Что говорит Серафина, я уже не слышу. Всё моё внимание приковано к Ломакину. Который стоя надо мной, прожигает меня укоризненным и даже слегка злым взглядом.

Он блин прав… Он прав. Здесь нам конец. И то что сделала с нами Марта, если мы попадём в руки более серьёзных учёных, покажется нам лёгкой щекоткой. Но блин, Советы… Надо думать.

Долго или вообще подумать сегодня не получается. Потому что предложения сыпятся самые разные. Разные, но все сводятся к одному, если точнее то расхреначить это место к чёртовой матери. Маришка предлагает взорвать бойлерную и сварить всех заживо. Белка настаивает на том, что надо угробить электропроводку и зажарить фашистов током. Серафина, к моему огромному удивлению, предлагает совместить два варианта, то есть залить всё водой и хренакнуть по ней током. На этом, воинственные девушки и соглашаются. И даже собираются приступить, но тут…

— Цыц! — грохнув кулаком по столу рявкает Осип. — Убивцы! Убить они всех тут собрались. А о людях вы подумали? Они здесь не по своей воле. Здесь женщины, дети… Грех на душу взять решили? Так вот не позволю я вам. Мы не они, простых людей не убиваем.

— А как тогда? — спрашивает Белка. — Папа, вы посмотрите на Серафину. Пока мы ждём, эта тварь Марта и других так же замучает. Она больная…

— Дочка, да я бы с радостью, — выдыхает Осип. — Да не потянем мы, не вывезем. А убьём Марту, кто знает что тогда будет. Пришлють кого похуже и что тогда? Тут осторожно надо. До весны нам себя раскрывать не стоит. Действовать будем осторожно. Колька?

— Да, партизанская война. Диверсии, в основном несчастные случаи, как с теми электриками. А потом, когда с силами своими разберёмся, можно всех здесь вынести.

— Правильно, — сложив руки на груди кивает Осип. — Вот, учитесь. А ты Колька голова. Вот так и поступай, вперёд не лезь, а то рога отшибут. Так, всем отдыхать, а мы с профессором на разведку сходим. Посмотрим.

И тут начинается. Осип споря с Ломакиным уходит, мы перемещаемся в спальню, где и всплывают проблемы. Комнат в нашем убежище не так много, поэтому Серафину определяют к нам. Получается следующее… У стены, на лежанке, прямо под портретами Ленина живу я. В метре от меня ширма собранная из хрен пойми чего. За ширмой, на диване девушки. Теперь трое. Все красивые, две из них по отношению ко мне романтически настроенные. Ширма из деревяшек, палок и клочков ткани, отделяет меня от запретного плода, то есть подглядывания за ними.

И как бы я не такой и несмотря на множество дыр в ткани подглядывать за девушками считаю низким и недостойным всего такого правильного меня. Но, вся соль здесь в том, что этого хотят Маришка и Белка. Не знаю как, но они вот прям видят как я наблюдаю за ними. Что не даёт мне покоя и толкает на нехорошие поступки.

Справившись с низменными позывами, укладываюсь на спину, сую руку под «подушку» и улыбаясь достаю несколько сломанных гаечных ключей, пару свёрел и гайки из бронзы и нержавейки. Пытаясь переварить происходящее, закидываю сверло в рот и с громким хрустом разжёвываю.

— Хватит там жрать, — возмущается Белка. — Мы спать вообще-то собираемся.

— Да не ворчи ты, — пискляво заявляет Маришка. — У Владика поздний ужин. Пусть подкрепляется, ему надо быть сильным. А то как он за нами двоими ухаживать будет.

— Акха, — давлюсь осколками сверла, переворачиваюсь и на четвереньках выползаю из-за ширмы. — Двоими? Ой…

— Чего ой? — уперев руки в бока спрашивает стоящая в одних трусах Белка. — Руку от лица убери. Чего засмущался? Посмотри, оцени. Ну как?

Не знаю зачем, но убираю руку и во все глаза смотрю на девушек. А там есть на что посмотреть. Маришка и Белка… Особенно Маришка, совсем не стесняются. И если на Кате хоть трусы есть, то на Маришке совсем ничего. Серафина же, она единственная кто себя не демонстрирует. Сидя на диване кутается в одеяло…

— Ему нравится, — крутясь на месте заключает Маришка. — Владик? Я ведь красивее?

— Я спать… — заползая обратно ворчу.

Укладываюсь, зажёвываю бронзовую гайку. Понимая что добром всё это не закончится хмыкаю, как вдруг… Слышится всплеск воды, шуршание, ширма подпрыгивает и из-под неё на меня заползает лужа слизи. Заползает, поднимается и принимает образ Маришки. Которая приняв человеческий облик хихикает…

— Как это у тебя получается? — стараюсь увести дело в другую сторону.

— Не знаю. Просто получается. Я не управляю водой, я сама вода. Стоит мне только захотеть, как тело само всё делает. Поцелуемся?

— Эм… Давай ты мне расскажешь как это. Это очень важно, ага.

— Говорю же, не знаю. А ты не отвлекайся. Смотри на меня.

Как пьяный лежу и смотрю на колышущиеся перед лицом массивные груди Маришки. Очень хочу потрогать, и не только. Особенно привлекают торчащие соски и тёмные ореолы. Но… Не могу.

Пытаясь придумать выход из столь пикантной ситуации хмыкаю, глупо улыбаюсь, но тут… Громкий щелчок и мне на грудь садится Белка. Тут же получает оплеуху от Маришки, но вместо того чтобы ответить ей, сидит и круглыми глазами смотрит вниз. То есть на меня, потому как её самое интересное, в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Эм…

— Я немного промазала… Да! Я сейчас уйду. Точно. Вот прям сейчас. Уже ухожу. Ты что, останавливать меня не собираешься? Влад! Ты что как пень?

— Я просто растерялся. Всё это неожиданно, я не готов.

— А мне кажется более чем готов, — ёрзая стонет Маришка. — Слушай, а он у тебя железный?

— Я не проверял!

— Ну так давай посмотрим, — в один голос говорят обе. — Не двигайся. Нет, не железный.

— Маришка! Быстро отпусти!

— Мы тебе не нравимся? — всё так же синхронно спрашивают они.

— Нравитесь и очень. Я вас люблю. Но не сейчас.

— Почему? — тянет Белка.

— Я немного не в себе. Плюс дед может зайти. Плюс Серафина за ширмой. Неудобно. Хы…

Вздохнув беру ключи, создаю из них цветы, вроде бы даже симпатичные и дарю девушкам. В ответ получаю радостный писк, поцелуи и… Маришка расплёскивается водой и под ширмой проползает в комнату. Белка вспыхивает и искрясь исчезает.

— Может я дурак? — слушая смех шёпотом спрашиваю. — Тут такие… А я. А я… Ладно.

— Правильно, — звучит в голове голос Серафины. — Спешить в таких делах не стоит.

— Ты у меня в голове? А с другими так можешь?

— Пока только с вами. С дедушкой тяжело, у него в мыслях каша. А вот с вами, всё очень просто. Извини, я не специально. Просто чем сильнее я отрицаю нашу необычную связь, тем хуже мне становится. Слушать вас легко и приятно. Вы хорошие. А ты знаешь, они от тебя без ума.

— Да?

— Нисколько не вру, — колокольчиком звенит в голове голос Серафины. — А ещё, Маришка видит в тебе защитника. Ты убил защищая её.