Минсок, первоначально смотревший на Дана с явным недовольством, за время ужина будто оттаял. Начал чаще улыбаться и уже явно посмеивался над своей сестрой, которая хотела добиться всего максимально легким способом. Когда с ужином было покончено, Минсок встал из-за стола и предложил:

– Покурим?

Дан кивнул. Он не курил, но понял все иначе: поговорим.

Они вышли на улицу и Минсок присел на косую скамейку, доставая из кармана пачку сигарет.

– Думаю, ты не куришь, – уверенно сказал он.

– Разумеется, – кивнул Дан. – И никому не советую.

– Должны же в моей жизни быть хоть какие-то радости, – парировал Минсок.

Дан бросил на него быстрый взгляд. Решал – говорить, или промолчать. Как часто бывает в таких ситуациях, у Дана уже в голове формировался клубок полуправды, произнеся который, он сможет понять, что случилось с Минсоком и его семьей. Но гораздо важнее другой вопрос: должен ли он это делать? Вообще что он может тут сделать? Тащить Минсока на прослушивание и уговаривать стать айдолом? Или оставить его здесь, доучиваться на повара? Готовить он тоже всегда любил, так что все не так уж плохо… но ведь танцы всегда были страстью Минсока, о чем свидетельствует и то, что он даже сейчас находит время на репетиции с командой. С другой стороны – он ведь почему-то решил уйти из жизни, будучи популярным айдолом и одним из лучших танцоров на к-поп сцене, не лучше ли ему держаться от сцены подальше? И…

Дан хотел его спасти в условном будущем, а сейчас отчетливо понял, что бывшему другу нужна его помощь уже сейчас – от хорошей жизни в таких домах не живут и сигареты в двадцать лет не смолят с профессионализмом бывалого курильщика. И это Минсок, который больше всех в группе агитировал за здоровый образ жизни! Но что Дан может сделать? Дать денег? Минсок и не возьмет, и это… временная мера. Надо бы помочь ему как-то устроиться, найти себя… но как?

– Что молчишь? – хмыкнул Минсок. – Хоть в курсе был, что в Сеуле такие районы есть?

– В курсе, – просто ответил Дан. – Но, когда видел записи с тобой, представить такое не мог. Почему вы здесь? И как давно?

Минсок хмыкнул:

– С чего взял? Может я родился здесь?

Дан покачал головой:

– Меня учили профессионалы и своих я вижу. Скажу встать в первую позицию, ты ведь идеально ровно стопы выставишь, не так ли?

Минсок расхохотался:

– А, вот какой профессионализм.

[*Чаще всего человека, который занимался танцами на профессиональном уровне, можно отличить в толпе самоучек. Тут и выворотность стоп – то самое умение вставать в балетные позиции, чему обучают не только в балете, и то, как интуитивно тянут носок, и как сохраняют осанку, а иногда это и привычка начинать только с правой ноги. Многое зависит, конечно, каким стилем человек занимался и как долго, но именно у профессионалов есть свои правила, которые за годы обучения становятся чем-то интуитивным. И да, в к-поп танцах тоже можно уловить, кто учился только в агентстве, а у кого за плечами серьезная профессиональная школа.*]

– Сколько лет занимался танцами?

– Десять, – улыбнулся Минсок. – Забавно… неужели так легко отличить?

– Мне – возможно. Но многие в группе трейни не поймут. Просто это видно, когда базу в голову только что не вколачивали.

– Почему же? Вполне вколачивали, – хмыкнул Минсок, – Указкой по пятой точке, если что-то делаешь не так, как должно быть.

Дан нерешительно улыбнулся: его учили этому уже во взрослом возрасте, поэтому обошлось без указки.

– Так что, расскажешь? – нерешительно напомнил о теме разговора он.

Минсок с наслаждением затянулся и медленно выдохнул. Сигареты у него достаточно легкие, пахнут чем-то почти фруктовым, но все равно неприятно. У Дана нет курильщиков ни в семье, ни среди друзей, поэтому от запаха табака он банально отвык.

– А что рассказывать? – криво усмехнулся Минсок. – Жили неплохо. Но однажды мы с Миён и мамой ушли по магазинам, а когда вернулись домой, обнаружили, что наш дом сгорел. И соседние тоже. И мой папа был в этом доме.

Дан в ужасе уставился на Минсока, а он спокойно продолжил:

– Мама перенервничала, попала в больницу. Плюс похороны, у нас был кредит на бытовую технику. В общем, когда страховку получили, хватило только на вот эту халупу. Ну а потом… мама никогда много не зарабатывала, мы жили практически полностью на папину зарплату. Так что… думаю, дальше все понятно.

Дан огорченно кивнул. Действительно понятно. Если семья теряет основной источник заработка, да еще после такой трагедии, то там уже не до кружков по интересам.

– Соболезную, – осторожно произнес Дан, а после добавил: – Но танцуешь ты все равно классно.

Тот усмехнулся:

– Что, лучше, чем трейни в КАС?

Дан тоже улыбнулся:

– Смотря в чем. В уличном стиле ты лучший. Но в более классических вариантах есть один парень, который оставит тебя далеко позади.

Минсок тихо засмеялся, согласно покачал головой, еще раз затянулся, потушил бычок об угол скамейки, но не выкинул – здесь некуда.

– Так что там с сестрой? Что за пожелания смерти?

– Утихнет само, – честно сказал Дан. – Я подумал, что она напугалась, поэтому и извинялся, а она, кажется…

– Наслаждается? – хмыкнул Минсок, – Ага. Когда-то я мечтал стать айдолом, чтобы танцевать, а сейчас Миён мечтает стать айдолом, чтобы разбогатеть. Почему-то втемяшила себе в голову, что может стать как Айю… хотя поет, откровенно говоря, далеко не как Айю. [*IU – корейская певица, в данном контексте важно, что история ее успеха – это про бедную девчонку, которая смогла стать известной.*]

Дан засмеялся, но все же уточнил:

– А ты? Айдолом стать не хочешь больше?

– Дорогое удовольствие – быть трейни, – уклончиво ответил Минсок. – А гарантий дебюта – никаких. А эти пожелания смерти точно не опасны? Мало ли…

– Все может быть, – честно ответил Дан. – Я сделал запись о том, что это было случайностью, но…

Тут он замолчал на секунду. Он пока не знает, что делать с Минсоком. Ситуация настолько неожиданная и немыслимая, что он не представляет, как помочь другу, не вызывая резонных вопросов о своей подозрительной доброте. Но что если…. Что если они станут друзьями снова? Не в памяти Дана, а в настоящем?

– Просто сплетни все равно пойдут, так уж это работает, – осторожно начал Дан. – Будут подозревать, что это было не случайностью, что мы встречаемся. Но можно сместить фокус на наше общение. У тебя ведь нет инсты?

Минсок отрицательно качнул головой:

– Не-а, удалил после смерти папы, а новую не завел.

– Ну тогда можно добавить, что я добавил в друзья Миён из-за тебя. Типа… не знаю… будем танцевать вместе.

– Это где? – скептически хмыкнул Минсок.

– В ТикТоке, – быстро сориентировался Дан. – Я не могу снимать на видео трейни, агентство запретило, но вообще планировал заводит ТикТок и снимать туда танцевальные видео, просто двое в кадре смотрятся лучше.

Он сам не до конца понимал, какой бред несет, но получалось вроде уверенно. Минсок смотрел на него скептически, как на странного богатенького американца: какие тиктоки, какие танцы? А Дан уверенно продолжил:

– Это, конечно, не обязательно, они и правда через пару месяцев о ней забудут, если она, конечно, не будет поджигать их интерес…

– Она? Не будет? – хмыкнул Минсок, – Даже у меня не выйдет остановить эту девицу в ее желании прославиться. Но какой смысл тебе снимать видео со мной – я этого не понял.

– Ну, ты же ее брат. Типа нашел ее, чтобы познакомиться с тобой.

Минсок цокнул:

– Звучит так, будто я самая горячая цыпа на районе.

Дан хмыкнул, решив пошутить на болезненную тему всех парней в корейской индустрии развлечений:.

– Ну, для них этот факт будет особенно волнительным.

– Что? – не сразу понял намек Дана Минсок, а потом недовольно цокнул: – Фу на тебя. Противный.

Дан радостно заржал. Минсок в ответ на его смех тоже улыбнулся. Они какое-то время посидели в тишине. Если ты парень в мужской группе, то к слухам о том, что ты спишь со своим коллегой, нужно уметь относиться с юмором. Потому что фанатки любят шиперить парней и это часть работы. Не важно насколько ты натурал. Раз заделался айдолом – иди флиртовать с лучшим другом на камеру.