Кроме прочего, продолжался весенний «особый режим» и патрулирование изнанки. На лице вокруг города было ещё два прорыва — тех, о которых стало известно. Сколько тварей вышли вдали от жилья и так и сгинули в лесах и болотах, либо вернулись к себе, так и не попавшись на глаза людям? Мне за десяток патрулей пришлось вступать в схватку с тварями ещё шесть раз, не считая прибитых мимоходом одиночных вредителей. На большие стаи, которые представляли бы реальную угрозу, не нарвались, к счастью, ни разу, хоть однажды пришлось бежать на выручку нарвавшимся коллегам, добивать тварей и уносить ребят к лекарям.
Ещё два раза обстреливали летающих монстров, которые первыми не обращали на нас внимания. Казалось бы — летят себе и пусть летят. Но кто знает — где и на кого они нападут? Главным трофеем стала летяга со второго уровня. Как позже пояснил куратор, нам повезло дважды: и в том, что добыли крайне полезную, а потому дорогую тварь, и, главное, в том, что она была одна, поскольку обычно они встречались стаями от двадцати особей и больше, и тогда трофеем вполне могли стать мы.
За всё время добыл ещё три макра. Если бы продал их — остался бы в хорошем плюсе по деньгам, даже на оплату учёбы могло хватить. Выгодное дело — патрулирование в сезон прорывов, хоть и опасное.
Патрулирование длилось до конца апреля, после чего все студенты четвёртого курса были отстранены от охранной деятельности для подготовки к сдаче дипломных работ и проектов. Как-то внезапно пришло осознание, что у и меня зачётная сессия не за горами.
Но до того, как только сошёл снег, навалились хлопоты хозяйственные. После ряда совещаний по мобилетам, пришли к выводу, что в Викентьевке в этом сезоне по настоящему нужны две работы: прокладка дороги до Тальки и завершение ремонта завода. Без дороги все остальные работы были либо невозможны либо грозили обойтись кратно дороже. Разве что в ремонт включили постройку нового общинного дома вместо занятого нынче под контору и жильё управляющего.
Владислав здраво рассудил, что если от Тальки строят и железную дорогу, и грунтовую — то там есть специалисты, которые если не сами спроектируют нам трассу, то хотя бы посоветуют специалистов. Так и получилось — узнав, что речь идёт об участке длиной всего около семи километров, строители сочли, что смогут выделить из бригады одного инженера с помощниками на пару-тройку дней без ущерба для основной задачи. Наше требование выдать официальный проект с печатями и подписями, чтобы по нему могли потом и построить, и поставить объект на учёт их не смутило.
Более того, строители намекали на то, что и проложить дорогу могут «в свободное от основной работы время», но дед решил проявить осторожность — не давать шанс обвинить нас в подстрекательстве к должностному нарушению, если не чему-то большему.
Влад заготовил два воза кольев на вешки и даже нарисовал на них белые полосы садовой извёсткой. Также он заготовил инструменты для расчистки просеки и даже провёл предварительные переговоры с жителями деревень между нами и Талькой насчёт найма на работы. Видно, что человеку хотелось заняться чем-то осязаемо полезным, а также проявить себя в глазах родни и моих. Ну и, вероятно, надоело сидеть в лесу «посреди нигде», даже без дороги.
Не за два, и даже не за три дня — но трассу дороги нам провесили. И она далеко не везде совпала с нашими прикидками. В одном месте инженеры даже потребовали делать насыпь через болото, что-то вроде дамбы, забраковав нашу идею провести дорогу по краю на корню, выдвинув минимум пять аргументов против. С учётом того, что в двух местах надо будет делать выемку грунта при пересечении гребней увалов — песок для насыпи будет, да и ещё в других местах покопать придётся от души.
И опять возник вопрос лесопилки — даже не как второго предприятия, а для своих нужд. И подпорные стенки ставить, и мостики небольшие ладить — минимум три, над невзрачными ямками, которые оказались протоками, и общинный дом строить. Оказалось, что поблизости таковых просто нет! Точнее, пара штук имеется, в имениях местных шляхтичей, но их мощности явно не хватит, да и возить лес туда-сюда долго и дорого. Пробеляков старший выяснил, что существуют мобильные лесопилки, придуманные за океаном, и производящиеся в том числе в Скандинавии. И даже есть одна в продаже в Великом княжестве — где-то под Лидой. Представляет собой локомобиль, который на месте превращается в паровик, приводящий в движение все станки, два прицепа с оборудованием и третий — жилой и для перевозки припасов. Весь этот сухопутный поезд мог перевозиться по железной дороге или своим ходом — с скоростью аж четыре километра в час. При этом каждые три часа требовалось останавливаться для заправки водой и, при необходимости, чистки котла от золы и углей.
Производители уверяли, что он может добраться до делянки даже без дороги, и мы стали прикидывать, во что обойдётся перегнать его к железной дороге, привезти в Осиповичи и перегнать в Викентьевку. Но вот нынешнее техническое состояние и фактический износ были неизвестны, послать туда кого-то для проверки и оценки — сначала нужно было найти и нанять этого кого-то. И дополнительным отягощением в комплекте с лесопилкой шёл механик-норвежец, без него фирма-производитель, видите ли, не гарантировала работу лесопилки.
Взять, что ли, в аренду с возможностью выкупа? Но везти в такую даль, чтобы потом увидеть, что приехало несколько десятков тонн металлолома? Вопросы без ответов, дела и заботы.
Дед ещё потрошил свою память, а также гонял меня по техническим библиотекам в поиске технологий переработки торфа. Огромное болото, из которого владельцы имения Протасевичи (сохранившие топоним несмотря на смену фамилии — теперь они Протеевичи, тотем — Протей) триста лет добывали железную руду, расположенное под боком, просто вопило о возможности его разработки, но оно было чужим. На нашей территории имелось только два болотца, которые можно было вычерпать и превратить в пруды, попутно отработав методику. А потом — договариваться с номинальными владельцами болота либо о праве добычи, либо об аренде ещё и куска болота, и дороги к нему.
При мысли о том, сколько работ и забот мне предстоит, от их количества и разнообразия волосы вставали дыбом, а руки, наоборот, опускались. Хорошо, что часть из них можно делегировать — тем же Пробеляковым или наёмным специалистам. Например, нанять фирму, которая проведёт обмеры и оценку состояния руин усадьбы в Дубовом Логе. Совершенно по-другому стал воспринимать дедовскую фразу, что «проблемы, которые можно решить деньгами — не проблемы, а расходы». Когда какая-то из проблем сваливается с плеч, превратившись в расходы — это такое облегчение! Ценность денег тоже стала восприниматься иначе — она, ценность эта, в том, что они превращают проблемы во всего лишь расходы!
Главное, как предостерегает дед, не впасть в другую крайность, в ошибочное убеждение в том, что любую проблему можно залить деньгами. Во-первых, далеко не любую — и «сосед по черепу» с лёгкостью накидал мне полтора десятка примеров, а во-вторых, и в главных, нет у нас столько денег и в обозримой перспективе не будет. Даже если «Вальс-бостон» и правда станет «Золотым» диском, даже если к нему ещё два-три шедевра вытащить из дедовской памяти.
Апрель ознаменовался ещё и днём рождения у Мурлыкина, который выпал на двадцать второе апреля, что почему-то сильно развеселило деда. Я всю голову вывихнул, пытаясь придумать подарок одновременно достойный, приличествующий и не обязывающий. А ведь это только лёгкая разминка перед тяжёлым майским сезоном. Дочери у господина жандарма оказались «майскими розами»: Ирина родилась десятого мая, Василиса — пятнадцатого, а моя Маша — двадцать четвёртого. Брат Борис родился второго июня, по поводу чего Василиса периодически дразнила его тугодумом и ленивцем — мол, не успел «как все нормальные Мурлыкины» родиться в мае. Завершая календарную тему, день рождения тёщи выпадал на середину августа.
В итоге подарок сделал сам: термос со стальной двуслойной колбой в серебряном внешнем корпусе и две кружки схожей конструкции — в виде двухслойной серебряной колбы с плотно захлопывающейся крышкой на пружинке. Воздух из пространства между стенками помогла откачать Маша, как маг воздуха. Но даже она не знала, что если открутить дно у термоса, то там прячутся четыре серебряных рюмочки по сорок миллилитров и плоская, сильно изогнутая фляжка на четверть литра. Как сказал сам именинник, когда увидел тайник:
