Ещё до рассвета появился Зар, и нам пришлось продолжить грузить тюки в короба, прикреплённые к бокам ящеров-патриархов. Мы таскали разные вещи, но только ящики с жёлтыми шарами нам носить не разрешили.

Вначале я опасался приближаться к патриархам. Но постепенно привык и почти перестал обращать внимание на чересчур подвижные глаза ящеров. Они вращались в разные стороны, и, казалось, успевали отслеживать всё происходящее в немалом по размерам помещении.

А я продолжал следить за теми, кого знал лично. Снова появилась Ветка. Она всё время находилась возле пятитонного ящера, подготовленного для мастера охоты, явно собираясь ехать на нём. Кай крутился рядом и постоянно косился в мою сторону.

Я так и не понял, когда успел перейти ему дорогу, но находился в ожидании подлянки с его стороны. И она не заставила себя долго ждать. В тот момент, когда почти всё было готово к отбытию, а над горными пиками появились первые лучи, я заметил, как Зар разговаривает с Каем. А буквально через несколько минут, напарник по погрузке указал на тюк, валяющийся на песочке. Рядом с мешком полукругом выстроились патриархи.

— Сходи, принеси, — приказал Зар.

Вроде всё нормально, просто один из тюков случайно вывалился из короба. Но я понял, в чём заключается подвох. Десяток крупных ящеров не просто так выстроили полукругом, головами в разные стороны. Это было устроено не из-за удобства погрузки, а по соображениям безопасности.

В нашем посёлке каждый малолетний ныряльщик знал, что самое безопасное место, при подходе к спящему патриарху — это его зад. Если не касаться длинного хвоста, конечно, который обычно зарывался в ил. Здесь же всё наоборот, ящеры почти не реагируют на приближение людей. Только все старательно обходят кучи песка, насыпанные позади зубастых громадин. Значит, именно это чревато нехорошими последствиями.

И вот меня послали за тюком, валявшимся на песочке, в котором закопаны кончики хвостов. Вместо того чтобы отказаться, я направился в указанном направлении. Уж лучше так, чем дальше ждать более жёсткой подлянки.

Пройдя между парочкой патриархов, я поднял до двухсот единиц чувствительность улучшенного зрения. В результате мне стало видно прямо через слой песка, в какую сторону загнут кончик хвоста каждого ящера. Что позволило идти спокойно, просто обходя опасные места.

При этом я почувствовал, как все работы прекратились, и народ уставились на меня. Пройдя более десяти метров по своеобразному минному полю, добираюсь до места и безмятежно взваливаю тюк на плечо. После этого, также спокойно возвращаюсь и передаю его застывшему от удивления Зару.

Внутренне хохочу, заметив открытые рты молодых звероловов и злобный взгляд Кая. Едва протиснувшись между патриархами и, оказавшись в мёртвой зоне, я резко прижал Зара к сегментам брони ящера. Затем обхватил его шею пальцами и перехватил руку, потянувшуюся к кинжалу.

— Ещё одна подстава и ты ответишь кровью, — шиплю ему на ухо.

Затем срываю с него армированный рюкзачок и бросаю на песок, попав точно в нужное место. И как только рюкзак упал, на поверхность выскочили сразу два кончика хвостов. Мощные удары и котомка разлетается на несколько частей, разбрасывая содержимое по песку.

Увидев это, Зар нервно сглотнул и потёр шею, которую я уже отпустил.

— И ещё одно. Перестань быть прислугой и начни жить своим умом.

Кинув последнюю фразу, я ушёл, оставив парня стоять между двумя живым горами.

А буквально через пятнадцать минут, последние приготовления закончились. Мастер охоты произнёс короткую речь о важности предстоящего дела, и дал отмашку начинать карнавал. Сразу из распахнувшихся ворот фермы, начала выбираться кавалькада ящеров. Первыми шла сотня двухтонных взрослых особей, готовых к размножению. По большей части самцы, но попадались и самки. На их спинах сидели парами молодые звероловы.

Следом начали готовиться к выходу две дюжины патриархов. Когда я подумал, что про меня забыли, Варис указал на лесенку, спускающуюся со спины его ящера.

— Что сморишь? Быстро залазь.

Получив приказ, я взобрался наверх и, пройдя между загруженными коробами, уставился на Ветку, сидевшую в подобии открытой кабины. Она указала на свободное место, находящееся в полуметре от себя.

— Садись и пристегнись.

И как только я выполнил указание, ящер встал и степенно направился к воротам. Оказавшись на высоте шести метров, я смог рассмотреть участок, окружающих ферму джунглей, и увидел извилистую просеку, ведущую прямиком к выходу из долины.

Едва мы отъехали на пару сотен метров, я повернулся к девушке и воспользовавшись тем, что мастер охоты сидит далековато, заговорил первым.

— Значит, теперь я твоя сумчатая макака?

Но вместо того, чтобы разозлиться, девушка улыбнулась, вытащила из разгрузки дедов револьвер и протянула его мне.

— А ты не боишься? — спросил я, кивнув на пистолет.

— И чего я должна бояться? — не поняла Ветка.

— Ну, доверять мне оружие.

— Не боюсь. Я же не только кинетик, но и немного ментат. Впрочем, почти как все чистые дети Зарканы. Если кто-то из нас начнёт грезить об убийствах себе подобных, то это почувствуют остальные собратья. А ты совершенно другой. Не привык к новому месту и замкнулся — это да. Опасен, если загнать в угол — сто процентов. Хочешь убежать и, чтобы тебя навсегда оставили в покое — тоже, правда. Ну а в остальном, обычный хуман, со своими странностями.

Выслушав свою краткую характеристику, я взял револьвер и, достав из разгрузки патроны, принялся его заряжать.

— И зачем тебе такой обычный нужен? Или я прав насчёт ручной сумчатой макаки? — спросил я, вспомнив мохнатых зверюшек, которых жители фронтира использовали как домашних питомцев.

Обычно, если у самки макаки рождалось больше двух детёнышей, она не могла всех их носить в сумке. И когда они подрастали, мамы часто подкидывали людям самого маленького из помёта. Женщины и дети не могли устоять перед миленькими, мохнатыми мордочками и тянущимися ручонками и обычно забирали зверюшек домой.

Года через 3–4 макаки подрастали и ведомые инстинктом, уходили жить в джунгли. Но даже по прошествии десятков лет, уже взрослые особи, нередко навещали бывших кормильцев и вели себя с ними как с родными. А между сезонами нереста ящеров, живущая возле посёлка стая макак, служила лучше самой надёжной охранной системы. Они задолго предупреждали людей о приближении чужаков. Из-за всего вышеперечисленного, по неписаному закону фронтира, убивать макак запрещено. К тому же это считалось плохой приметой.

— Нет, ты не макака, оставленная для развлечения, взбалмошной дочке главы совета. Хотя отец наверняка думает именно так.

— И кто же я тогда? — задав вопрос, сую заряженный револьвер в кобуру.

— Я всегда интересовалась колонистами, высаженными имперцами на той стороне гряды. Слушала записи ваших радиотрансляций. Пыталась узнать историю вашего народа и откуда вы появились. А теперь у меня есть ты, живой образец человека, способный сам всё рассказать. Я хочу узнать подробности истории становления вашей цивилизации, людские обычаи и тебя поближе.

— Ну, если насчёт истории землян, то надо было брать в плен моего деда. Про секреты фронтирных посёлков, он бы вам даже под пытками ничего не рассказал. А вот про Землю, солнечную систему и историю развития цивилизации, вы бы ему рот всем советом мудрейших не закрыли. А если бы он притащил с собой пару канистр самогона, то ещё ваших заседателей споил. В этом нет никаких сомнений, я же — неправильный землянин. Родился здесь и знаю историю только по верхам из рассказов старика.

— Я тоже родилась в долине. Девятнадцать годовых циклов назад. Давай так, ты мне расскажешь про Землю, людей и о прочем, о чём мне неизвестно. А я отвечу на все твои вопросы, если они не коснутся тайн детей Зарканы, — предложила Ветка, и стало понятно, что она не обманывает.

— Хорошо, тогда спрашивай.