— Хорошо, — Винтер поморщился. — Давай прекращать барахтаться и начинать уже плавать. Чем конфликтовать с Беллоузом, давай лучше поговорим с Белиндой. Мы выясним, что за штука у неё на шее, а, заодно узнаем, чем занимается этот пройдоха Беллоуз.

— Думаешь, она будет более расположена к сотрудничеству, если мы попытаемся ей помочь, а не обвинить?

Винтер нерешительно дёрнул плечом.

— Если тут неподалёку ещё один зомби, выбор у нас небольшой. Стоит ему достичь ближайшего населённого пункта, и будет резня.

— Может, ты прав, и нам стоило раньше пообщаться с ней.

— Нет. Чем больше доказательств, тем лучше. Она бы всё отрицала и узнала, что у нас есть повод её подозревать, но ни одной причины задержать. А так можно взглянуть на ситуацию под другим углом, — Винтер вздохнул. — Даже если кажется неправильным этим воспользоваться.

Я прекрасно понимала, о чём он: Белинда была жертвой Беллоуза, как ни посмотри. Но если некромант снова начал магичить, мы обязаны действовать. Всё дошло до того момента, когда мы должны или насовсем исключить из своего списка Белинду Баттенэппл, или включить её туда окончательно и бесповоротно, пока не погибло ещё больше людей.

Я снова взглянула на фото. На каждом из них Белинда была с кулоном-сосудом. Да, вероятно на ней не было ни одного лишнего клочка одежды, но украшение, притягивающее смерть, никуда не девалось.

Мы двинулись в обратный путь. Но до того, как мы достигли кромки деревьев, я повернулась к Винтеру.

— Во всём этом есть одна приятная вещь, — сказала я серьёзно.

— Какая? — нахмурился он.

— Теперь ты тоже называешь их «зомби», — ответила я, не улыбаясь.

Винтер даже не стал спорить.

***

В идеальном мире мы могли бы пойти прямиком к Белинде и отвести её в сторону для допроса. Вместо этого на нашем пути встала маленькая проблемка — голосование. Но, по крайней мере, мы обе находились в одном месте, так что она не сможет избегать нас или спрятаться. Как только эта часть съёмок завершится, мы с Винтером сделаем всё, чтобы застать её одну в тихом местечке.

Я продолжала за ней наблюдать, пока Армстронг раздавал распоряжения технического характера, которые я не имела ни малейшего шанса понять. Белинда не выглядела как злой некромант, но и на измученную или расстроенную жертву шантажа тоже не походила. Передо мной была женщина, всю жизнь стоявшая перед камерами. Может, я и говорила Барри, что большинство людей — отвратительные лжецы, но кто-то типа Белинды, полагаю, прекрасно владел искусством обмана. Да и не совсем верно называть то, что она делала, ложью. Она показывала влюблённой публике образ. Это часть её работы.

Я присоединилась к остальным.

— Где ты была? — Лу вопросительно посмотрела на меня.

— Просто прогуливалась, приводила мысли в порядок, — как можно беспечнее ответила я.

Она нахмурилась. Да, да, я тоже плохо лгу.

Подошёл Армстронг. Он критически оглядел нас, затем указал на Рейчел, и кто-то тут же подбежал поправить ей волосы. Затем Армстронг обратил внимание на Майка и нахмурился. Тот сразу расстегнул две верхние пуговицы, оголяя волосатую грудь. И наконец, когда Армстронг был доволен всем, он изволил заговорить.

— Наступает очень важный момент! Это ваша первая возможность высказать всё, что вы думаете о своих напарниках по шоу. Не время стесняться или брать отвод. Не время отмалчиваться. Мы ожидаем, что вы скажете всё, что у вас на уме. Всем всё ясно?

По толпе пронёсся неясный гул согласия.

— Я спросил, — проревел ведущий, — вам всё ясно?

— Да, — мы как один послушно кивнули головами.

Казалось, Армстронга это не успокоило.

— Это величайшее шоу на телевидении, — продолжил он, но суровое выражение его лица никак не соответствовало пафосным словам. — Вам невероятно повезло здесь оказаться. Не упустите шанс! Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать!

Я начинала понимать, почему его избрали новым режиссером «Колдовства». Несмотря на все слащавые реплики и частые перепады настроения, Армстронг обладал огромной харизмой. И если бы не один мужчина с синими глазами, находившийся не так уж далеко, я бы, может, даже поддалась соблазну.

Чем мутнее становилось наше расследование, тем яснее становились мои чувства к моему давнему партнёру. Я бросила косой взгляд туда, где Винтер стоял с Маззой и Лунным Лучом. Он смотрел в мою сторону с непроницаемым выражением лица, но когда я слегка махнула ему рукой, ответил мне лёгкой полуулыбкой. В моём животе взвихрился рой бабочек. Даже перспектива участия в голосовании, придуманном «Колдовством», не могла сравниться с тем, что творило с моими эмоциями присутствие Рафаэля Винтера.

Нас пересчитали и отправили вперёд. Один за другим мы вышли на открытое место, где разместили котлы с нашими именами. Я встала рядом со своим и заглянула внутрь. Содержимое было похоже на липкий неоновый слайм, который камеры будут снимать позже. Я просияла: для меня это всегда была любимая часть шоу.

Белинда прогулочным шагом прошла по дорожке, фонари за ней вспыхивали будто бы самостоятельно. Но обеспечивала их автономность не магия, а примитивные технологии. Опять же, у меня всегда были подозрения на этот счёт, но теперь, когда я видела это всё вживую, реальность казалась весьма разочаровывающей.

— Добро пожаловать, — произнесла Белинда. — Сегодня наше первое голосование на этом шоу, и все мы знаем, что оно будет самым захватывающим. Все двенадцать конкурсантов имели возможность познакомиться с сильными и слабыми сторонами друг друга. Какие-то из этих взаимоотношений разрушатся под давлением обстоятельств, а какие-то станут крепкой дружбой на всю жизнь. «Колдовство» не только о магии, которая нас окружает, оно ещё и о магии внутри нас.

Будь обстоятельства чуть иными, меня бы стошнило от такого пафоса. Но вместо этого я едва ли не подпрыгивала на месте от восторга. На следующие пять минут я была согласна забыть все свои страхи по поводу нежити и прочие неприятные переживания. «Колдовство» определённо того стоило.

— Перед каждым из вас, — теперь Белинда обращалась уже непосредственно к нам, — стоит котел. Пока что все они полные, однако если другие участники проголосуют против вас, ваш котел перевернётся, и магия внутри него исчезнет без следа. Ваши имена будут вытянуты в случайном порядке. Чётко обозначьте, кого вы больше не хотите видеть и почему.

Вот где вершилось настоящее волшебство. Иногда от того, когда было вытянуто имя того или иного участника, менялась вся игра. Я видела эпизоды, когда всё шло ровно, игроки набирали равное количество голосов, но были и такие, где с первого голосования было понятно, кто в итоге окажется жертвой. Как только Армстронг дал знак снимать всю площадку, я хрустнула пальцами, готовясь.

Белинда порылась в бархатном мешочке и извлекла оттуда листочек бумаги.

— Первой будет голосовать Гарриет.

В сторону названной девушки развернулось по меньшей мере три камеры. Остальные были по-прежнему направлены на остальных участников, готовые запечатлеть все эмоции первой жертвы.

Гарриет глубоко вздохнула.

— Я очень много думала об этом, — произнесла она слегка дрожащим голосом, — я поругалась с Иви, и она совершила несколько поступков, которые я не одобряю.

Я бы, наверное, попыталась продемонстрировать раскаяние, но моя роль была иной, поэтому я закатила глаза, цокнула и скрестила руки на груди, словно все претензии были абсолютно необоснованными.

— Однако, — тем временем продолжала Гарриет, — я пришла к выводу, что она — не плохой человек. Она умеет признавать свои ошибки, и я хочу помочь ей в этом.

Я удивлённо приподняла брови: Гарриет явно строила из себя святошу. Глупо было раздражаться по этому поводу: она так же играла роль, как и я, но некоторая досада всё равно появилась.

— Я бы хотела проголосовать против… — тем временем заключила Гарриет, пока другие, затаив дыхание, ждали её слов, — против…