Я разогнал все процессы своей Системы до предельного уровня. Даже получил несколько сообщений о критической нагрузке. Пришлось чуть сбавить обороты. А когда из моей системы начался мощный отток энергии из-за прыжков множества кораблей, эффективность вычислений начала стремительно падать.

Зона сканирования сжалась до размеров внутреннего пространства линкора. Где-то в отдалении ощущались точки других судов. Флагман Фирзы был более ярким и я видел его практически полностью. Остальные казались безликими маркерами, но информации об их состоянии и экипаже я тоже мог получить, хоть это и требовало значительных усилий.

Удивительно, как иногда складывается судьба. У меня не было цели изменить или усилить связь с остальным флотом. Однако, сущность кристаллоида требовала постоянного контроля над пользователями в каждый момент времени. Поэтому моё внимание моментально превратилось в ряд сигналов и изменений во внутренней структуре сети. Расход энергии многократно увеличился и мне пришлось свернуть ряд аналитических моделей, чтобы высвободить мощности.

Корабли в режиме прыжка шли линейно и у всех рас, использующих эту технологию, было безусловное правило, что нельзя менять рассчитанную траекторию в процессе полета. Несколько экспериментов на заре освоения дальнего космоса привели к ужасным катастрофам. Выжившие нашлись только в паре случаев и спустя много месяцев. Даже сотая доля градуса могла привести к встрече с неучтенным препятствием. Большее отклонение гарантированно уничтожало судно из-за чудовищной перегрузки.

Странно, что ученые Конфедерации не догадались раньше установить на экспериментальные суда осколки кристаллоидов. В качестве вычислительных агрегатов они вполне могли решить эту проблему для одного судна. Другое дело, что в такой терминал надо было загрузить пару килограммов кидриума второго поколения. А это уже был существенный риск для всей остальной сети.

Но у меня подобного ограничения не было. Масса кристаллических полей в моём теле приближалась к тридцати килограмма и я даже предполагал, что её ещё можно увеличить процентов на двадцать без вреда для подвижности. Этого было достаточно, чтобы объединить все суда в одну сеть. Возможность корректировки курса я использовать сразу не стал, решив для начала запустить десяток моделей. Тот же флагман армады был настолько огромным, что его могло разнести в клочья при любой ошибке в рассчетах.

Где-то в середине моих исследований, когда пара моделей уже отработали и выдали свои результаты. Обнаружился странный побочный эффект работы моей сети в искаженном пространстве дальнего прыжка.

Несколько десятков судов, объединенных в единую структуру, превратились в своеобразный сканер. Я начал получать странные данные о характеристиках материи на пути движения моего флота. С большой задержкой, но это всё равно было гораздо больше, чем имели все человеческие исследователи этого вопроса до меня. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы структурировать эту информацию до вменяемого вида.

До обнаружения этого странного эффекта, каждый корабль двигался в режиме прыжка автономно. В лучшем случае, на судне имелись качественные системы анализа, которые позволяли выхватывать крошки информации из поля над обшивкой судна. Ни о каком масштабном сканировании речи не шло. Поэтому искаженное пространство воспринималось исключительно как действующая аномалия, которую люди научились использовать для своих целей.

Я отчетливо помнил то странное ощущение, которое посетило меня во время прошлого прыжка к Саашели. Тогда я только прошёл модификацию и многие вещи ещё не научился воспринимать и оценивать правильно. В прошлый раз мне только показалось, что я ощущаю множество странностей в искаженном пространстве. Что оно далеко не так пустынно, как мы всегда считали. А теперь я точно знал, что это действительно так.

Рассеянное внимание касалось странных объектов и сгустков энергий. Поток данных перед моими глазами постоянно менялся, сообщая о наличии сложного содержимого, спрятанного от посторонних глаз в искаженном пространстве. В какой-то момент мне даже почудилось что-то крупное, похожее на то судно, которое я видел на Аркадии. Вспышка данных оказалась мимолетной, но я тут же выделил этот участок потока для более детального анализа. Вот только приступить к нему не успел.

Строчки основного потока перед глазами начали сходить с ума и на меня снова накатило ощущение чего-то опасного и непередаваемо огромного. Словно моё присутствие заметило древнее чудовище, на чью территорию я случайно забрел из пустого любопытства. Оно было крайне злым и голодным. И я прервал его вечный сон своими действиями.

— Бред какой-то… — пробормотал я, но отмахнуться от собственных ощущений не получалось. Хотелось просто вернуться к своим текущим делам и продолжить анализ общего положения человечества и новых угроз. К сожалению, все остальные угрозы резко потеряли актуальность, потому что были слишком далеко. И ещё потому, что тварь, спавшая в измененном пространстве, начала действовать.

— Алекс, нужно увеличить скорость движения, — произнес я и стоявшая неподалеку рация щёлкнула, сообщая о прямом подключении к динамикам мозгового центра Акулы.

Обитатель искаженного пространства, кем бы он ни был, постепенно приближался к звену моих кораблей. На его фоне даже линкор ящеров казался крохотной лодкой. Поток данных шёл с задержкой и это нужно было учитывать. В какой момент тварь попытается атаковать я не знал, но был уверен, что это только вопрос времени.

— Это невозможно, сэр, — мгновенно ответил пилот. — Наш корабль не может ускориться в процессе прыжка. Все системы и так работают на пределе. Если мы увеличим скорость принудительно, то двигательная установка просто сгорит от перегрузки и мы навсегда останемся в режиме прыжка. Не сможем из него выйти.

Это была старая страшилка всех пилотов. Среди офицеров ВКС Конфедерации даже ходили байки, что кто-то видел подобные корабли. Видел, как они уходили в прыжок и уже никогда не возвращались в обычное пространство. Теперь у меня была своя версия того, что с ними произошло. Я мог с уверенностью говорить, что ни один из них долго не бродил по просторам искаженного пространства. Потому что здесь имелись свои хищники, которые тщательно охраняли собственную территорию.

— Тогда готовьтесь к экстренному выходу в реальное пространство, — приказал я.

— Остальные суда флота продолжат движение, сэр, — ответил Алекс.

— С ними я сам свяжусь, — произнес я и попытался отправить сигнал через выстроенную мной сеть.

Последствия подобного решения могли быть самые неприятные. Даже если мы успеем вынырнуть из прыжка, далеко не факт, что тварь быстро угомонится и снова уснет. Если она останется где-то поблизости, то любая попытка добраться до Саашели будет обречена на провал. Мы просто влетим в распахнутую пасть этого чудовища, как только активируем прыжковые двигатели.

Это была чужая территория и я был обязан учитывать самые разные возможности неожиданного противника. И среди них была хрупкая надежда, что монстр был заперт в искаженном пространстве достаточно надежно, чтобы не вырваться следом за нами в реальность.

Главным минусом подобного расклада было время. Если мы потеряем возможность передвигаться дальними прыжками, то путь от одного обитаемого мира до другого мог занять годы. В данный момент это касалось только моего флота и это немного успокаивало. Безусловно, я не собирался тратить несколько лет на то, чтобы вернуться к главной базе человечества в одиннадцатом секторе, но мне нужна была пауза, чтобы определиться с возникшей проблемой.

Варианты имелись. Можно было направить корабли флота в разные стороны и прыгнуть последним. За всеми сразу тварь точно угнаться не успеет. Если её отвлечь, то можно проскочить до Саашели одним рывком. Может даже кто-то ещё из Лирдагов выживет и прилетит к точке сбора.

В этот момент поток данных перед моими глазами снова задергался. Сущность, находившаяся за пределами Акулы, резко ускорилась. Расстояние до неё сократилось почти в три раза. Или даже больше, с учетом задержки. Я ощутил, как на мою сканирующую сеть обрушилось грандиозное давление, словно на хлипкую паутину положили боевой молот.