Приземлившись в пятнадцати метрах от танка, я кувыркнулся по земле и снова прыгнул. При этом чувствую, как всё происходящее вокруг начинает замедляться.

Продолжая передвигаться длинными прыжками, словно макака-летяга, я рванул к Смирнову третьему. Конечно же, меня заметили. Лейтенант и пара дружинников, вскинули автоматические винтовки и из их стволов полетели болты.

Один из них прошёлся вскользь по спине, но другие пролетели мимо. А потом я увидел испуганную харю майора и попытался вонзить в неё клинок.

И, скорее всего, у меня бы получилось, но защита среагировала молниеносно, закрыв забрало шлема. Поэтому мне удалось только задеть скулу убийцы.

После этого я ударился о плечо бронекостюма и пролетел мимо. А затем в правую сторону груди прилетел заряд плазмы. Последнее, что я увидел, перед тем как вырубиться — это стремительно приближающийся к лицу приклад винтовки.

Семь лет до описанных событий.

— Ну, и чего ты зенки вылупил? Опять забыл координаты и все остальные коды? Я ведь их тебе по сто раз на дню, целую неделю диктовал! — проворчал старик по своему обычаю.

— Нет, ничего я не забыл. Коды знаю. И помню, что их нельзя держать в меню импланта. Просто опять гироскоп зависает. Из-за этого телескоп неправильно наводится и показывает всякую хрень, — проворчал я оправдываясь.

— Хватит жаловаться. Лучше покажи, как ты эту проблему решать будешь? — ехидно произнёс дед.

— Буду исправлять, — ответил я.

А затем схватил палку и несколько раз долбанул по выемке воздухозаборника.

— Ирод, ты чего творишь⁈ — возмутился старик и попытался меня схватить.

Увернувшись от мозолистой лапы, я спрыгнул на пол и отбежал на несколько метров. Убедившись, что старик не догоняет, я замер между лесенкой, ведущей на первый этаж контейнера и креслом.

— Ну, дед! — кричу, давая понять, что лучше убегу в джунгли, нежели позволю себя поймать.

— Не дедкай мне тут! Кто тебя учил так с оборудованием обращаться⁈

— Так и учил. Когда аппарат по очистке браги барахлит, ты его разводным ключом лупишь!

В этот момент голографическое меню телескопа сменило цвет на синий. А над аппаратом появилась трёхмерная проекция, отображающая частичку ближайшего к Пандоре космоса.

И там, на фоне куска красной луны, завис сигарообразный космический корабль класса «Колонист» по имперской квалификации. Толстый корпус древней посудины был испещрён выбоинами, оставленными метеоритами. Кроме этого, в районе двигателей корабля зияли две пробоины. Это уже постарались арварские пираты, подловившие транспорт перед гиперпрыжком и сбившие его с изначального курса.

— Вот можешь, когда захочешь, — проворчал старик и, схватив стакан, уселся в кресло, — А теперь давай рассказывай, что это за корабль? Откуда и когда прилетел? Сколько привёз человек на Пандору и почему он до сих пор висит около луны?

Выслушав вопросы, я вздохнул и забухтел.

— Корабль класса «Колонист». Длина семь километров пятьсот двенадцать метров. Ширина два с половиной, а высота более трёх километров. Прилетел пятьдесят два года назад с Земли, являющейся третьей планетой от Солнца. Миссия — эвакуация населения гибнущей планеты. По спискам на борту тридцать три миллиона четыреста одна тысяча пятьсот колонистов, — произнося давно заученный текст, я рассматривал корабль, виденный уже десятки раз.

— Что, в банк данных импланта подглядываешь? — поинтересовался старик.

— Да чего там подсматривать? Я все эти цифры давно запомнил.

— Ладно, тогда продолжай.

— Способ хранения биологического груза — криогенные блоки с ячейками, — продолжил, было я.

Но сразу замолчал, так как дед зло зарычал.

— Они называли это «спо-соб хра-не-ни-я гру-за»! Эти суки нам наживую гнёзда в голову вставляли! А потом, после обливания какой-то холодной дрянью, в ещё кровоточащую дыру манипулятор запихивал чип импланта. После чего тот распускал щупальца, оплетая мозг. При этом люди корчились от нестерпимой боли. И так они поступили с каждым, будь то старик или грудной ребёнок. Ты мне здесь про груз вещаешь, а там были живые люди, орущие и сходящие с ума от боли!

— И что потом? — промямлил я еле слышно.

— Ещё на орбите Земли произошла первая выбраковка. Грузовые шаттлы, только начали таскать партии людей, эвакуированных имперскими благодетелями. Одновременно с этим в космос начали скидывать не прошедших одобрение медицинской системы. Ты знаешь, сколько человек может прожить без скафандра в открытом космосе? — спросил дед и откупорил бутыль с самогоном.

— Может, минуту?

— Ни хрена! — прошипел старик и опрокинул стакан жуткого пойла, даже не поморщившись, — Человек живёт в открытом космосе от двух до десяти секунд. Оно может к лучшему — долго не мучились. Я тогда час стоял на эскалаторе в очереди на комиссию и наблюдал через иллюминаторы, как из шлюзов вылетали дёргающиеся тела.

— И что ничего нельзя было сделать? — ошарашенно спросил я.

— Процесс практически полностью автоматизирован. На борту всего триста пятьдесят четыре члена экипажа, которые следят за стыковками шаттлов и ходом эвакуации. А просить пощады у роботизированной системы или требовать, чтобы тебя проверили ещё раз, бесполезно. Роботы запрограммированы на отбраковку неподходящего материала и эту функцию выполняют на все сто. К примеру, не подошёл человек для перепрошивки ДНК по имперским стандартам, то его тело сразу спихивают прямиком в шлюз. И ровно через десять секунд представитель тупиковой ветви эволюции человека летит в открытый космос.

— И сколько тогда отбраковали людей? — прошептал я с ужасом.

-12 целых 304401-миллионных процента. С учётом полного заполнения трюмов корабля капсулами, это больше трёх миллионов человек. И речь только об одном корабле из почти ста сорока восьми, вывозивших людей с погибающей Земли. Так что можешь сам подсчитать, сколько землян осталось на орбите планеты. Но и это ещё не всё! Уже по прибытии, прямо перед высадкой на Пандору, начался второй этап выбраковки.

— Это как, прямо здесь?

— Именно так. Я сейчас продиктую координаты сброса, а ты набери их на панели управления и навсегда запомни, — приказал дед.

После этого старик начал произносить вслух длинную цепочку цифр, букв и символов, а я стал вбивать их в командную строку системы наблюдения. Когда процесс завершился, око информационного поля побежало по орбите красной луны. Вырвавшись далеко за её пределы, оно остановилось, взяв в фокус крохотное скопление мелких обломков.

Затем изображение приблизилось, и я понял, что все эти тысячи крохотных кусочков — навечно замороженные мёртвые люди. У большинства из них раскрыты рты в немом крике ужаса. И их там десятки тысяч.

— Это те, кто не прошёл повторную отбраковку, прямо перед высадкой. У кого-то не прижилась новая ДНК, у других сломался имплант, у третьих отключились капсулы после нападения на корабль.

— Прилететь за тысячи парсеков и умереть за полмиллиона километров до цели? — я всё не мог поверить в услышанное.

— Да, Ярик. И они всё равно счастливчики. Ведь больше половины населения Земли просто сгорела заживо, после падения астероидного роя, — старик тяжко вздохнул и опрокинул очередной стакан.

— Дед, давно хотел спросить. А где все остальные колонисты? Ведь цифры не сходятся. На планету в первой партии высадились шесть миллионов человек. Во время освоения диких территорий и большой резни погибло больше двух третей из-за голода. Потом случилась война между городами и изгнание бородатых. А где же остальные? Ведь там должно остаться больше двадцати миллионов человек. Их что перегрузили и отвезли куда-то ещё?

— Нет, внучок. Все остальные лежат в трюмах корабля, висящего на орбите, и дожидаются своего часа.

— А они его дождутся? — спросил я, перестав дышать.

— Надеюсь. Если реакторы посудины не сдохнут, то кто-то из наших братьев сможет ступить на Пандору.