— Конечно, Свет, ну ты чё! — возмутился Жека. — Мы с тобой сколько уже? Полтора года ходим! Ну ты чё??? Конечно ты моя любимая. Редко видимся просто. Ну так сама знаешь… Учёба и у тебя, и у меня. Сейчас с кооперативом дел дохрена и больше. Комсоргом выбрали меня. Дел — во! По горло!

— Утютю, маленький ты мой, весь замученный! — жалостливо пропищала Сахариха, и полезла утешать Жеку. Так и дотащил её до дома. А на следующий день Сахар позвал его к себе, и отдал 21 штуку новыми сотенными. И это были весьма и весьма большие деньги. Это две новых ВАЗ-2109 и мотоцикл «Восход». Столько набили за два дня!

Первым делом Жека снял квартиру по объявлению. Тут же на речке, двушку. Район был новый, квартиры в нём в основном, улучшенной планировки, и однёшек просто-напросто не было. Однако снять квартиру было не так-то просто. Все квартиры государственные, и сдача их в аренду считалась серьезным преступлением — получением нетрудовых доходов. Однако в СССР люди часто ездили работать вахтовым методом, в квартиру на это время пускали квартирантов, обосновывая что «пустили пожить племянника, или племянницу, пока учатся». К прописке во времена застоя относились серьёзно, однако уже во времена позднего СССР, когда всем на всё было плевать, внимание на это никто не обращал. Однако всё-таки сделки по аренде жилья проходили тайком.

На крытом рынке за оградой был небольшой пятачок, где толпились желающие сдать квартиру. Они вешали себе на шею картонную табличку, где был написан район, номер дома, и цена. Цены высокие. По карману не всякому и подойдут. В среднем от 80 до 100 рублей в месяц за однокомнатную, за двушку просили дороже.

Грузины, когда приезжали и жили у Жекиных родителей, платили за комнату 100 рублей. И сейчас Жека понял, что тогда всем очень и очень повезло. Жекиным родителям — что за комнату взяли как за квартиру, и то за месяц, хотя грузины жили 2 недели. Грузинам — без проблем нашли жильё в абсолютно далёком чужом городе.

Повезло и ему сейчас. Квартиру нашёл быстро — муж с женой уезжали за границу, в Нигерию, в командировку от металлургического комбината, сроком на год. Командировки в Африку и Азию были делом обычным в советское время. СССР активно строил в развивающихся странах, выбравших социалистический путь развития, заводы, шахты, рудники, электростанции и другое. В Н-ке часто посылали инженеров и рабочих в Египет, Нигерию, Ливию, Эфиопию. В командировку отправляли на год, только лучших работников, передовиков производства. Платили хорошо. Годовой зарплаты хватало на автомобиль «Волга». Можно было получить заработанное или рублями, или чеками, которые отоваривали потом в валютном магазине «Берёзка».

Жека договорился за год на две тысячи, что считал большой удачей. Квартира в хорошем состоянии, меблированная, с телевизором, стиралкой, печкой, и с телефоном! Показал паспорт, отслюнявил два косаря, и получил ключи от хаты.

Когда сказал матери, что съезжает от неё, та восприняла это с нескрываемым облегчением — взрослый самостоятельный сын, занимающийся непонятно чем, и непонятно где, живущий не так, как принято в их крестьянско- пролетарской родне, вызывал постоянную тревогу и озабоченность,что рано или поздно придут за ним. Не милиция, так уголовники, и тогда всем достанется. А так — с глаз долой, из сердца вон.

В ближайшее время съехал от матери. А там и перевозить-то нечего, кроме одежды, обуви, магнитофона и принадлежностей для учёбы. Не обзавелся молодой парень ещё ничем. Да оно и не нужно было. Разве что магнитофон не мешало бы прикупить. Но стоили они дорого. За корейский двухкассетник средней паршивости просили полтора косаря, а за «Сони», «Панасоник» и «Шарп» так и все два. Такие деньги Жека конечно, не мог себе позволить тратить на всякое барахло. Люди копили на магнитолы годами, однако Жека привык брать всё и сразу.

— Везёт тебе! — позавидовал Славян, когда помог перетащить вещи Жеки. — Захотел ушел, захотел пришёл. Сам себе хозяин. Я тоже задолбался с предками жить.

Потом помолчал и спросил:

— Ну чё? Со старыми калабахами не будем больше мутить?

— Не! — ответил Жека. — Соскочили с этой темы, и ладно. Поеду завтра с утра обычные ценники повешу.

На следующий день сначала заехали за Мариной, потом на рынок, потом в кулинарию, как обычно, потом уже на базу. Жека сразу же сорвал плакаты с высокими ценниками, и повесил старые. Только приступили к приготовлению беляшей, вдруг к базе подъехали две милицейские машины и чёрная «Волга». Вышли мусора, а из «Волги» два человека в штатском. Подошли, посмотрели цены на плакате, и подались внутрь. Представились. Оказалось, приехали сотрудники ОБХСС по обращению граждан, жаловавшихся на высокие цены в кооперативе, и то, что там принимают недействительные старые деньги.

— Цены обычные, — развел руками руками Жека. — Сами видите. Такие же как в городе, плюс доставка сырья.

— Документы на предприятие есть? — не слушая ничего, спросил один из гражданских. — Покажите.

Жека открыл сейф, и достал пачку документов в папке. Гражданские внимательно проверили всё, но придраться-то не к чему. Все подписи на месте — и Митрофанова, и Конкина. Печати тоже все.

— Работайте. И не нарушайте социалистическое законодательство, — внушительно заявил старший из гражданских, отдал папку, и дал знак всем выходить.

— Вот же, крыса какая-то настучала! — с неудовольствием отметил Жека, возвращая документы на место, в сейф. — Так и делай людям добро!

И тут же добавил:

— Хорошо, что вовремя соскочили. Сейчас бы неприятности были.

— Зато сейчас всё хорошо! — улыбнулась Марина, и продолжила выпечку.

Потом она уехала на учебу, а Жека остался обслуживать клиентов. Народ шёл. Даже в будние, и посреди рабочего дня. Давали рекламу в газету, и на телевидение, народная молва работала. Заезжали уже и просто так, по пути, за выпечкой. Пацаны расширили ассортимент — пекли булочки, ватрушки, расстегаи, пироги с разной начинкой. Купили большой электрический пекарный шкаф, тестомес. Наняли ещё одну девочку — пекаря, Маринка уже не справлялась. База находилась всего в паре сотен метров от большой трассы за город, и даже дачники и дальнобои притормаживали, чтоб взять с собой в дорогу свежего печева.

— Жаль, хлеба у вас нет! — посетовал как-то один дачник. И Жека понял, что место это денежное, и в будущем может озолотить. Но предстояло ещё много и много работы. В первую очередь — строительство, намеченное на лето.

Планов было громадьё, и всё было хорошо, пока на кооператив не позарился Фотьян.

Уже в середине февраля лыжная база приносила чистой прибыли по 1000 рублей в день. Естественно, бурное движение народа в доселе ничем непримечательной краянке привлекло внимание Фотьяна.

Был он авторитет старой закваски, и кормился только с рэкета и вымогательства, не обладая деловыми способностями. В то время как другие авторитеты, видя что можно легко ловить рыбу в мутной воде, пока прёт, и прибирали к рукам активы рушащегося СССР, предполагая, что рано или поздно лафа отойдет, Фотьян жил по старинке — только грабил, ничего не давая взамен. Причем грабил по-чёрному — после него даже трава не росла.

Из центра города его выдавили Сахар и Веня, у которых было много бойцов, а полностью за город не давал вылезти товарищ Слонов, секретарь горкома КПСС, у которого милиция и КГБ.

— Полезешь за город, убью, сучий потрох! — Слонов покрутил пудовым кулаком перед носом Фотьяна во время попойки в «Гудке». И Фотьян ничего не ответил. Остался у него пригород с южной стороны, где толком-то ничего и не стояло — совхоз и пара небольших заводиков, которых, непрерывно доя, он довёл до ручки, да так, что совхоз продал трактора по дешёвке, и пустил под нож стадо, а ферму прихватили приезжие абреки за копейки. Пробовал он наехать и на абреков, но те показали стволы, и авторитет уехал, несолоно хлебавши. Заводикам, производившим всякую мелочь, вроде гвоздей и ёмкостей для бань, пришлось закрыться — нечем было платить зарплату. Авторитет зарезал курицу, нёсшую золотые яйца.