— Там немного другие цели были…

— Не обманывай, — строго говорит Серафина. — Я вижу другое. Ты… Извини, я спать буду. День выдался слишком насыщенным. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи…

Что мы имеем? Можно сказать… Можно смело сказать что у нас в команде присутствуют: я, недоделанный не то Колосс из Марвел, не то Магнето на минималках оттуда же, девушка слайм со способностью управлять водой, бешеный аналог Пикачу или же Белка, шарашит электричеством и с помощью этого самого электричества может перемещаться в пространстве. Женщина с парапсихическими способностями. Мысли Серафина уже читает, думаю телекинез и прочие штучки не за горами. Ну и, у нас есть свой безумный учёный с раздвоением личности, который… Нет, на Халка не тянет, но вот на доктора Джекила и мистера Хайда вполне себе.

Весёлая получается команда. Партизанский отряд имени Кащенко. Да нам же всем место в палатах с мягкими стенами. Галоперидол три раза в день, рубашечки с длинными рукавами… Хотя нет, не надо. Или надо?

Таким образом… Если дела пойдут в таком же темпе, боюсь предположить что будет дальше. А что дальше? Мне надо было сидеть ровно? Тогда бы я просто сдох. И девушки, Маришка с Белкой тоже. Да и Серафина… А если профессор прав? Что если это не бредни, а действительность и я на самом деле ключик? Тогда… Не знаю я что тогда, но сидеть сложа руки и ждать чего-то там просто нельзя. Нас уже целая банда. Причём банда не оборванцев, а мутантов как в фильмах показывали. Ксавьера не хватает, да и Росомахи с Циклопом, но…

Сжав кулак, представляю знакомые мне по фильмам лезвия. Которые, вот чудо, вырастают. Не прорезают кожу и выдвигаются, а именно вырастают.

— Значит, — разглядывая кулак улыбаюсь. — Моя сила, в моём воображении. Интересно.

— Спать ложись, — слышится из-за ширмы недовольный голос Белки. — Бормочет и бормочет. Или ты спишь, или мы сейчас все втроём идём к тебе.

— Сплю…

— Эх ты, — расстроенно вздыхает Белка. — Тормоз.

Нда… Видимо, в своей можно сказать прошлой жизни, я слишком мало общался с прекрасным полом. Потому что сейчас вообще не понимаю что это было? Всё, спать.

****

Утро начинается с того, что всех будит дед, то есть Осип. Собирает всех на кухне и за завтраком рассказывает что наразведывал и что придумал. По мнению Осипа, нам просто жизненно необходимо разломать центр всего этого великолепия или же дробилку. И она, дробилка, на самом деле является самым важным механизмом лагеря. Потому что производит или превращает кристаллы в пыль. И эта пыль…

Информация о том что лагерь ни о чём, оказывается недостоверной. Идельштайн очень важен для военной машины Третьего Рейха. Да, производит он немного, но из-за близости к линии фронта, влияние оказывает колоссальное. Здесь дробят все три вида кристаллов. Дробят в мелкую пыль, после эту пыль на грузовиках или поездом увозят к передовой где один сорт смешивают с бензином, тем самым получая высококачественное топливо для машин и танков. Добавляют в порох, чем усиливают его и позволяют экономить.

Второй добавляют в лекарства от чего даже серьёзные раны солдат заживают за считанные часы. Третий же, самый поганый, добавляют в снаряды и ракеты. Взрываются они от этого в разы сильнее, плюс облучают живую силу противника. Не до смерти, но настроение у совков серьёзно так портится. Потому что, блюющие от излучения, кашляющие кровью от мелких частиц «Первопричины» и периодически ловящие нервные срывы советские солдаты, такие себе защитники. Но несмотря на это, они держатся. И если их от этой гадости избавить, то немцы, по мнению Осипа, получат в рыло.

— Ты как это узнал?

— Поговорил с одним Гансом, — ворчит дед. — Представляешь, ползу я по трубам, смотрю вниз, а там молодой немец счёты с жизнью свести собирается. Увидел меня, и давай жалобиться. И как только пожаловался, на жизнь свою свинскую, раз и голову в пресс засунул. Бывает же такое.

— Ну да, фашисты они такие. Так что делаем?

Отдав управление Ломакину Осип уходит. Профессор же заявляет что нам надо сломать дробилку и сделать это так, чтобы никто не подумал про диверсию. Для этого на дело идут: я, сам Ломакин как командир и Белка на всякий случай. Идём сейчас. На вопрос что представляет из себя дробилка, профессор объясняет что это металлический ящик два на два метра, внутри которого крутятся жернова. То есть это по сути простейшая мельница. Сверху засыпаются кристаллы, снизу выходит порошок который рассыпают по ящикам.

Жернова служат примерно три недели. Отлиты из хромованадиевого сплава. Очень прочные, но и «Первопричина» вещество не простое. Прочностью оно не отличается, но свойства металла жерновов меняет, превращая его в сталь-пластилин. Также, вещество уничтожает подшипники. И вот сейчас, в ближайшее время и предстоит замена. Наша цель, идти и доломать. Дождаться пока придут инженеры и сломать так, чтобы случилась авария в результате которой погибнуть должны эти самые инженеры.

После обсуждения планов, собираемся, оставляем Маришку с Серафиной и уходим. Ползём по прокопанным дедом тоннелям, трубам, вентиляции. И всё бы ничего, ползти так в моём нынешнем состоянии я готов хоть неделю. Но я замыкаю, а передо мной Белка, на четвереньках. А комбинезон всё обтягивает. Ещё она выпячивая попу прогибает спину, а когда ползущий впереди дед останавливается… В такие моменты Белка самым бессовестным образом шире расставляет ноги и опускается на локти. И хоть я стараюсь не смотреть, получается это плохо, потому как зрелище мне нравится. И Белка, это знает. Потому что как только я задерживаю на ней взгляд, чуть дольше и в одном месте, она начинает хихикать, вилять и томно вздыхать.

Не менее томно вздыхая осознаю что скоро, сил сопротивляться просто не останется и закончится грубым, животным с… Ладно.

Ползём час, впереди начинают слышаться звуки. Гул, периодический треск и громкий хруст. Значит дробилка рядом. Как будем ломать ума не приложу. Однако уверен что у Ломакина уже есть планы.

Из тоннеля переползаем в затянутый пылью вентиляционный короб, поднимаемся, ещё несколько десятков метров вперёд и останавливаемся. Гул режет уши, внизу слышатся голоса, лязг металла.

— Так, Николай, — командует дед. — Ползите сюда. Катенька, назад.

Катенька, будь она неладна, тут же сдаёт назад и кормой, более чем шикарной, упирается мне в лицо. Толкает меня и тут… Совсем потеряв голову слегка кусаю её за попу, завожу руку между ног и глажу промежность. Тут же укладываю девушку, приползаю вперёд, как бы невзначай проезжаю лицом по груди, двигаюсь дальше, глядя в огромные глаза Белки останавливаюсь, целую в нос и уползаю к деду. Ложусь рядом с ним и через решётку смотрю вниз. А там… Там кипит работа. На вагонетках к грохочущей и воющей дробилке подвозят кристаллы. Рабочие, подставляют к жёлобу мешки в которые ссыпается пыль. Наполняют их и грузят в ящики которые сразу закидывают в кузова грузовиков. Причём работают тут не заключённые. Люди одеты в спецовку, хорошо выглядят, лица закрыты респираторами. Командуют всем этим безобразием офицеры. Дробилка же… Механизм очень простой. Мощный электродвигатель, вертикальный вал, жернова где-то метр в диаметре каждый. Всё просто до безобразия.

— Что скажете, молодой человек? — кивает на устройство Ломакин. — Сломать сможете?

— Да, — нагло улыбаюсь. — Легко. Причём так, что никто не поймёт. Я уже вижу.