Начальник ГУВД города Мошковца генерал-майор милиции Пузыревич:

– Гражданин Хук, вы обвиняетесь в организации попытки государственного переворота, покушении на жизнь Президента Северной Федерации и заместителя председателя Верховного Совета Северной Федерации, террористической деятельности... Полный перечень обвинений вам огласит следователь, ведущий ваше дело. Вы арестованы и сейчас будете отправлены в следственный изолятор МВД «Бутырки». Уводите!

«Беркуты» передали задержанного милиционерам, те защёлкнули на запястьях Хука наручники.

…Азраил распахнул перед ним дверь, ведущую в подвал. Посмотрел этак выразительно – а может, не надо? Не чересчур будет?

Но словил в ответ такой мрачный и тяжёлый взгляд, что только отступил, пропуская новоявленного главного охранника страны.

Узкая лестница, много ступеней вниз. Ещё одна дверь. Мрачное, сыроватое помещение. На полу – тринадцать человек. Молодые крепкие мужики, руки у всех скованы за спиной наручниками. Даже у тех, у кого телеса в бинтах и явно видно, что ни бежать, ни как следует сопротивляться они не в состоянии.

– Рад приветствовать спецподразделение «Омега» в полном составе. Ну, за вычетом естественных потерь, имевших место девятнадцатого минувшего августа.

В очередной раз в этом голосе не было ни злорадства, ни торжества, ни ненависти. Так… дежурный по вокзалу делает объявление о прибытии очередной пригородной электрички.

– Однажды, много лет тому назад, я пообещал своей любимой женщине, что буду обеспечивать ей защиту от врагов и достаток. Тогда ваши коллеги помешали мне выполнить это обещание. Более того, они не могли отказать себе в удовольствии поглумиться над беззащитной жертвой обыска. Это моя вина, это моя боль, и я никогда себе этого не прощу. Недавно Всевышний послал мне ещё одну любимую женщину. Ей я тоже обещал безопасность и благополучие. Вы попытались её этого лишить, а меня – заставить в очередной раз почувствовать себя ничтожеством, не способным исполнять взятые на себя обязательства перед самыми дорогими мне людьми. С другой стороны, я понимаю, что вы всего лишь выполняли приказ. Так что умирать вы будете не больно и быстро. Только с одной-единственной целью – отныне и навсегда любая мразь, которой вдруг придёт в голову мысль нарушить покой и благоденствие дорогих мне людей – первым делом должна будет от этой мысли жидко обосраться себе в портки. Ничего личного, чисто воспитательная работа. Как говорил наш генерал – покоритель Кавказа, «одна казнь сохраняет сотни наших от гибели и тысячи туземцев от измены». Всякие формальности типа последних слов и желаний оставим для дешёвых романов.

Он не спеша вытащил из-за пояса два пистолета и передёрнул затворы.

Впрочем, выйдя из этого неприметного подвальчика на глухой городской окраине, не удержался – отошёл в кусты и довольно долго там блевал. Тринадцать человек за раз он убивал впервые в жизни. Когда он закончил, сопровождающие грузили в машину последние чёрные мешки. Теперь – в котельную, где, в топке, тела исчезнут навсегда.

6

– Доброе утро, любимый! Вставай! Нас ждут на наградную церемонию!

…Вот кудесник всё-таки профессор Майрановский. Даже и лекарств никаких не понадобилось. Несколько бесед – и всё.

Его будила весёлая, счастливая Финка. За окном искрился на солнце снег. Такой… слегка зеленоватый.

Он усмехнулся – вот же всё-таки деловой народ, не отнимешь. Американская фирма, производитель пуленепробиваемых стеклопакетов, вышла на него сама, чуть не на другой день после того кошмарного утра. Посмотрели у себя в Вашингтоне репортажи из Мошковца – и быстро отправили к нему торгового представителя посольства Соединённых Штатов. Мистер Лиандер, наша компания готова полностью заменить все стеклопакеты на новые за наш счёт. И ещё дать дополнительную гарантию. Только... Разрешите нам забрать себе старые. Ему как-то не до того было – подмахнул согласие. Теперь его бывшие окна стоят в музее компании- производителя, а рядом, в режиме non-stop, на экране крутят видео героической обороны его квартиры от спецназа КГБ. А ему честно поставили новые такие же окна.

Вчера он приехал из аэропорта уже за полночь. Сопровождал Бария Никалозовича в поездке в Беловежскую Пущу. Обеспечивал безопасность важного мероприятия: Президент Северной Федерации, Президент Окраины и Председатель Верховного Совета Белонордии ставили точку в истории СССР. Нет больше никакого Союза. Есть отдельные страны – его бывшие республики.

А сегодня…

Сегодня ему будут вручать Золотую Звезду Героя Северного Союза Социалистических Республик. За мужество и героизм при подавлении антигосударственного переворота 19–21 августа 1991 года. И, по всем признакам, это будет последнее в истории награждение подобным знаком отличия. Уж входить в Вечность – так по полной программе.

Последний Герой…

Церемония прошла на удивление тепло и непринуждённо. Президент Михель Горбатый то ли уже смирился с ликвидацией своей страны, то ли не особенно по этому поводу и горевал. А тут ещё и вручение знака народной артистки СССР той самой Алле Борисовне. Она, в знак благодарности, спела весёлую песенку из своего репертуара. «Арлекино, Арлекино – нужно быть смешным для всех! Арлекино, Арлекино, есть одна награда – смех!» Тоже вот – до кучи к уже имеющейся славе и народному признанию, ещё и последняя Народная артистка СССР. Очень милое вышло совместное фото: Алла Борисовна, Михель Сергеевич, Джордж и, сбоку, Жозефина.

Расхохотался он уже в автомобиле, увозившем их домой.

– Гео, ты чего?

– На, сама посмотри!

Он протянул ей полученную медаль. Любимая повертела её в руках с некоторым недоумением. Золотая Звезда как Золотая Звезда. Сделана по стандарту. Из золота. На колодке с красной ленточкой.

– Номер! – подсказал Джордж.

Жозефина прыснула.

Последний Герой СССР. С Золотой Звездой номер 13666.

ИЗВЕЩЕНИЕ

Возрастная категория произведения – 18+.

В тексте присутствует ненормативная лексика, сцены насилия и сексуального характера.

Все описанные события, персоналии, учреждения, организации и географические объекты являются вымышленными и не имеют прообразов в реальности. Любые совпадения с реальными событиями, людьми, учреждениями, организациями и географическими объектами – случайность.

Данное произведение явно затрагивает религиозные и иные чувства, поэтому уважаемого читателя настоятельно просят немедленно прекратить чтение, как только ему покажется, что его оскорбляют.

Автор, создавая данный текст, ставил перед собой какие-то цели, но только не образовательные, воспитательные и цели политической, религиозной и иной пропаганды. Проще говоря, я не собираюсь никого ничему учить, рассказывать, что такое хорошо и что такое плохо, и ни к чему не призываю.

Уважаемого читателя просят помнить: лично я лично Вам ничего не должен и ничем не обязан.

С наилучшими пожеланиями

1993, 7 октября

– Господин президент…

Секретарь осторожно тронул его за рукав. Он мгновенно открыл глаза. Да, уснул прямо в кресле, за рабочим столом. Хотя – неудивительно. В последние несколько дней только так и получалось спать – короткими урывками, между десятками звонков, бумаг, докладов и встреч.

– В приёмной ожидают ваша супруга и дочь. Прибыли прямо из аэропорта.

Он рассеянно кивнул.

– Пригласи через пару минут, ОК?

– Как прикажете, господин президент.

Без пяти минут полночь. Темнота за окнами. Кажется, опять дождь. В последние дни он почти не прекращается. Что это? Просто октябрь на дворе, сезон дождей или?..

Ливень разразился над этим городом четвёртого вечером, в те самые минуты, когда он заканчивал своё телевизионное обращение к народу. Хляби небесные разверзлись... Зачем? Смыть уже, наконец, остатки крови и грязи с площади перед Домом Советов, чтобы предать всё забвению? Или наоборот – оплакать? И если оплакать – то кого? Тех, чьи трупы накануне весь день складывали рядами на ближайшем стадионе; для простоты подсчётов – десятками? Десять убитых, двадцать… сто... Ему доложили о двух тысячах уничтоженных мятежников. Народу объявили о трёхстах пятидесяти. А сколько их было на самом деле?