«А как же бабушка зелень проращивает со своей единичкой ровно?»

«А она за счёт того выкручивается, что это способность, а не что-то ещё. Тренируемая. А то так бы и ускоряла каждую семечку и каждый росток отдельно. Но и сейчас её предел — это кусочек грядки двадцать на двадцать сантиметров, чуть больше. И сливается она полностью за два применения».

«А ещё что?»

«Многое, на самом деле. Кучу техник и заклинаний просто нельзя использовать, если нет трёх единиц в Даре. Они просто не активируются, как усилителями и накопителями не увешайся. За счёт этого маг с потенциалом три ровно превосходит мага с два и девять гораздо сильнее, чем этот два и девять — „единичку“. Не по силе, как запасу энергии, а по доступным возможностям».

«А дальше?»

«А дальше — слухи и догадки. Да даже по второму барьеру более-менее доступна информация только по стихийникам. Что там происходит у магов Смерти, например — вообще тайна. Универсалы, которые в портальщиков обучены, получают возможность в теории пробивать „длинные спуски“, то есть, например, с нулевого уровня сразу на второй, минуя первый. Но на практике не всем сил хватает, и не в каждом тонком месте».

«И всё же, что слухи?»

«Говорят, что третий барьер на пяти или на шести, но я никогда не интересовался им — смысла нет».

[1] Скрыпень валасісты (бел) — Иван-чай.

[2] Шкло (бел) — стекло.

[3] Так оно и было (и есть) в нашем мире тоже.

Погода не располагала к прогулкам, причём что на лице, что на изнанке. Там ещё холодно, тут уже холодно, причём и там, и тут сыро и промозгло. Так что после возвращения с вербовочного пункта сразу же поставил чайник. А вот деда потянуло на философию.

«Я же тебе говорил — люди слепы. Смотрят и не видят, пока не скажешь, что именно они видят. Как, например, твои часы».

«Ну, справедливости ради, именно часы они видят».

«Но не то, чем ещё они являются. Хотя ты уже третью неделю жетон не прячешь».

«Справедливости ради, если спросить меня — какая заколка была сегодня на Оле Тытунёвой[1], то я ничего толком не отвечу. И тем более — о том, отличается ли она от вчерашней».

«А зря — мелкие детали могут очень много рассказать о человеке. Кстати, о мелких деталях и о часах. В чём суть, что постоянно слышу упор на наличие монограммы на них?»

«Кабинетский подарок с вензелем или портретом более ценен».

«Чем и почему?»

«Ну, считается, что такой подарок более личный, больше от царя, как человека чем от Императора, как функции. А потому даёт право раз в год запросить и, что самое важное — получить высочайшую аудиенцию. Причём обладатели подарочного портрета могут настаивать на персональной встрече, тогда как меня, скорее всего, „пристегнут“ к какому-то приёму. Но возможность поговорить с Императором приватно — предоставят».

«Да, это мощный ресурс! За такую возможность и убить могут, а тут она ещё и сама перезаряжается каждый год!»

А всё же интересно — кто-нибудь из сокурсников поймёт, что за часы я ношу с начала семестра или нет? И если да — то когда?

На следующий день была запланирована поездка к чиновнику, который должен будет официально выдать требования к развитию моего участка и огласить условия. Заодно и познакомимся. Мне всё не давала покоя дорога, которую от меня хотели, точнее её уровень — тракт получался откровенно несоразмерным. Даже с учётом строительства в Тальке — патрулировать по новой дороге было бессмысленно, между нею и железной дорогой — болото. Если даже идти по его краю, то выйдешь к Протасевичам, где надо будет переправиться через реку Синявку, больше похожую на канал. Из-за этого же болота выглядит бессмысленной идея использовать нах хутор как опорный пункт. Более того, после окончания строительства железнодорожной ветки от Старых Дорог к Слуцку, значение старого Слуцкого тракта резко снижается, тем более — выход на него из Тальки, по чугунке через Осиповичи быстрее и проще!

В общем, минут через двадцать после начала встречи и получения пакета бумаг я примерно так и спросил. И в конце добавил по настоянию деда:

— Возможно, вы в том же положении что и я вам просто спустили требование сверху. Возможно, стоит попробовать поинтересоваться этим у вашего начальства?

Инспектор сильно удивился чему-то, потом задумался и попросил десять-пятнадцать минут «чтобы попробовать разобраться на месте». Он затребовал у секретаря какое-то «Дело» по учётному номеру, внимательно изучил его, поглядывая почему-то на меня, потом запросил и пролистал ещё две укладки. Посидев в задумчивости ещё пару минут, он воскликнул:

— Ну, конечно!

Затем вытащил из тумбы стола ещё какой-то документ и потребовал у секретаря ещё одну укладку с бумагами, что-то перекладывал из одной обложки в другую, пока не навёл ведомый только ему порядок. Параллельно он объяснял мне ситуацию:

— Извините, богов ради, путаница, досадная путаница. Вы же знаете уже, что в Тальке строится военный объект, включая гарнизон? Его главный интерес — на станции и по дороге к Осиповичам. А от Тальки нынче есть только совершенно убогий просёлок, который ведёт почти строго на север, где выводит на тракт Минск — Бобруйск. Там приходится поворачивать на угол чуть ли не сто сорок градусов и ехать обратно. В итоге, сделав крюк в пятнадцать километров с лишком, оказываешься в двух с небольшим верстах от края деревни и в полутора километрах от казармы. Дурь полная, а если поднимать гарнизон по тревоге — то и непростительная. Это я к чему рассказываю? Принято решение, проложить дорогу по армейским стандартам от гарнизона к тракту по кратчайшему маршруту. В общем, кто-то из моей конторы, мы найдём кто и накажем, перепутал две дороги. Согласитесь, редко когда бывает так, что из одной небольшой деревни одновременно начинают строить две разных новых дороги?

Инспектор ещё несколько минут извинялся и объяснялся под ехидное хихиканье деда и его саркастичные комментарии. При этом на вопросы о том, с чего это он так ехидствует, дед обещал рассказать позже.

Новые требования тоже были не уровня «просека с колеёй», но уровень дороги снизили как минимум на один класс, причём достаточно было сделать по нижней границе требований. Ширина полотна уменьшилась в полтора раза — два встречных фургона должны были разъезжаться с использованием обочины, а основания так и вовсе почти вдвое. Снизились требования к дренажным канавам и высоте насыпей. Короче говоря, стоимость строительства упала, по моим прикидкам, а я изучал расценки и технологии, где-то втрое как минимум. А скорее всего — и того пуще.

Дед, хихикая, попросил узнать, не забыл ли что-то сказать наш собеседник. Какую-нибудь не прописанную «по ошибке» деталь, которая «очевидна сама по себе». И, к моему удивлению, это сработало! Инспектор взял пакет документов, пролистал, задумался…

— Да, тут не внесли прямо, поскольку требование проходит по другому ведомству, и в принципе относится к общеизвестным. У вас поселение по плану больше тридцати семей, значит, по требованию МВД, согласованному с Военным ведомством, должно быть убежище на случай прорыва с изнанки и ополчение с таким расчётом, чтобы укрепление могло вместить всех жителей поселения и окрестных хуторов. При этом должны иметь возможность самостоятельно отразить прорыв нулевого уровня и продержаться до прихода войск из ближайшего гарнизона в случае прорыва первого уровня либо слабого второго. Понятное дело, что для ополченцев в убежище должен быть арсенал.

«Да уж, та ещё „мелочь“, ёлки!»

«Ага. И что-то подсказывает мне, что не узнай мы об этом заранее — проверяющий приехал бы минут через пять после тридцатой семьи».

«Ты преувеличиваешь!»

«Да, конечно. Не через пять — так ведь ненароком и догнать по пути можно. Через час».

«Но ведь рассказал же — хороший человек!»

«Я тебе позже, дома расскажу, что и как».

— Кстати, у нас не заполнена в документах графа с названием населённого пункта. Как желаете назвать? Или доверим комитету по топонимике?