— Почему? — требует он. — Ты обожаешь свою работу. Чертовски сильно любишь свою работу. Но ты бросишь ее, чтобы погнаться за Бет. Почему?

— Я… — Я опускаю взгляд на ребенка на руках. Ками наклоняет голову и смотрит на меня, ее маленькие губки надуваются.

— Ты любишь свою работу, — практически рычит Сайрус, дергая себя за волосы. — Господи, Джек, ты такой чертовски толстокожий, клянусь Богом…

— Я люблю ее больше, — заканчиваю я. — Бет. Я люблю ее.

Сайрус качает головой.

— Боже, какой же ты, черт возьми, тупой. — Он пинает свой чемодан. — Будут и другие возможности для работы. Кто-нибудь, забронируйте места.

— Занимаюсь этим, — говорит Себ, уже постукивая по своему телефону.

ГЛАВА 65

ДЖЕК

Если полет в Америку был плохим, то полет обратно в Англию превратился в мучение. Мы втроем напуганы и встревожены. Себ массирует виски, а Сайрус ежеминутно проверяет часы, отчаянно желая, чтобы полет закончился поскорее. Ками чувствует наше напряжение и непрерывно кричит от взлета до посадки. Очень быстро взгляды и замечания других пассажиров перерастают в откровенные жалобы. Бортпроводники сбегаются на помощь, пытаются отвлечь ее игрушками и едой, но ничего не получается. В конце концов, Себастьян лезет в бумажник, достает несколько купюр и сует их стюардессе.

— Просто купите всем по выпивке за мой счет, — бормочет он, протирая глаза. — Это максимум, что мы можем сделать.

После столь же ужасной поездки на такси мы наконец-то возвращаемся в наш дом. Мы даже не удосуживаемся зайти в свою квартиру и тащим чемоданы прямо к Бет. Ками успокаивается, как только мы подходим к ее двери, как будто знает, что наконец-то увидит свою няню.

Себ настойчиво стучит в дверь Бет. Мы все напряженно ждем. Ками извивается у меня на руках.

Ответа нет. Себ стучит снова, и снова, но ответа нет.

Его лицо краснеет.

— Открой эту чертову дверь, Бет, — зовет он. — Ради всего святого. Почему ты это делаешь?

— Перестань на нее кричать, — бормочет Сайрус.

Себ не обращает на него внимания и снова стучит в дверь.

— Бет, открой дверь. Ты не обязана с нами разговаривать. Просто дай нам увидеть тебя, ради Бога. Ками скучает по тебе. Дай ей хотя бы увидеться с тобой, ты не можешь просто вычеркнуть ее…

Сзади нас раздается звон. Мы все поворачиваемся и видим, как открываются двери лифта. Из него выходит Бет, держа в руках два пакета с покупками. У нее открывается рот, когда она видит, что мы стоим возле ее квартиры.

Я уверен, что выгляжу так же потрясенно, как и она.

Она выглядит ужасно. Даже не верится, что передо мной стоит Бет. Неужели она не ела целую неделю? Она болела? Как же она похудела. Ее волосы спутаны, под глазами огромные мешки. Ками хнычет у меня на руках и тянется к ней. Бет бросает на нее взгляд, но остается на месте.

Сайрус первым нарушает тишину.

— Малыш, что случилось? Ты в порядке? — Он бросается обнимать ее. Бет резко отстраняется, вздрагивая, словно он собирается ее ударить. Он отступает назад, его глаза расширяются.

Что-то не так. Что-то очень, очень не так. С ней что-то случилось. Господи, неужели ее кто-то обидел?

Она смотрит на пол.

— Почему вы здесь? — тихо спрашивает она. — Вы должны были быть в Нью-Йорке.

— Планы изменились, — тихо говорю я. — Мы беспокоились, когда ты перестала отвечать на наши звонки. Поэтому вернулись, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.

Ее лицо становится ярко-красным.

— Ох, — шепчет она. — Мне безумно жаль. Я не хотела портить вам поездку.

— А чего ты ожидала? — огрызается Себастьян. — Мы думали, что ты мертва. Думаешь, мы бы спокойно остались там, рассказывать долбаные презентации?

Она смотрит на него стеклянными карими глазами, но ничего не говорит. Ее нижняя губа подрагивает.

Я делаю шаг вперед, передаю Ками Себу, а затем беру ее пакеты с покупками.

— Позволь мне отнести их в дом, — говорю я, сохраняя ровный и успокаивающий голос. — А ты иди наверх с остальными. Ками хочет пообниматься.

Она хмурится.

— Я могу…

Я выхватываю ключи из ее не сопротивляющихся рук.

— Иди, — говорю я снова. Я ни за что не позволю ей запереться в своей квартире. Она может не впустить нас. Мы должны докопаться до сути.

Она мгновение колеблется, но Сайрус кладет руку ей на спину, направляя в коридор, и она позволяет ему увести себя. Я смотрю, как она уходит, потом вставляю ключ в замок и открываю дверь.

Ее квартира — сущий бардак. В раковине полно грязной посуды, на полу разбросана нестиранная одежда. Постель не заправлена и окружена скомканными клубками салфеток. Она либо болела, либо плакала.

Беспорядок не вызывал бы у меня такого беспокойства, если бы она была неряхой, но эта девушка разложила всю одежду Ками по цветам радуги и заполнила морозильную камеру тщательно промаркированными баночками с домашним детским питанием. Она вряд ли стала бы так жить, если бы только физически не могла заставить себя убираться.

Тяжело сглотнув, я иду выкладывать покупки на стол. Распаковываю туалетный рулон, обезболивающие, шесть банок супа и три бутылки вина. Раскладывая продукты, я не могу не заметить, как пуст ее холодильник. В нем практически ничего нет, и все, что в нем осталось, уже просрочено. Я осторожно достаю контейнер из-под китайской еды на вынос, который покрылся плесенью, и выбрасываю его в переполненное мусорное ведро.

Когда я захожу в ванную, чтобы оставить туалетный рулон, на полу валяются влажные, испачканные мылом полотенца, а мусорное ведро переполнено еще большим количеством скомканных салфеток. Во всей квартире пахнет сыростью и затхлостью, как будто она несколько дней не открывала окно.

Я не понимаю, что могло произойти. Кто-то умер? Она внезапно впала в депрессию?

С замиранием сердца я возвращаюсь к входной двери. Проходя мимо стола, я замечаю ее телефон, лежащий под грудой нежелательной почты. Я поднимаю его, нажимаю кнопку «домой», но экран остается черным. Может быть, он сломан? Если да, то я, наверное, смогу его починить. Засовываю телефон в карман, чтобы посмотреть на него позже, и выхожу из квартиры, закрыв за собой дверь.

Когда я возвращаюсь в свою квартиру, настроение у меня пугающе мрачное. Бет стоит посреди гостиной и обнимает Ками. Кажется, что она вот-вот разрыдается. Ками, в свою очередь, выглядит взволнованной. Она все время пытается прижаться к шее Бет. Сайрус опирается на барную стойку, на его лице написано разочарование. Себ ходит по комнате со стиснутой челюстью.

Он поворачивается ко мне, когда я тихонько закрываю за собой дверь.

— Она не хотела говорить, пока ты не придешь.

— Я не хочу повторять все дважды, — шепчет Бет.

Я делаю шаг к ней и раскрываю объятия. Что бы она ни собиралась нам сказать, я хочу обнимать ее, пока она это делает. Я уже несколько дней умираю от желания прикоснуться к ней.

Мое сердце слегка разбивается, когда она отступает назад, прижимая Ками к груди, словно щит.

— Ну? — рявкает Себ. — Он уже здесь. Так что говори.

Она опускает голову.

— Что ты хочешь знать? — бормочет она.

— Что с тобой происходит? Почему ты съезжаешь? Или, может быть, тебе стоит начать с того, какого черта ты игнорируешь наши звонки? — Она ничего не говорит, поглаживая косичку Ками.

Себ хмыкает.

— Ты хоть представляешь, как мы волновались? Мы думали, что с тобой что-то случилось! Ты не можешь просто ни с того ни с сего прервать с нами связь! Мы думали, что ты заболела! Или умерла! Тебя могла сбить машина! Кто-то мог вломиться в твою чертову квартиру!

— Себ, — начинаю я, но он качает головой, взгляд у него дикий.

— Нет, это не нормально. Ты нас до смерти напугала. Как, черт возьми, ты могла видеть сообщения, которые мы тебе посылали, и не отвечать? Неужели тебе и правда наплевать на нас?

— Я не хотела, — говорит она. — Мне очень жаль. Я потеряла свой телефон.