоит над ним. Кирилл руками ощущал приятное тепло, волнами проходящее через тело. Ощущение было необычное и незнакомое, его невозможно было с чем-либо сравнить. Пульсация, он будто поработил её.