— Свет, ну чё я пойду, у вас все свои тут… — неловко отказывался Жека, но Сахариха не оставила никакого выбора.

— А ты чё, не свой??? Так! Если не пойдёшь, я обижусь! — скрестив руки на груди, обиженно заявила Сахариха, но тут же улыбнулась, и подталкивая, заставила разуться, и идти в зал. А там народу… Наверное, вся сахаровская родня. Даже бабку с деревни притащили. В зале сидели Сахар с Элеонорой, отец Сахара Александр Иваныч с женой, Крот с женой, бабка Сахарихи, два каких-то мужика с бабами, дети. Музыка орёт, все датые. Тогда-то Жека и увидел «тёщу». И сразу понял, что Сахариха — точная копия мамани. И такая же по характеру.

На вид Елене Сергеевне лет 50, и выглядела она прекрасно для этого возраста. Белокурые волосы средней длины, тонкая фигурка, такой же рост, как и у Светки, крупная грудь, красивые черты лица. Она сидела рядом с мужем, и постоянно чему-то смеялась, кого-то уговаривала выпить, или закусить. Печать зоны была видна лишь в одном— в узловатых пальцах рук, по которым сразу безошибочно узнаешь женщину, длительное время занимавшуюся физическим трудом.

Была она весёлая, и шебутная, прям как Светка. Через каждые пять минут подзывала её, гладила по волосам, целовала. Давно не видела — мама пошла по этапу, дочери 11 лет было, а сейчас 16. Вон какая умница и красавица выросла! Об этом Елена Сергеевна не переставала напоминать каждые несколько минут. Жека вспомнил, как Сахариха в спортивках шаталась днями с Пущей по району, забив на учёбу, и покупала сигареты в газетном ларьке, чуть не заржал.

Увидев вставшего в дверях зала высокого симпатичного парня, Елена Сергеевна поняла, что вот и женишок пожаловал. Наверное, Сахариха рассказала уже, что встречается с парнем. Сразу восторженно подозвала к себе слегка хриплым голосом курящей женщины:

— Ой, кто это у нас тут пожаловал? А ну-ка ну-ка, давай-ка, подойди, мой дорогой! Это ты Женя?

— Да. Я Евгений, — улыбнулся Жека.

Подошёл, Елена Сергеевна похлопала его по спине.

— Ух ты, какой крепкий! Спортом, как и Ромка занимаешься?

Жека посмотрел на Сахара, и увидел, как он недовольно поморщился, услышав сравнение. Всё равно он считал Жеку выскочкой и апельсином. Ну, поднялся, ну, деловой. Ну, бандит — завалить может, как воды испить. А всё равно — зону не топтал, с братвой гревом не делился, шахматы из хлеба не лепил. Так себе… Для сестры с пивом потянет…

— Занимаюсь. Но сейчас уже не так часто, — признался Жека. — Времени мало, а дел по горло.

— И чем же ты занимаешься, Жень?

Ох… Извечные вопросы матерей… Где работаешь, где учишься…

— Я бизнесмен. Коммерческий директор двух фирм. В каждой у меня своя доля и пакет акций.

— Ух ты! Как интересно! И говоришь, времени нет? — удивлённо округлила глаза Елена Сергеевна. — Директор же ничего не делает!

— Мам, ты не права! — тут уже не выдержал сам Сахар, знающий, что такое крутиться.

— Дел по горло, — возразил Жека. — Хотел сегодня выходной устроить — приехал директор, срочно зовёт. Работяги бастуют из-за этого ГКЧП, работа стоит. Поехал разбираться, уговорил вроде. Зашёл в заводское АБК, а там чёрт-те-чё. Ужас. Всё запущено. Деньги только впуливай и впуливай. В общем, ни минуты покоя…

— Мальчики, вы самое главное, девочек своих не забывайте. Смотрите, какие вам хорошие достались! Элеонора, я прям рада за тебя и Рому! Света, иди, поухаживай за своим молодым человеком! Женя, иди сядь хоть вот там, с краю.

Сахариха усадила Жеку на табуретку, прям на краю — мест уже не было, наложила горячего, набулькала рюмку коньяка, себе шампанского.

— Ну давай, давай, кушай, — Сахариха гладила Жеку по волосам, и подкладывала куски послаще и посочнее. Рыба красная, бутерброды с чёрной икрой, телятина из ресторана — тут ели так, что у рядового советского человека глаза полезли бы на лоб. Но Жеке было классно. Как было хорошо, что о нём хоть кто-то заботится. Часто он смотрел фильмы, и поражался, как родители относятся к своим детям. Даже целуют их, обнимают. Для Жеки, выросшем в постоянных криках и матах, родительском безразличии, это было не видано. И вот он впервые в своей жизни увидел, что такое семья. Что такое материнская ласка. Как приятно, когда о тебе заботятся и любят…

— Как у вас тут хорошо, — улыбнулся Жека, и обнял Светку.

Такие моменты запоминаются на всю жизнь…

Следующий рабочий день начал с поездки на приоритетный объект — на доменную печь номер пять. А приоритетный он был потому, что из пяти доменных печей на комбинате худо-бедно работала только четвёртая. Третья пахала в половину производительности. Первая и вторая были построены ещё при Сталине, самыми первыми, в начале 30-х годов. Были они уже давно отработаны до критического износа, погашены, и определены на слом. Но если в советское время руки до этого не дошли, сейчас, во времена кризиса, тем более никто это делать не будет. Работали третья и четвёртая домны, построенные одна в 60-е годы, другая в 70-е. Но были они тоже близки к износу, и ремонт сочли нецелесообразным. Тем более конструкция у них была устаревшая, производительность небольшая, так что приходилось гонять их в паре. Самая новая, 5-я доменная печь построена в начале 80-х, обладала новейшей конструкцией, и с производительностью как две старых. Её бы и одной хватило на следующие 10 лет. А что будет дальше, никто и не загадывал. Поэтому в отделе главного инженера комбината решили капиталить именно её.

К десяти часам вызвонил служебную «Волгу». Поехал в итальянском костюмчике и рубашке с галстуком. Взял для важности дипломат, сунув туда всякую херню — газеты, журналы старые. Пусть все видят, что непростой кент приехал. Сев в машину, поздоровался за руку с Романычем.

— Куда сейчас? — спросил водитель, выезжая от дома.

— Давай в контору за хмырём. То есть… За директором. Как его звать-то?

Жека вдруг понял, что даже не знает, как звать директора своей компании. Постоянно его величали то хмырь, то хрен. Так, конечно, никуда не годится. Только благодаря этому человеку, собственно говоря, и возник кооператив «Удар», так раскрутившийся за год. Опять же, возник за счёт вороватости хмыря…

— Вячеслав Николаевич, — усмехнулся Романыч. — Ну ты даёшь, Евгений…

— Да… Ты знаешь, со сколькими людьми встречаться приходится? К концу дня уже забываю всех Николаичей и Петровичей…

Приехав в контору, зашёл в бухгалтерию. Там по прежнему работала бухгалтер Ирина, милая симпатичная женщина 30-лет, помогавшая им с арендой машин.

— Привет! Как дела? — важно спросил Жека, сев перед её столом, и тут же засмеялся.

— Да… Прекрасно… — растерялась Ирина, не зная, чего ожидать от молодого коммерческого директора.

— Не бойся, я не приставать, — улыбнулся Жека. — Ты говорила, в Москве училась?

— Да. Бухгалтер-экономист. Закончила в 84-м году. Но не осталась там — с московской пропиской трудности были. Приехала обратно, сижу вот, оборотки веду, — улыбнулась Ирина. — Хотелось, конечно же, большего.

— Сейчас я тебе расскажу, какие расклады. Я человек новый тут. Но пришёл всерьёз, и надолго… — значительно заявил Жека. — У вас тут, похоже, воруют все по чёрному. Из-за этого прибыль предприятия копеечная. Можно работать лучше. И получать намного больше. Но мне не на кого опереться тут. Я конечно могу подтащить грамотного человека, но когда он войдёт в курс дела? Мы по миру успеем пойти. Сейчас вся наша контора держится на моих личных деньгах, и договорённости с людьми. Опасными людьми…

Жека сделал значительную паузу, и чиркнул пальцем по горлу.

— Что ты хочешь? — посерьёзнела Ирина.

— Оцени деятельность общества. Абсолютно всё. Мне нужны данные о действующих договорах, движению денег, обороте средств, зарплатные ведомости высших управленцев. Мне надо ВСЁ. Я должен точно знать, как мы работаем, и на что мы можем рассчитывать. Я не могу искать денежных заказчиков, если не буду знать о реальном состоянии дел в обществе. Нахапать заказов, чтоб на задницу присесть, не выполнив их? Штрафы и неустойки заказчикам платить? Нафиг нам это.