Вот это да!

– Я понятия не имела, что зажарить курицу так сложно, – уныло пробормотала я.

– Ах, но прекрасная золотистая мадам с подрумянившейся хрустящей кожицей – это совершенство! И не так уж это и сложно, правда? – Она с беспокойством посмотрела на меня..

– Не совсем…просто я уверена, что опрокину ее в недра духовки, и она загорится, и это будет катастрофа.

Она уперла руки в обтянутые фартуком бедра.

– Не говори глупостей, Табита. Любая женщина, умеющая обращаться с заклепочным пистолетом, способна перевернуть чертову курицу в своей духовке.

Я неуверенно рассмеялась. Возможно, она была права.

– Итак, Джулия. – Я старалась, чтобы это прозвучало непринужденно. Я пыталась найти способ затронуть тему, которая не давала мне покоя все утро. – Пол когда-нибудь говорил о… эм… ну, ты знаешь… шпионах? – Вопреки моей воле мой голос понизился до шепота, хотя вокруг не было ни души.

– Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Дедушка говорит, что по городу шастают шпионы. Вот я и решила, что если кто-то что-нибудь об этом знает, так это Пол. Потому что работает в посольстве.

Джулия подбоченилась и хитро улыбнулась.

– А ты знаешь, что мы с Полом познакомились, работая в Управлении стратегических служб на Цейлоне?

Я была в курсе, что они оба работали в Управлении стратегических служб, разведывательном управлении США во время войны. Поэтому я и затронула данную тему.

Если кто-то и имел представление о том, как работают шпионы, так это Джулия. Однажды она сказала мне, что знает все данные о каждом американском шпионе в Японии и Индии, поскольку именно она занималась ведением и организацией базы данных по персоналу. Я была уверена, что она не сможет (или не захочет) рассказать мне очень много. Все было засекречено.

Тем не менее я должна была хотя бы спросить.

– Знаю. Я просто хотела уточнить… – Я замолчала, сомневаясь, что хочу знать, не работал ли Пол Чайлд (а может быть, даже сама Джулия) шпионом здесь, в Париже. Я в это не верила, но кто знал?

– Те дни в Управлении стратегических служб остались далеко позади, – сказала Джулия, и так и было в буквальном смысле слова: Париж находился далеко от Индокитая.

– Понимаю. – Я чувствовала, что она не горит желанием раскрывать информацию. – Я спрашиваю в теории – как ты думаешь, действительно ли повсюду в городе шпионы?

– Определенно нет, – заявила она, но блеск в ее глазах противоречил сказанному. – Но если бы шпионы и были, то это точно были бы русские и американцы, которые бы шпионили друг за другом. – Вздрогнув, она воскликнула: – Пора переворачивать курицу!

В следующий миг мадам Пуле была перевернута на бок внутри горячей духовки.

– О, Табс, ты ни за что не догадаешься! – выпалила Джулия, когда я захлопнула дверцу, вспотев и от жара, и от напряжения.

– Что?!

– Мой майонез сегодня получился! – От волнения ее голос еще больше, чем обычно, напоминал птичьи трели. – Я взяла волю в кулак и пошла на кухню. Я готовила бульон из кости окорока, а металлическая миска просто стояла рядом, и я подумала: «Черт побери, попробуй еще разок!» Я разбила эти проклятые яйца в миску и велела им вести себя хорошо… потом взбила их с маслом – et voila! Майонез, как сказал бы шеф-повар Буньяр, родился! И получился великолепным!

– Поздравляю! – воскликнула я, соглашаясь с тем, что тема шпионажа закрыта. – Думаешь, это получилось потому, что ты их об этом попросила?

– Понятия не имею! – Джулия оглушительно расхохоталась. – Но мы надеемся, что проклятие дурного майонеза снято!

Как мы и договаривались, Марк заехал за мной незадолго до шести часов. Я ждала его внизу и выскочила прежде, чем он успел позвонить и встревожить Оскара Уайльда.

Встреча Марка с моими дедушками открыла бы ящик Пандоры, хотя дедушка и дядя Раф сидели довольные, как два толстых кота, и поглощали мягкую poulet rôti с идеальной золотистой корочкой. Я не сомневалась, что их упитанная кошка и требовательный мистер Уайлд вскоре тоже получат по кусочку аппетитной курочки.

– Ух ты! – увидев меня, воскликнул Марк. – Что с тобой случилось?

Я думала, что неплохо скрыла свои раны с помощью макияжа, а также красной помады, но, видимо, моих навыков не хватило. Либо так, либо Марк был особенно наблюдателен, когда дело касалось моей внешности.

Я заверила его, что все в порядке, и мы сели в его машину. Благодаря льду и очередной дозе аспирина я почти не хромала и готовилась воспользоваться правом сотрудницы гардероба сидеть, когда не было работы.

Марк припарковался в переулке рядом со зданием театра Монсо. Я почти сразу увидела Нила Кингсли, потому что он стоял сзади у служебного входа и докуривал на холоде сигарету. Солнце село, и единственным источником света служил фонарь на стене рядом с дверью.

– Привет, – сказала я, когда мы с Марком подошли. – Что ты здесь делаешь?

– Дышу свежим воздухом, – ответил Нил. Он еще не был загримирован для спектакля, и его красивое лицо казалось осунувшимся и бледным. Когда он закурил вторую сигарету, я заметила в его руках ярко-желтую крышку спичечного коробка.

Любопытно.

– Это из «Ла Соль». – Я притворилась, что знаю об этом месте все – что бы это ни было за место.

– Ага, – пробурчал Нил и сунул коробок обратно в карман.

– Ты там был? – осведомилась я.

Я чувствовала, что Марк недоумевает, почему я стою снаружи на холоде и веду этот странный разговор, но мне было все равно. Я уже не верила, что спичечные коробки из «Ла Соль» всплывают в этом расследовании случайно, и решила найти это место и проверить его самостоятельно. Даже если это было не мое расследование.

– Ага, – повторил Нил.

Он был необычайно сдержан, почти рассеян. Я не очень хорошо его знала, но в иные дни, когда с ним общалась, он казался общительным и обаятельным. Даже вчера его горе и шок от потери Терезы скрашивались его общительностью.

– Все в порядке? – поинтересовалась я.

– Конечно, – ответил он и выбросил сигарету. Она миниатюрной кометой пролетела по дуге и приземлилась на кучу покрытого серой коркой снега. – Мне пора. Скоро звонок.

Мы с Марком последовали за ним. Общая атмосфера за кулисами театра была чуть менее угрюмой, чем накануне, но все равно чувствовалось какое-то напряжение.

– Ты был в «Ла Соль»? – спросила я Марка, пока он провожал меня в гардеробную. Закулисное пространство заполняли декорации, тележки с одеждой, столы с реквизитом, и еще там было множество пересекающихся коридоров, так что я была благодарна ему за то, что он указывал путь.

– Конечно, – пожал плечами он. – Ничего особенного. Правда, у них есть кальяны, но это совсем другое дело. А почему ты спрашиваешь? Хочешь туда сходить?

Я все еще оставалась в полном неведении относительно того, что же это за заведение «Ла Соль» – танцевальный клуб? Мюзик-холл? Ресторан или кафе? И что такое кальян?

– Возможно, – коротко ответила я.

– Ну, дай знать. Буду рад взять тебя с собой. – Он улыбнулся.

– Ты что-нибудь знаешь о человеке, которого убили в доме Терезы? – спросила я.

От неожиданности он моргнул, и его улыбка погасла, но он быстро взял себя в руки.

– Почти ничего. Я только знаю, что его нашли там на лестнице. Ты же не думаешь, что между этими убийствами есть связь?

Я пожала плечами. Марк остановился, взял меня за руку, и я тоже остановилась.

– Табита, ты же не копаешься в этом деле? – Его пристальный взгляд впился в мои глаза.

– Конечно, нет, – солгала я. – Нет, правда, но тебе ведь тоже интересно, не так ли?

– Не интересно, – ровным тоном произнес он. – И ты тоже не должна этим интересоваться. Оставь это дело полиции.

– Как ты не понимаешь?! Это был… один из нас, – прошептала я. – Кто-то, кто был на вечеринке в тот вечер. Кто-то из наших.

Его взгляд стал пронзительным.

– Да. Знаю. Поэтому и не стоит ворошить это дело. Тот, кто убил Терезу, без колебаний сделает это снова.