Отняв телефон от уха, он посмотрел на экран, где уже высвечивалось «вызов завершен». Чернова приподняла бровь, с любопытством взглянув на телефон, и Павел понял её без слов:

— Ерунда какая-то, — вздохнул он, — Этот представитель хренов отказался от взаимодействия с третьими лицами, ему либо меня, либо тебя подавай. Наш образец он забрал, но свой вариант не оставил, сославшись на конфиденциальную информацию.

— Ну, он молодец, так-то, — хмыкнула девушка, — Почти по уставу.

— То есть, ты на его стороне, да? — сощурился Павел, глядя на подругу.

— На твоей всегда, — успокоила его Чернова, вперив взгляд в небо и перистые облака.

— Вест, ты чего? — насторожился лучший друг, подступив еще ближе, — Не бери в голову, два дня до официальной встречи.

— Паш, — перебила его девушка.

— Да? — отозвался мужчина.

— Поехали в город?

Павел с минуту, не меньше, вглядывался в бледный профиль подруги, пытаясь прочесть что-то на её лице. Метнув взгляд к соседнему дому, мужчина почти сразу вернул внимание девушке, тихо уточнив:

— Это же не из-за него, правда?

— Все взрослые люди, Паш, было весело, но пора возвращаться в реальность, — подчеркнуто спокойно проговорила Веста, даже не замечая, что ломает в нервных влажных пальцах свою сигарету, — Разберемся с проблемами, и ближе к лету приедем сюда, все зеленое уже будет и тепло.

Отговаривать или просить подождать до утра было бесполезно… Чернова поспешно пихала вещи в сумку под светом ночника и думала только о том, дотянет ли бензин в баке до ближайшей заправки. Было ощущение, что она снова бежит, вот только от чего — непонятно… От разочарования? Очередного. Боясь узнать наверняка, что Заболоцкий, как трус, сбежал, оставив за спиной завоёванную башню. Сколько раз так поступали с ней люди? Врывались в жизнь, подобно цветущей весне, и исчезали так же стремительно. Только Павел неизменно оставался рядом, раз за разом латал кровоточащее сердце и заставлял жить. До нового помешательства, слепой влюбленности и болезненного расставания.

Жалела только, что с дядь Ваней не попрощалась, а то Веста может и летом, заработавшись, не приехать, а он… А что он? Сколько там еще старичку небом отмеряно? Он и так один у неё тут в знакомых остался.

Вздохнув, она стянула с ослабевшего хвоста резинку и собрала пальцами волосы заново, пусть и с петухами, но крепко и удобно. Натянула на себя теплую кофту, оставив возню с мелкими пуговицами, и вышла из комнаты, подцепив сумку с кровати. Правда, через секунду пришлось вернуться и закрыть наглухо окно, и только потом пойти искать Павла, затерявшегося на кухне.

— Воду и газ перекрыл, — сообщил мужчина, вытирая с рук паутину полотенцем.

— Спасибо, — кивнула Чернова и пробежалась по своей любимой уютной кухне прощальным взглядом.

Погасив в доме свет, они выбрались в прохладу ночи, и Чернова заперла входную дверь. Свежие обновлённые порожки и ставни провожали их каким-то неявным чувством благодарности.

Закрыв калиточку за собой, девушка забросила сумку на заднее сидение нисана и захлопнула дверь. Друзья постояли еще на улице, пока машины прогревались, и выкурили по сигарете. Только потом расселись и друг за другом выехали на подсохшую, но местами еще влажную дорогу.

Практически пустая трасса, подсвеченный бампер машины друга впереди и тихая музыка в салоне. Раньше Весту это успокаивало, сейчас же ни горячо, ни холодно не было.

Павел включил поворотник и плавно съехал в закуток автозаправки, встав у колонки, и Веста остановилась напротив соседней. Вставив пистолет в бак, Чернова прошла к маленькому магазинчику, заплатить за бензин и взять чего-нибудь крепкого. Вернулась только спустя минут семь, передав вместе с банковской картой друга теплый стаканчик с кофе и двумя пакетиками сахара на крышке.

Было что-то магическое в кофе на заправках под ночным небом. Вывеска у дороги мигала с тихим жужжанием, но атмосферы не портила.

— Вспомнилось, как мы в Севастополь своим ходом двинули, — с улыбкой выдал Павел, прислонившись поясницей к своей машине.

— То кофе перед мостом было отвратительным, — хмыкнула Чернова, тоже улыбнувшись.

— Ты просто забыла положить в него сахар, — со знанием дела заявил мужчина, отпив из стаканчика.

— Эта шутка когда-нибудь устареет? — поинтересовалась Веста.

— Никогда, — тихо засмеялся друг.

Кофе — это единственное, в отношении чего лучшие друзья никогда не сходились во мнениях. Павел обожал сильно сладкий кофе, тогда как Веста сахар в кофе не признавала вообще. На фоне этого у них всегда находился повод поддеть друг друга, как сейчас.

Допив кофе, они выехали на дорогу и двинулись в сторону города.

У дома Черновой они оказались уже после полуночи, изрядно уставшие и сонные. У подъезда толпилась компания молодых людей, оккупировав лавочки, которые с утра до вечера занимали бабушки со всего двора. Их как магнитом тянуло именно к этим двум лавкам, стоящим напротив друг друга.

Судя по мрачному другу, Чернова сделала вывод, что тот таки поговорил с невестой по пути и сказанное ею его не сильно обрадовало. Пока спрашивать Веста не стала, тому надо было время обдумать ситуацию самостоятельно. И созрел мужчина неожиданно прямо перед дверью её квартиры, просто и негромко сообщив:

— Карина уехала с подругой к брату на его день рождения.

— Она звала тебя с собой? — уточнила девушка, открывая ключами дверь.

— Она поставила меня перед фактом, — хмыкнул друг, грустно улыбнувшись, — Наверное, это месть за то, что я уехал.

— Ну и отлично, — выдала вдруг Чернова и, под недоумевающим взглядом друга, пояснила: — Ты успеешь подготовить сюрприз к её приезду и встретить будущую супругу шикарно дома.

— Хм, — задумчиво протянул Павел, застыв в прихожей, — Не подумал об этом.

— Время позднее, у меня уже тоже голова не варит, — кивнула та, скинув обувь и прошла в квартиру, включая свет в комнатах.

Большая и холодная квартира не отличалась ни уютом, ни дизайном. Чернова ничего толком и не подбирала, ткнув в каталоге пальцем в первую попавшуюся укомплектованную кухню. Так же и со спальней. И с гостиной. И с ванной. Хотя, у этого был свой минус — она уже год подумывала заменить неудобный жесткий диван и плитку в ванной с салатовой на нежно-мятную.

— Вест, а это чего? — друг шагнул в кухню с мятыми бумажками в руках и поднял на хозяйку квартиры серьёзный хмурый взгляд Павел, — Веста?

— Черт, — прошипела Чернова, ругая себя за лень, — Я забыла их выкинуть.

Девушка попыталась выдернуть из рук Павла записки, но не тут-то было, друг ловко отклонился, не позволив ей это сделать.

— Что это? — потребовал он ответа и развернул один из листов: — «Верни деньги сука», — прочел он и бросил лист на пол, раскрывая следующий, — «Переломаю ноги паскуда», «Беги из города тварь», «Верни…»

Павел читал послание за посланием на мятых листах небрежным крупным почерком, бросая их на пол под ноги. К моменту, когда последняя достигла пыльного ламината, горло Черновой сдавило стальной удавкой. Она смотрел на все эти записки, половины листов с неровными краями, вырванные из блокнота страницы, даже на обрывок газеты и обычный желтый стикер, которые неизменно появлялись в почтовом ящике каждый день. Там внизу, на первом этаже, наверняка была свежая партия весточек от любимых дальних родственников, но она благополучно об этом забыла, когда они зашли в подъезд. Зато вспомнила сейчас. И все это, и почему сбежала в деревню.

— Веста, — напомнил о себе Павел, так и не получивший ни одного ответа.

— Я не брала ни у кого деньги, — выдавила из себя Чернова, и по голосу Павел понял, что та на грани истерики.

Переступив неаккуратную кучку бумаг, мужчина обхватил крепкими теплыми ладонями плечи подруги, заглядывая в её глаза.

— Это он? — уточнил мужчина, — Бывшего мужа?

— Да, — кивнула Веста, — С ним связаться не могут, пришли ко мне.

— Они что, не знают, что он уже три месяца в командировке? Не в городе. Да и то, что вы вообще-то развелись.