Внутри страны, за рубли, металл почти не продавался. Сложнейшая финансовая ситуация застопорила всю промышленность. Тяжёлое машиностроение, ремонт железных дорог и метрополитена, строительная отрасль откладывали все проекты в долгий ящик, работая лишь на выживание. Деньги шли только от поставок на экспорт.

Плановая экономика окончательно сдувалась. Всё больше предприятий покупали и продавали продукцию через товарно-сырьевые биржи, где уже тогда крутились десятки миллионов. Прежние советские договоры оказались нерентабельными.

И вот в эту-то обитель больших бабок и мафии, поехали Жека со Славяном прохладным сентябрьским утром. Поехали на служебной машине Жеки, взяв учредительные документы ТОО «Торговый дом Сибирь Великая» и доверенность с автографом Сахарихи. В дипломате Жеки лежали 65 тысяч рублей — насобирал у себя в хрустальных вазах, куда привык пихать наличку. Жека решил стать трейдером, как и Сахар — это могло оказаться крайне полезным. Но за возможность торговать на бирже, нужно было заплатить 50 тысяч рублей, что было ещё относительно сносным. В Москве вступительный взнос трейдеров доходил до 300 тысяч рублей.

— Если мы будем торговать сами, через биржу, эти бабки быстро отобьются, — пояснял Жека Славяну, пока ехали. — Да и всё, что угодно может случиться. Сейчас нам надо продать лес. А потом, может быть, металл. Или нефть. Врубаешься, братан? Может подвернуться предложение, от которого трудно отказаться.

— Сколько там леса-то этого?

— Директор сказал, 150 кубов бруса, и 150 кубов доски полсотки. От этого и будем плясать. Где он такие объёмы продаст тут? — усмехнулся Жека. — По объявлениям «Строю бани» что-ли? Это бабки, братан. Живые деньги. А у него они как говно лежат. Нам самое главное, сбагрить их, и завод запустить на производство половой рейки и прочего. А эти бабки так… Продадим — хорошо. Нет так нет. Но пробовать надо.

Вышли у биржи из служебной «Волги» как настоящие коммерсанты. Или мафиозо. Оба в костюмчиках, с дипломатами, в чёрных очках. Не торопясь почапали по парковке, где стояли уже и Ауди, и Мерседесы, не говоря уж про японские праворульки. Однако «Волга», да ещё с персональным водителем, всё равно смотрелась солидно, и по советски, надёжно.

На биржу хрен пройдёшь просто так— у входа двое вооружённых стволами охранников. Пришлось открывать дипломаты, и показывать, что внутри нет оружия — биржевики боялись залётных бандитов.

— Прошу вас, господа! — к пацанам подошёл вежливый улыбчивый хрен в пиджаке, и галстуке-бабочке. — Я Аристарх Самуэлович Энкельсон, глава биржи «Сибирский капитал». Чего желаете?

— Торговать хотим! — сказал Жека. — Хотим стать трейдерами.

— А… Ну пройдёмте. Вы же знаете общие требования к трейдингу? Наличие своего предприятия, расчётный счёт, вступительный взнос?

Прошли в отдельный кабинет. Там предъявили Аристарху документы на фирму «Торговый дом Сибирь Великая», имеющего право осуществлять торгово-закупочную деятельность, банковские реквизиты фирмы в двух частных банках, отдали вступительный взнос полста косарей, и стали официальным трейдером товарно-сырьевой биржи.

— Принцип работы такой, — наставлял Аристарх Самуэлович. — Когда объявляется час продажи, говорите, что продаёте, количество, и свою цену. Наши операторы связываются по телефону с Московской или Российской товарными биржами, и дают предложение на продажу вашего лота. Потом получаете отклик. Количество предложений покупки, цену. Если она вас устроит, поднимаете большой палец вверх. Брокер по телефону заключает сделку, и вам переводят деньги.

— А доставка? Что с доставкой? — спросил Жека. — С доставкой нам решать?

— Ну что вы… — рассмеялся Аристарх. — Везёт товар покупатель, а не продавец. Доставка железной дорогой через Министерство путей сообщения. У нас там всё работает как надо. Кстати, скоро мы установим компьютеры, и вся торговля будет идти по компьютерной связи.

Через два часа торгов весь лес был куплен целиковой партией. Фирмой из Германии, «Deutsches Volkskapital». И оплата была в чистой валюте, зачисленной на инвалютный счёт биржи. 125 тысяч дойчмарок, что в рублёвом эквиваленте по официальному курсу было 350 тысяч рублей.

— Вы можете тут же обменять валюту на рубли, — разъяснил Аристарх. — И сегодня же деньги будут зачислены на указанный вами расчётный счёт. А можете через нас открыть счёт во Внешэкономбанке, и мы переведём валюту туда.

— Мы бы хотели открыть валютный счёт, — заявил Жека. — Он нам понадобится для следующих операций.

Доски и брус, лежащие практически бесхозно под открытым небом были проданы за приличную сумму. Даже за гигантскую сумму! Жека денег-то таких ещё не видел. Триста тысяч!

— Чё сразу не снял? — спросил Славян, когда ехали обратно.

— Зачем? — удивился Жека. — Это же валюта, братан! Когда деревянный превратится в макулатуру, валюта останется валютой. Куда нам деньги-то? А дойчмарки лежат, пить есть не просят.

Продавать через биржу оказалось легко и просто. Было бы что…

Следующий день на телефон товарищества позвонили с железной дороги, и сказали, что сейчас по ветке на деревообрабатывающий завод будут поданы 20 платформ для отгрузки продукции заказчику. Славян звякнул Жеке, и тот помчал на завод — вдруг помощь какая нужна, или оформление. Успел вовремя.

Железнодорожники с опорной станции уже ездили сюда, и знали что да как. На подножке первого вагона ехал составитель, и по рации говорил машинисту, когда притормозить, чтобы перевести старинную ручную стрелку с противовесом. И вот состав загнали прямо под громадный козловой кран. Осталось погрузить палеты на вагоны, скрепить, как положено по ГОСТу, и по технике безопасности.

— Что это? — недоумевал директор деревообрабатывающего комбината, глядя на длинный состав. — Всё грузить надо? Ты всё продал? Вообще всё?

— Всё! — сказал Жека, и дал директору 20 штук. — Вот держи. Оплата в полном объёме. Твоя доля.

Директор и этому был искренне рад, хотя и предполагал, что его изрядно околпашили. Ну кто ж виноват… Товар лежал, гнил, продать он его не смог, привыкши гнаться только за планом, а не за реализацией. Нашёлся тот, кто смог, и подогрелся. Тут же директор распорядился отправить несколько человек грузить и крепить пиломатериал. Через пару дней пакеты были погружены на платформы, и отправлены железной дорогой в далёкую Германию.

— У них там своего леса нет что ли? — недоумённо спросил Сергей Романович. — Отсюда далеко же везти.

— Всё решает цена. Это биржевая торговля, Романыч, — ответил Жека. — Они купили выгодный для себя товар, назначив выгодную для них цену. И может, перепродали его уже раза 2–3. Сейчас пока он до них едет, уже может, и не туда едет.

— Ой, не понимаю я всей этой вашей ерунды! — с досадой воскликнул директор. — Раньше всё просто было — делай план, да и всё. Просить кого-то купить не нужно было.

— А сейчас так. Склады вам расчистили. Давайте, запускайте производство половой рейки, подоконников и прочего, — сказал Жека. — Нам всё это крайне нужно в ближайшее время. Расчёт сразу же, от выработки, по госцене. Сколько отработаете, столько заработаете.

Чем дальше Жека влезал в бизнес, тем меньше свободного времени оставалось, тем больше была занята голова. Чуть не отправился служить. Запурхался, и уже в последний момент перед призывом занёс председателю комиссии 10 штук. Цены поднялись. Если Славян с Митяем год назад отдавали за белый билет по 2 косаря, то сейчас цена взятки выросла в 5 раз.

В конце сентября Жека пошёл к Конкину в горисполком, заручившись поддержкой бутылки коньяка в дипломате. Пошёл клянчить деньги. Оставалась надежда достроить два дома, получив государственные деньги. Ранее полученные съели инфляция и хмырь с добеевскими апельсинами.

— Привет, Кузьма Валерьич! — Жека прошёл мимо взвизгнувшей секретарши, и открыл дверь в кабинет.

— Ух ты, какие люди! Соловьёв! Директор стройуправы! — обрадовался Конкин, встал из-за стола, и махнул Жеке. — Проходи давай! Есть что?