- Хи-хи.

- Не знаешь, как подобрать? Ох, горемычная, ведь и вправду, кому тебя учить было. Сейчас помогу, погоди.

- Госпожа Надежда, а с кем вы разговариваете? Я никого не вижу. И не чую, похоже.

- С домовихой.

- Ой! - испуганно дернулась подо мной огромная туша, я чуть на пол не съехала.

- Лег и лежи. Мария Федоровна очень добрая женщина. Пирог нам испекла, вон на столе стоит.

- Она домовой дух! Они во сне душат! Они вещи прячут!

- Ох, бестолковый. Наденька, передай змеенышу, что душим мы не всех и только тогда, когда есть дело. Опять же, до конца никого ещё ни разу не придушили.

- То есть, как – душите? - спросила я, когда домовиха подошла ко мне уже близко-близко.

- Во сне. Надо же как-то общаться с хозяевами. Не все нас могут увидеть. Так, бывает, узнаешь, что грядет, захочешь предупредить, а никак. И что тогда делать? Вот и приходится маленько напужать. У страха ж глаза велики, да и слух тонкий, - Мария Федоровна подхватила с пола два раскинутых полотна, - и вправду, это мои крылья! Спине сразу стало очень щекотно в том месте, где они, очевидно, прикрепляются, - Вот, а теперь потихоньку вставай на ножки. Я приложу, а ты сама попытайся их распрямить. Ох и тонкие же они вышли, как бы пыльцу не стряхнуть. Так о чем это я?

- О крыльях?

- О страхе. Ну, так вот, напугаешь, бывало, какого барина, ну или там кухарку, неважно. Она как дернется, закаменеет вся, по сторонам начнет озираться. Малехо-то и увидит. Кто поумней, половчей, да слова нужные в этой жизни знают, те спросят, к добру или к худу. Ну, тут уж и подсказать-то не грех. Человек хоть узнает грядущее, будет ждать, готовиться.

Я встала на ноги, крылья дернулись и метнулись к высоченному потолку. Кое-как поместилась. Интересно, этот дом, что, изначально для фей и строился? Чтоб крыльями лепнину не сбили?

- Стоишь, держишься на ногах?

- Ага.

- Давай сюда руку и, тихонечко переступай через мальчика, тоже он крылья-то пораскинул во все стороны, наш испугыш. Ты ему скажи, чтоб не боялся меня, вредить пасынку хозяйки – последнее дело!

- Пасынку?

- Ну а кому же ещё? Со дня на день у тебя свадьба, привыкай уже. Хочешь, пасынком его зови, хочешь, сыном.

- Джошуа, Мария Федоровна тебя не обидит. Ты не мог бы устроиться как-то компактней. Крылья там к себе подтянуть, например? Только осторожнее, стряхни с них стекла и не порежься, - выдала я ценную мысль.

- Порежется он, скажешь тоже. Драконову шкуру и ножом, говорят, не пробить. Я, правда, не проверяла. Меня-то с собой заберёшь? Или здесь горевать оставишь?

- Куда заберу?

- Ясно. Эх, - качнула головой Мария Федоровна.

- Подождите, никакой свадьбы не будет. Я здесь остаюсь. У меня работа, да и вообще. Нет уж. Никаких мужей. Хватит с меня.

- Окстись, горемычная, на тебе знак истинной пары дракона! Думаешь, он от тебя отступиться сможет? Никогда! Да и ты без него почахнешь, как цветок без воды.

- Он чудовище!

- С кем не бывает. Дракон, а что ты хотела? Плюшевого зайчика? Ну, крылья, так и у тебя тоже. Огнем, скажешь, чтоб не пулял при тебе. Чешую на поделки можно пустить. Кашпо там сплести или пол застелить, когда линять станет. Все польза в хозяйстве. Только сверла надо покрепче взять. У Федора Игнатьевича были, так можно спросить. Вдруг, да и одолжит на время.

- Какие сверла? Вы что, не понимаете, он чуть сына своего не угробил. С лестницы ребенка спустил. На единорога верхом засунул! Ладно, я!

- Дурочка. Садись за стол. Чаевничать станем, я тебе все расскажу. Только руки помой и этому хоть морду оботри полотенчиком. Я сейчас за тазиком слазаю на антресоль, да у соседей шмат мяса возьму в долг.

- Тут что, в доме вас ещё кто-то способен увидеть?

- Нет, конечно. В этом-то и вся соль. Иначе как бы я говядину взяла в аренду? Потом только вернуть надо будет такой же кусок. Ну, ты девка у меня справная, купишь.

Мария Федоровна просочилась сквозь стену. Бывает. Нет, ну не через дверь же ей, право слово, ходить. Уф. Так где там моя стрессоустойчивость? Все, потерялась с концами или ещё вернётся? Жесть!

Несмело подошла к трюмо. Я теперь бабочка. Крупная такая. Экзотический сорт, то есть вид. Крылья черно-серые, с жемчужным отливом взметаются под потолок и двигаются, будто бы сами по себе. Они сияют, переливаются, роняют прихотливые тени по сторонам и удивительным блеском наполняют всю комнату. Я и сама себе кажусь необыкновенной, очень красивой, невероятной. Попробовала прикасаться рукой к тонкой материи крыльев. Мельчайшая пыльца сразу осела на рукаве платья. Само крыло под ней бархатистое, разделенное на фрагменты мелких ячеек.

- Вы очень красивая стали.

- Спасибо, дорогой. У тебя тоже великолепный вид. Я сейчас принесу полотенчико, вытру тебе моську, а Марь Федоровна притащит мяска. Кстати, ты случайно обернуться обратно не можешь?

- Нет. Пока точно никак. Можно мне встать?

- Ну, попробуй, - с сомнением посмотрела я на габариты теленка. Вроде в потолок он шеей упереться не должен? Только бы хвостом ничего не сломал.

- У вас красиво, - приподнялся дракончик на лапах, те мгновенно заскользили по паркету и разъехались в стороны. Шарах! Впечатляюще, - Но скользко.

- Не ушибся?

- Кажется, нет. Просто мой зверь ещё не слишком устойчив. А как мы вернёмся домой?

- Пока не знаю, лапочка. Я сначала хотела поговорить с тетей Марцеллой. А что?

- Боюсь, что меня посадят в клетку, как тогда папу. Или сдадут в зоопарк. Господин Эмиль предупреждал, что в Санкт-Петербурге опасно становиться тем, кто ты есть на самом деле.

- В чем-то он прав...

Мария Федоровна лихо впорхнула в комнату уже через другую стену. Эмалированный голубой таз до самого верха полон костями и мясом. Не прокормлю! - мелькнула заполошная мысль.

- Ой! - мальчишка скомкал свои крылья и поджал к груди голову. Тоненькая струйка дыма ударила об пол.

- Я же говорила, морду ему протри! Ну, живо, чтоб дом не сжег! Он же огнедышащий. Лучше вообще на пол мокрую тряпочку брось, хоть затушит то, что наделал.

Бросилась к ванной, намочила рыжеватой водой, уж какая нашлась в кране, свое банное полотенце. Кое-как промокнула им моську и рот. бросила на пол рядом.

- Ты только огнем не плюйся, если что, то туши сразу сам!

- Это все мне? - вывалился на пол длиннющий язык.

- Тебе. Пол грязный, спрячь язык в рот.

- Не выходит. Кушать хочу.

С умилением посмотрела на то, как любимая моська с аппетитом захрустела костями. И только после этого села к столу. Пирог умопомрачительный. Сдобное тесто щедро посыпано дольками фруктов.

- На меду. Помнишь, тот бочонок что ты притащила? Вот из него и взяла.

- Спасибо. Как вы тут без меня?

- Плохо.

- Ничего, я теперь здесь надолго останусь. С Джошуа только решу, что делать.

- А что с ним делать? Считай твой почти сын. Растить его надо, воспитывать. Учить оборачиваться, ну тут уж пускай Людовик разбирается.

- Он разберётся, - откусила я кусок невероятного пирога. В тесте ещё и кусочки цукатов попадаются. Вкуснотища!

- Зря ты так. Людовик старался разбудить в мальчике зверя. Уж как мог. Время-то, считай, истекло. Это вы, феи, можете первый раз обернуться, когда левая пятка захочет. У драконов все строго. К сроку зверя не добился, так тот усыхать начинает. Джошуа повезло, что ты его сюда притащила. Испужался, что об асфальт разобьётся, вот зверь и проснулся. Вишь, какой жирный? Видать хорошо ему спалось в подпространстве-то. Пока тебя нелёгкая с ним нос к носу то не столкнула.

- Мария Федоровна, Людовик меня выкрал. Запер в своем замке! Вообще в другой мир перенес!

- Ну так, чай, не человек, зверь. Что ты хочешь? - провернула ложечкой в фарфоровой чашке домовиха, - Учуял истинную пару свою и не смог удержаться. Как же иначе? Такое бывает, почитай, раз в тысячу лет.

- Откуда вы знаете?

- Так тоже сложа руки не сидела. К кикиморам наведалась. Они через каналы все разузнали, да мне донесли. Пришлось заколки раздать в плату и гребни. Почитай, сто лет берегла. Выходит, не зря, пригодились и эти безделушки. Меня-то заберёшь, нет?