На открытой двери в кабинет Исполнительного висела футболка Жозефины. На секретарском кресле – её же джинсовая курточка и пиджак Джорджа. Жозефина сидела на диванчике для

посетителей, босиком, в джинсах и в рубашке хозяина кабинета. Поймав взгляд Генерального, одёрнула рубашку и слегка покраснела – Рудольф успел заметить её левую грудь. Хотя... Гео вчера от того же самого вида был в полном восторге – и девушке это дико нравилось. Исполнительный, тоже в джинсах, в майке и в носках, стоял у окошка. Мелкие детали их гардероба, обувь, полупустая бутылка вина и две чайные чашки (до стаканов для минералки как-то вот не добрались, пили из первого, что попалось под руку) в беспорядке обретались на полу.

– Ты чего уставился? – осведомился Джордж, как будто речь шла о какой-то текущей ерунде. – Не видишь, я мирился с женой.

Жозефина вздрогнула – что?! Как он сказал?!

– Знатно… – произнёс Генеральный.

– Ну да. Хорошо поругались – хорошо помирились. Тебе чего?

– Подпись твою надо. Как исполнительного директора. На нескольких срочных бумагах. Время рабочее. А ты… миришься с женой.

– Ну а ты, как всегда, о.уительно деликатен. Иди, я буду через пять минут.

АЛЕСЬ ГОРДЕНКО

ВЕРВОЛЬФ

Заметки на полях

«Новейшей истории»

Текст в авторской редакции.

Много лет подряд я писал научные и околонаучные работы по истории богохранимой державы нашей. А однажды решил пофантазировать – а что было бы, если бы... История не знает сослагательного наклонения, но этот текст не из истории. А что это и о чём – пускай судит мой драгоценнейший читатель.

С наилучшими пожеланиями

Алесь Горденко

ИЗВЕЩЕНИЕ

Возрастная категория произведения – 18+.

В тексте присутствует ненормативная лексика, сцены насилия и сексуального характера.

Все описанные события, персоналии, учреждения, организации и географические объекты являются вымышленными и не имеют прообразов в реальности. Любые совпадения с реальными событиями, людьми, учреждениями, организациями и географическими объектами – случайность.

Данное произведение явно затрагивает религиозные и иные чувства, поэтому уважаемого читателя настоятельно просят немедленно прекратить чтение, как только ему покажется, что его оскорбляют.

Автор, создавая данный текст, ставил перед собой какие-то цели, но только не образовательные, воспитательные и цели политической, религиозной и иной пропаганды. Проще говоря, я не собираюсь никого ничему учить, рассказывать, что такое хорошо и что такое плохо, и ни к чему не призываю.

Уважаемого читателя просят помнить: лично я лично Вам ничего не должен и ничем не обязан.

С наилучшими пожеланиями

1991, 24 августа

Две серые иномарки с тонированными стёклами неслись по ночному городу от Бутырской тюрьмы к Лубяной площади. На заднем сиденье одной из них сидел старик в наручниках, по бокам – двое конвоиров. Время от времени старик смотрел в окна.

Обычная ночь в столице. Ничто не напоминало о том, что дватри дня назад на этих самых улицах толпа в миллион человек свергала советскую власть. Да-да, уж сейчас-то – точно не время обманывать себя. Сегодня в город вернулся изолированный ранее на госдаче в Крыму президент Северного Союза Социалистических Республик Михель Горбатый. И даже встречали вроде бы со всей полагающейся главе государства пышностью. Но... Горбатый вернулся не в столицу СССР. Он вернулся в столицу Северной Федерации, где хозяин – её президент, Барий Никалозович Эльцер. Де-юре Советский Союз пока ещё есть, де-факто – Эльцер и его коллеги из союзных республик уже дерибанят страну на улусы: кому какой кусок достанется. А город спит. За исключением редких ночных прохожих.

Скорее всего, его везут убивать. Если чего Крысолов и не знал – то теперь он наверняка знает всё. Ещё позавчера все документы на Крысолова – две большие коробки бумаг – лежали на столе у старика. Первые документы, которые Крысолов у него отнял. И только потом вскрыл личный сейф арестованного по подозрению в госизмене председателя КГБ СССР. Он знает всё. И никогда не простит. Он вообще не умеет прощать.

А ведь и десяти лет не прошло…

В то время старик ещё не был главой КГБ – один из замов. Но решение было – его. Именно к нему начальник областного управления генерал-майор Лаудиц явился с докладом о ЧП и с обоссавшимся майором Брахтом. Просто отпустить Крысолова, сделав вид, что не было никакого задержания... Был и такой вариант. Но американские газеты уже написали, кампания на Западе уже началась. Был нужен показательный, демонстративный, предельно открытый суд над мелким жуликом и спекулянтом, из которого сейчас рупоры буржуазной пропаганды делают героя-мученика, идейного борца с советским режимом. И старик настоял на суде.

– Выходите!

Машина стояла напротив центрального входа на Лубянку. Меньше недели назад старик приезжал сюда каждый день на служебной «Волге»; у входа ему отдавал честь и рапортовал дежурный…

– Нет, в те двери!

В огромном холле бывшего Центрального управления Комитета государственной безопасности кипела работа – возводили перегородки, разделяющие холл на две половины. А, ну да: формально КГБ СССР ещё не уничтожен. Просто у Крысолова мандат от президента Эльцера: в кратчайшие сроки занять в здании на Лубяной площади любые помещения, необходимые для полноценной работы Службы безопасности Президента Северной Федерации, и обеспечить для её сотрудников отдельный вход в здание. Поэтому теперь одни двери – для чекистов, а другие... Как хоть их называть-то будут? Для эсбэпэшников? Для эльцерят? Или… для лиандриков?

Пешком старика повели по направлению к его бывшему кабинету. Теперь кабинет занимает Крысолов.

Странная картина: в коридоре перед дверями главы СБП толпилась кучка чекистов. Старик сразу их узнал. Его бывшие подчинённые, причём в основном из особо секретных отделов. За дверями вообще-то огромная приёмная – и старик никогда не стал бы держать их на ногах в коридоре, как толпу обывателей, явившихся с заявлениями к начальнику жилконторы.

Старший охранник жестом остановил старика в нескольких шагах от дверей, решительно отодвинул кучку особо секретных просителей, вошёл внутрь. Через минуту вышел в сопровождении незнакомого старику человека в штатском. Тот сначала оглядел доставленного – с нескрываемым торжеством победителя, потом небрежно-презрительно бросил чекистам у двери:

– Можете расходиться! Пока не назначим бухгалтера и он не примет дела – никакие ассигновки подписывать не будем.

Поманил старика и его конвоиров пальцем – за мной.

Приёмная была пуста. Ещё один незнакомый старику человек в штатском – за секретарским столом; четверо в серой форме без опознавательных знаков – в креслах для посетителей.

– Сообщи Джорджу Джорджиевичу…

Занимавший секретарское место исчез в кабинете, через несколько мгновений вернулся.

– Проводите арестованного. Его ждут.

Старика ввели в его бывший кабинет.

За прошедшие дни здесь вроде бы ничего и не поменялось. Так, какие-то обязательные мелочи. Где раньше висело красное серпасто-молоткастое знамя Страны Советов – теперь был триколор Северной Федерации. На месте портрета товарища Мавзолейного – большая цветная фотография в красивой раме: президент Северной Федерации Барий Никалозович Эльцер. А на большом, длинном столе для совещаний – почти тот же беспорядок, что здесь был, когда недавно отсюда вытаскивали старика, заломив ему руки. Чтобы потом сдать в следственный изолятор МВД, запереть в одиночку и начать изматывающие многочасовые допросы в качестве обвиняемого в государственной измене, терроризме и попытке государственного переворота.

– Господин руководитель Службы безопасности Президента Северной Федерации! По вашему приказу арестованный Вальдемар Хук доставлен! – бодро отрапортовал начальник конвоя.