– Финка, сделай кофе. И, разумеется, с печеньками.

Уже вечером, дома, она поинтересовалась:

– Гео, я всё-таки что-то не догоняю... Вот зачем надо было писать именно официальный ответ на личное письмо твоей бывшей учительницы?

– Ну, во-первых, она именно этого и хотела. Наша интеллигенция, особенно провинциальная, страсть как любит всякое моральное БДСМ. Таисия Кононовна хотела оплеуху от меня – я не могу отказать в такой мелочи бывшей классной руководительнице. Во-вторых, вот это письмо – оно же что-то вроде заявления в суд о разводе. Я с тобой в игрушки не играю, я с тобой баранки не жую. Официальный запрос – официальный ответ. На бланке, с исходящим номером и с подписью секретаря. Хотя... Я понимаю твои чувства как дочери двух учителей. Извини, если тебя это задело, я этого не хотел.

– Меня не задело, Гео. В конце концов, это вообще твоя переписка по твоим делам. Просто я никогда ничего подобного не писала. И как секретарь с профильным образованием, могу заметить – это был не официально-деловой стиль письма. Она ласково посмотрела на мужа. Он рассмеялся.

– Сам знаю. Постараюсь учесть на будущее. Кстати, а что тебя смутило больше всего, только честно?

– Твой пассаж про дедушку.

– Строчка о том, что я предпочитаю творить Историю, а не судить деятелей прежних времён?

– Нет, это как раз нормально. Помнишь пассаж из «The Times»: «Своим докладом о событиях в Литве депутат Лиандер фактически аннулировал результаты референдума о сохранении СССР как единого государства». А это, между прочим, чуть не главная газета Великобритании.

Жозефина обняла мужа и какое-то время просто молчала, погрузившись в приятные воспоминания.

…Впервые он привёл её в эту квартиру вечером того же дня, когда они проснулись на полу в приёмной его кабинета. Съездил к двум по своим политическим делам, ближе к концу рабочего дня в «Беркуте» позвонил и попросил дождаться его. Приехал в начале восьмого вечера.

– Сначала всё-таки ко мне, Финка, ты не против?

Она была не против. Из «Беркута» они выходили, держась за руки.

– Вообще я живу отсюда… если по прямой, то метров 500. Прогуляемся?

Два небольших двора, один из старых районов столицы. Чудом сохранившиеся каменные дома обывателей прошлого века перемежаются с невысокими, в 3–4 этажа, хрущёвками. Они завернули за угол одной из них, и…

Не зря в каком-то разговоре Алёшка мимоходом заметил: знатное жилище выстроил себе Исполнительный. Такого Жозефина раньше никогда не видела.

Они вышли во двор обычной советской коммуналки. Когда-то давно это тоже был или купеческий особнячок, или доходный дом. А в советские времена его поделили на комнаты и устроили очередную воронью слободку. Такие ни с чем не перепутаешь – их вид и запах уникальны, как и обстановка во дворе: деревянный сарай в два этажа с кладовками, множество бельевых верёвок на железных перекладинах... Обязательный столик для домино и лавочки под деревьями в дальнем конце двора. Сам бывший особняк: плохо и разными цветами выкрашенные оконные рамы, штукатурка во многих местах осыпается, засаленные и уже не отмываемые окна общей кухни…

А ещё к дому была пристройка. В прежние времена, наверное, или жилые помещения для прислуги почтенных хозяев, или вовсе какая-нибудь конюшня. Приделана непосредственно к стене бывшего особняка. Выгорожена металлической решёткой метра в три высотой, идеально оштукатурена, выкрашена в единообразный светло-зелёный цвет. Окна какие-то необычные – с отражающим эффектом. Впечатление, будто в оконные рамы вставили зеркала. За забором – чистота, много молодых кустов. Когда разрастутся – получится очень милый зелёный уголок. В заборе – калитка для входящих пешком и ворота для заезда автомобилей. Но места для парковки нет, зато есть ворота, позволяющие загонять авто куда-то прямо в здание. На бывший особняк привинчена табличка – указатель на пристройку: «Квартира 17».

– Нам в семнадцатую!

Он приложил к замку на калитке магнитный ключ, пропустил девушку вперёд. Дверь дома открывать не пришлось – открылась сама, едва они вступили на порог.

– Доброго вечера, Джордж Джорджиевич, и вам, барышня!

Внутри всё было почти как в «Беркуте»: тоже что-то вроде холла. В боковой стене – железная дверь, видимо, проход в гараж за стенкой. Прямо – лестница на второй этаж, также перегороженная ажурной металлической решёткой и турникетом, рядом – кабинка для охраны. Где-то за ней – ещё одна дверь, из которой тут же появился другой мужчина.

– Здравия желаю, Джордж Джорджиевич! – Жозефину только оглядел, поздоровался кивком головы, впрочем, весьма почтительным.

Крепкие молодые мужики в той же чёрной форме с нашивками ЧОП «Беркут».

– Здорóво, молодцы! Для начала познакомьтесь – милую барышню зовут Жозефина Андроновна. Я надеюсь, она тут будет появляться часто.

Молодцы понимающе улыбнулись.

– Что-нибудь интересное было?

– Ничего, Джордж Джорджиевич. Почтальон был, принёс несколько писем для вас, – один из охранников вынул из ящика стола и протянул хозяину жилища пачку конвертов.

– Пойдём, Финка! – турникет открылся, Джордж опять пропустил Жозефину вперёд.

На втором этаже была единственная железная дверь.

– Проходи! Чувствуй себя лучше, чем дома! Добро пожаловать! – Гео распахнул дверь перед ней.

Войдя, девушка сообразила довольно быстро: когда-то здесь тоже были коммуналки. Через всё помещение проходил один длинный коридор; двери в комнаты по обеим сторонам. Прямо – большая кухня, первая комната сбоку от входа – похоже, ванная. Но от коммуналки не оставили ничего. Ни обстановки, ни запахов. Паркетные полы с ковровыми дорожками, свежеоштукатуренные стены; мощные и явно дорогие двери натурального дерева в комнаты. Комнат, похоже, пять: три по той стороне, где кухня; две – по той, где вход и ванная. Хрустальные люстры под потолком; дорогой деревянный платяной шкаф и обувная стойка. Да, из коммуналки и бывшего жилья прислуги Гео сумел сделать конфетку.

– Можно?

Сначала Жозефина заглянула на кухню. Для 1991 года это было нечто: пожалуй, здесь имелась вся западная бытовая техника для готовки, известная женщинам страны почти победившего социализма почти исключительно по картинкам в западных журналах. Если получится наладить долгие отношения с Гео – надо непременно освоить новинку «микроволновая печь», подумала девушка. И усмехнулась про себя: по большинству кухонной техники было видно, что ею или вообще не пользовались, или пользовались крайне редко. Ну да, до недавнего времени хозяин всего этого великолепия жил одиноко, а по местам его работы имелись отличные столовые и буфеты. Впрочем, вся посуда, которую заметила Жозефина, была чисто помыта и аккуратно расставлена по своим местам. Не такой уж и безнадёжный одинокий холостяк.

– Круть!.. – в восхищении выдохнула девушка. И пошла в ванную.

Бывшее общее коммунальное умывальное место было отделано в празднично-белых тонах. Белоснежная плитка на стенах, плитка под белый мрамор – на полу. Яркие лампы дневного света под потолком. Неожиданно (приятный сюрприз для квартиры одинокого человека) идеально чистые полы, раковина, унитаз. Всё в отдельных помещениях. И дверь куда-то, где, по идее, должна была находиться ванная.

Жозефина открыла, вошла и обалдела.

Ванна находилась в самом дальнем углу комнаты. Точнее даже не ванна, а что-то вроде купальни – этакий маленький бассейн. Два человека могут уместиться там одновременно совершенно спокойно. Пол тоже плиточный, но терракотовой расцветки, а на стенах... На одной было огромное зеркало во всю стену. На другой – тоже во всю стену – мозаика из множества зеркальных осколков, вделанных в штукатурку. Под потолком – очередная яркая лампа дневного света, но есть и другие – по углам ванной имелись четыре светильника, стилизованных под старинные подсвечники с лампочками, при горении имитирующими пламя свечи.

– Жёваный ты ж крот… – Жозефина старалась обходиться без обсценной лексики даже в моменты полного о.уения. – Это откуда?!