Когда Лайон вернулся к своему месту с двумя бокалами какого-то голубого пойла, рядом с немой девушкой сидел очень странный эльф. Лайон даже не поверил своим глазам. Обычно Старший народ отличается плавными, выточенными в мраморе чертами лица. Но этот… такое ощущение, что его физиономией занимался скульптор первогодка. Он срезал слои горной породы грубым лобзиком и совершенно не позаботился зашлифовать края. Нос, скулы, челюсть были квадратные, выпирающие под тонкой синевато-серой кожей настолько, что она была готова порваться от столь резких граней. Эльф улыбнулся ему и жестом показал идти с ним. Из толпы тут же появились два таких же остролицых эльфа, как бы намекая, что отказ не принимается.

Эльф привёл его в богато обставленный кабинет. На стенах неброские обои, мебель дорогая, из ценного дерева, шкафы, заставленные книгами. Эльф предложил сесть в кресло, а сам разместился за широким дубовым столом.

Он не торопился начинать разговор, и Лайону это действовало на нервы. Лицо нелюдя не давало ему совершенно никакой информации. Он был готов поклясться, что эльф это знает и потому молчит.

– Так и будем пялиться друг на друга? – решился Лайон, хоть и чувствовал, что ставит себя в неловкое положение, проигрывая в этой бессловесной дуэли.

– А вам есть, что сказать?

Голос эльфа был под стать его внешности – грубый, холодный, словно зарождающийся в глубоком подземелье.

– Начнём с того, кто вы и что мы тут делаем?

Эльф смерил его взглядом, будто решая, стоит ли ему отвечать на вопросы или послать Лайона куда подальше.

– Это место гарантирует анонимность всем и каждому, помните? А вот что мы тут делаем – вы и сами знаете.

– Мой вопрос в баре?

Эльф кивнул.

– «Холёный эльф» действительно свободен от «страстей», - он особенно выделил последнее слово. – Мои люди лишь распространяют миф о том, что здесь можно купить кое-что не слишком законное. Мы предоставляем некоторые услуги, но не в этом помещении, конечно.

– Значит, это место ваше, - констатировал Лайон.

– Я лишь управляющий. Считайте меня доверенным лицом владельца, от имени которого я общаюсь с посетителями и предоставляю некоторые услуги. Так что же вам нужно: вещи или информацию?

Лишь теперь Лайон понял, что эльф не только знает кто он такой, но и догадывается, зачем он пришёл. А вот сам Лайон ничегошеньки не знает – даже что это за такой нетипичный эльф. Игра вслепую не его конёк. В ситуациях же подобных этой, Нейгард чувствовал себя слепцом, ступающим по лестнице. Один неверный шаг, и он кубарем покатится вниз.

– Вещи или информацию? – повторил эльф с улыбкой.

– Информацию.

– Мистер Н., я же могу вас так называть? – Лайон кивнул. – Думаю, вы понимаете, что мой наниматель не ведёт дел с департаментом. Он всячески скрывает свой другой бизнес. И я должен обезопасить этот бизнес любой ценой.

От этих слов Лайону стало не по себе. Два охранника производили впечатление крепких бойцов. Да и сам «управляющий», наверняка, умеет не только болтать. Он просто не сможет одолеть всех троих. Даже одного и с трудом.

– Однако, - внезапно сказал эльф, - я также в курсе, что произошло накануне и понимаю, зачем вы явились сюда. Мне неприятно осознавать, что наш продукт попал во внимание полиции. Но я готов вас заверить, что я и мой наниматель не имеем к этому делу прямого отношения.

Лайон посмотрел на эльфа не без доли удивления.

– Вы хотите сказать…

– Она не была нашим клиентом.

– А её окружение? Друзья, сотрудники кампании, театралы?

Эльф удивлённо посмотрел на Лайона.

– Думаете, я должен всё вам рассказать? Помочь? Может быть, ещё и бухгалтерию показать? – он усмехнулся. – Или вы думаете, что ваш разум и департаментское разрешение откроет для вас любые двери?

– Тогда зачем всё это? Зачем вы пригласили меня?

– А вы разве не поняли?

Эльф встал и сказал что-то каркающее на своём языке. Два охранника подошли вплотную.

– Вам пора, мистер Н.

Охранники не были с ним грубы. Они дождались, пока Лайон поднялся и медленно зашагал к выходу. Провели его через переполненный зал, под взглядами посетителей, словно какого-то возмутителя спокойствия, пьяного дебошира или кого похуже, и услужливо открыли дверь. Настолько услужливо, что это могло значить: «Ещё раз здесь появишься – пеняй на себя».

Полоска света пересекала темный коридор между спальней Лайона и ванной комнатой. Сэнвелл, всё ещё не до конца осознающий сон это или явь, прошёл по коридору и приоткрыл дверь. Хозяин дома сидел на полу в окружении коробок с «Вестником Бёрка».

– Сэр?

Лайон коротко глянул в его сторону и ответил:

– Заходи, Сэнвелл. Помоги мне найти нужные газеты.

Сэнвелл подошёл ближе, присел на корточки. Часть газет неровно торчали из коробок, часть валялись на полу – видимо, в пылу поискового азарта Лайон не утруждал себя аккуратностью и складывал газеты как попало. Судя по датам, он искал что-то за последние пять месяцев.

– Когда вы вернулись?

– Не помню. Около полуночи.

– Вы хотя бы поспали? – осведомился Сэнвелл.

– Пару часов вздремнул, - бросил Лайон через плечо, опустошая очередную коробку с прессой. – Всё никак не мог выкинуть из головы слова Лэнсберри… - парень сделал паузу, изучая газетную статью. – Он сказал, что эльфы не вылезают из своего анклава уже пару месяцев, а городской совет не собирается в полном составе.

– Но ведь достаточно большинства присутствующих?

– Вот именно! Я также ответил и Лэнсберри. Теперь же его слова звучат совсем в другом свете.

Сэнвелл взял пару лежащих на полу газет. Одна была двухнедельной давности, другая – месячной. На первой полосе были заявлены новости о двух законопроектах, которые обсуждались в городском совете и были приняты простым большинством голосов.

– Сравни составы, Сэнвелл.

Дворецкий опустился глазами в самый конец статьи и прочитал список подписавших документ – сплошь человеческие фамилии. Он сравнил конец другой статьи – фамилии совпадали. Ни одного эльфа или гнома, которых в совете больше пятидесяти.

– Думаете, это как-то связано с делом Эллимайны?

Лайон развернулся в пол оборота.

– Это всё связывает, Сэнвелл! Мне лишь нужно составить общую картину. Сейчас у меня есть разрозненные события и смутные предположения. Я знаю, что несколько месяцев назад, на вторых дебатах в районе Фрул, Эллимайну пытался облить серной кислотой некий Алекс Питерс.

– Какой ужас.

– Почти сразу после этого ветку метро через Элв Каэлора заблокировали эльфы и потребовали, чтобы строительство перенесли… якобы оно проходило через священное для эльфов место, но Эллимайна и Триандл лично протащили проект через голосование и это было последнее голосование, где эльфы присутствовали… я сравнил. Самое интересное наступает дальше – некий журналист под псевдонимом Натан Дайер публикует открытое интервью с Эллимайной Леендейл, где та предоставляет доказательства больших хищений из бюджета, совершенных командой Августа Элисона. Все документы визировались мэром, так что он не мог не знать о проворачиваемых делах. Сам понимаешь, что произошло потом.

Сэнвелл помнил. Статья взорвала город, разделив электорат на два яро противоборствующих лагеря. Две недели после этого мэр не давал интервью и не появлялся на публике. А Эллимайна, благодаря этим доказательствам, увеличила свою поддержку с шестнадцати процентов до сорока трёх. Теперь на неё ставили не только нелюди, но и левая людская интеллигенция.

– А потом Эллимайна умирает от передозировки ларамина, - сказал Лайон и улыбнулся. – Идеальней ситуацию и придумать нельзя.

Сэнвелл кивнул.

– Хотите предоставить эти доказательства капитану?

– Всё это косвенные улики. К тому же, прокурор Бёрка был пару раз замечен в компании Элисона на футбольном матче, так что… - Лайон вздохнул, как после долгого забега. – Сейчас я пытаюсь найти все законопроекты, которые приняты без участия нелюдей. Думаю, это может помочь нам понять, что будет дальше.