Последнюю фразу он произнёс даже как-то жалобно и смотрел на меня, ожидая какого-то ответа.

— Это же Мур… Маша. — Я развёл руками, не имея что добавить.

— Да, это Маша. Мурка, блин, певчая.

— Она хорошая!

— Молчи уж, жених. А ещё хуже становится, когда думаю, что такое ещё не раз повториться. Не вскидывайся ты — у меня ещё две дочки есть, Маша из них старшая. Сейчас гуляют где-то, подтянутся через часик или чуть меньше. И сейчас меня вдруг догнало осознание: они ведь тоже скоро приведут кого-то!!! — Мурлыкин недоумённо посмотрел на рюмку у себя в руке и, секунду подумав, выпил, показав жестом, чтобы я «догонял».

После третьей рюмки без закуски, при том, что в кафешке был только кофе с кусочком пирога, а на завтрак из-за нервов кусок в горло не лез — в голове у меня начало шуметь. Правда, раньше меня с такой дозы уже бы шатало.

«Адреналин» — попытался объяснить дед. «У тебя в крови сейчас такого намешано, что спирт выгорает, не успевая подействовать. Но скоро всё придёт более-менее в норму, и тебя накроет, если не закусить срочно».

Но закусывать было нечем.

— Ладно ты — вроде как приличный парень, насколько я смог выяснить, честный и умный. Хотя какой из тебя муж будет — никто не скажет. А кого те две пигалицы притащат⁈ — Он посмурнел было, но тут же неожиданно хохотнул: — Начинаю представлять себе, что чувствовал мой приятель, когда его дочка в свои семнадцать лет притащила знакомиться моего Борю.

Мурлыкин снова вздохнул, потёр руками лицо. Подумал. И сказал, уже нормальным голосом:

— Ладно, разливай, что там осталось, и пойдём к дамам. А то они там уже изнервничались все, наверное.

Разливая остатки, я немного смухлевал: Мурлыкину налил как обычно, по поясок, а себе — что осталось, получилось где-то на треть меньше. Заметил он мой манёвр или нет, не знаю, поскольку никакой видимой реакции не последовало.

— Ну, будем считать, что предварительное собеседование состоялось. Рассказывать, что будет, если вдруг, и так далее — не буду, вроде парень умный, должен сам понимать. Забирай своё компот для дам и пойдём.

Открыв мне дверь, хозяин кабинета завозился с чем-то внутри, и я вышел в прихожую первым. Мой выход встретило чьё-то приглушённое «Ой!» с одной стороны и тяжёлый, прерывистый вздох с другой. Я было удивился, а потом понял, в каком я виде предстал перед аудиторией: в одной руке — саквояж, в другой — револьвер, подмышками — бутылки. М-да. А я просто пытался перепаковать вещи на ходу, не более того. Машенька стояла, прижав пальцы обеих рук к губам и смотрела на меня большими глазами.

— Спокойно, все живы, это небольшие технические неполадки.

Я наконец справился с запихиванием одного в другое и с застёжками, после чего поставил портфель на пол. Бутылки же протянул в сторону выглядывавшей из-за какой-то приоткрытой дверки горничной:

— Это к столу, если хозяйка не будет против.

Тем временем из кабинета вышел живой и здоровый хозяин дома, после чего женщины резко успокоились. Маша даже решила продолжить ранее задуманный сценарий знакомства:

— Мама, папа, знакомьтесь, это… Ой. — Она внезапно вспомнила, что с её папой мы, как ни странно, уже знакомы, и это опять сбило её с толку.

За спиной послышался уверенный и строгий голос:

— Давайте лучше я представлю. Это тот самый молодой человек повышенной ушлости, о котором я вам рассказывал. Тот, из-за которого я почти не бывал дома всю вторую половину лета и постоянно пропадаю на службе последние полтора месяца. Ему показалось мало, что он отбирает у вас меня, поэтому решил ещё и отобрать у меня дочку!

Все, включая меня, замерли, не зная, как реагировать на подобную речь. Тем временем Мурлыкин сменил прокурорские интонации голоса на добродушные.

— Также это именно тот хитросделанный умник, которого никак не могут поделить несколько имперских служб. Тот, благодаря которому я получил повышение в конце лета, благодарность в приказе и две премии осенью, а также ожидаю ещё кое-что приятное в ближайшие дни.

На плечо опустилась рука Машиного папы.

— Я был несколько удивлён, увидев здесь именно его и до сих пор не понимаю, где и как он ухитрился успеть познакомиться с Машей. Химик-эксперт из него получился хороший, как аналитик — тоже не плох, какой получится зять — пока непонятно.

— Папа!!!

— Что «папа»? До этого ты никого домой не приглашала, так что из этого, а ещё из услышанного там, в кабинете, могу сделать выводы…

— Приглашала, но…

— Чтоооо⁈

— Так, а что это мы всё в прихожей стоим? — попыталась перевести тему Машина мама, так не вовремя вставившая своё уточнение.

— Так знакомимся! Все со всеми, похоже. — Мурлыкин с каким-то профессиональным интересом смотрел на жену и дочку.

— Ой, точно! Мама, это — Юра, Юра — это моя мама, Екатерина Сергеевна. — Маша не то решила таким образом обыграть папины слова, сведя всё именно к формальной процедуре, не то и правда не заметила всех смысловых слоёв, о которых мне дед рассказал. Сам бы я тоже решил, что хозяин дома намекает на эту неловкость. Мурлыкин хмыкнул, но ничего не сказал.

— Прошу всех в гостиную, — вновь попыталась вернуть ситуацию в стандартное русло Екатерина Сергеевна.

Разуться не предложили — не то специально, не то забыли из-за суеты. Я, пропустив хозяев вперёд, показывать дорогу, молча тронул Машу за руку, привлекая внимание, потом так же молча ткнул пальцем в ботинки и попытался придать лицу вопросительный вид. Та закатила глаза.

— Маааам! Мы тут немного задержимся — надо кое-что сказать Юре наедине.

— Не увлекайтесь тут особо, хм, разговорами! — Буркнул Василий Васильевич.

Кажется, нас неправильно поняли. С другой стороны, в процессе смены ботинок на домашние туфли обнять и поцеловать мою Машу я тоже успел. Получается, не так уж сильно он и ошибся, зато Мурочка приободрилась, почувствовав, что я менять своё отношение к ней не собираюсь. Спросила только:

— Вы что, пили там⁈

— И даже без закуски. И если я срочно чем-нибудь жирным или пористым не заем, то может и развезти.

И ещё одну тему успели поднять, пока шли по коридору.

— Ты про сестёр не говорила.

— А что с ними не так?

— Я для них ничего не принёс.

— Ерунда, я всё приготовила.

— Я рассчитаюсь.

— Позже. Пришли уже.

Пришли-то пришли, но на эту тему с Машей надо будет ещё поговорить, обязательно. Она пока ещё не жена мне, чтобы общие семейные подарки покупать. И уж тем более, если они не семейные, а от моего имени. Нельзя так.

Когда мы входили в гостиную, Мурлыкин окинул меня взглядом с головы до ног, зацепился глазом за домашнюю обувь — и немного расслабился. Понял, что не пообниматься на скорую руку остались, а была причина. Ну, или не только для этого.

Рассадка была интересная. Во главе стола никого не было, родители Маши сели напротив друг друга, Машу усадили возле папы, меня, соответственно — возле хозяйки дома. С одной стороны — обстановка декларирует отказ от давления властью и авторитетом, вроде как «на равных». С другой — нас с Машей «разогнали по углам».

«Или ты накручиваешь себя на ровном месте, выдумывая проблемы там, где их нет».

«Дед, это официальный обед, пусть и почти семейный. Тут случайностей нет!»

«Ну, может, тебя просто на знание застольного этикета проверить хотят? Потому и посадили рядом с дамой».

«Точно! Этикет! Так, если дама не справа, а слева, но на этой стороне стола никого больше нет…»

«Ну вот — хотел пошутить и успокоить, а вместо этого ещё одну тему для переживаний подбросил!»

Начав метаться по столу взглядом, панически пытаясь вспомнить тонкости того самого застольного этикета с учётом всех обстоятельств, заметил кое-что интересное. Похоже, что рассадку сменили на «демократичную» буквально на ходу, пока я переобувался: прибор Мурлыкина передвинули, салфетки, бокалы — все крупные предметы. А вот рюмку переставить его жена забыла. Как ни странно, меня это мгновенно успокоило, показавшись хорошим знаком. Я поймал глазами взгляд Василия Васильевича и так же глазами показал на забытую рюмку, слегка улыбнувшись. В ответ он вздохнул и покачал головой. Не то с досадой, не то отмечая мою излишнюю глазастость.