— Сорвешь мне яблочко — послушаю, — с улыбкой сказала девушка.

Иван скептически оглядел крону. Яблочки-то высоко.

— Сейчас, — кивнул он и полез на дерево.

Парень он был немаленький, ветки под ним трещали. Каждую он пробовал рукой, но внизу вздыхала Марена, и он полез быстрее. В конце концов, Иван увидел яблоко совсем рядом, потянулся, не достал, потянулся еще, и вот — маленький круглый плод у него в руках. Он торжествующе посмотрел вниз и успел увидеть, как вдали мелькает сарафан убегающей Марены.

— Эх, — вздохнул Иван. — Ну чисто ведьма.

Тут ветка под ним подломилась, и он полетел вниз.

* * *

Однажды женщина, молодая вдова, не любимая односельчанами, в пылу ссоры пригрозила соседке, что превратит ее в свинью. Та позвала мужиков, и они стали бить женщину плетьми и раздели донага, чтобы найти хвост и родимые пятна, но не преуспели. Несмотря на это, колдунью связали и отвезли к земскому начальнику. Тот сказал, что есть приказ в колдунов и ведьм не верить, и отправил людей по домам. Те начали просить у вдовы прощения, а также потребовали обещания никого не превращать и не напускать порчу. На том и помирились.

Я. Г. Заклятова. «История ведьмовства», 1895.

* * *

Я решила не тянуть. Написала своим заказчикам, чтобы новых кроссвордов в ближайшее время не ждали, потому что я ухожу в отпуск (интересно, сколько он продлится), и пошла к Зое учиться. Та решение одобрила, только велела не торопиться и выдала стопку книг. И вот уже я сидела над пыльным манускриптом со стертым названием на обложке, который мысленно обозвала «История для начинающих ведьм». Написано это было давно, но явно адаптировано — может быть, самой Зоей? Я все понимала, и читалось это как роман. Зоя ходила вокруг меня, отвлекала, но в итоге присела рядом и мрачно сказала:

— Надо поговорить.

Я отложила книгу и приготовилась слушать.

— Понимаешь, мы теоретически бессмертны.

— Что же тут плохого? — удивилась я. Интересно, почему меня такое известие не шокирует…

— И вечно молоды, — еще более мрачно проговорила соседка.

— Снова не вижу повода печалиться, — заметила я осторожно. Сердце забилось чаще. Избавиться от вечного женского страха перед старостью — дорогого стоит.

— Есть одно условие, — вздохнула Зоя. — Если в ночь на Ивана Купалу тебя не коснется мужчина, ты умрешь.

— «Коснуться» — это…

Зоя закивала.

— Это, именно это.

М-да, в сказках о таком не рассказывают. Я прикинула, чем это мне грозит, но решила не забивать себе голову заранее.

— Пока можешь об этом не думать, — следя за моим лицом, добавила ведьма. — Тем более, мужиков-то Яя отлично находит. И вообще, ты не понимаешь, как тебе повезло. Сейчас все попроще стало, не понимает молодежь, не ценит… Раньше ведьмами становились не по своей воле. Точнее, по своей, да не по своей.

— Это как?

— Умрешь в огне — станешь ведьмой.

Мне почудилась мрачная торжественная музыка. Как в фильме, когда переходят к самому важному.

— И не важно, — добавила Зоя, — на костре тебя сожгли за то, что корову вылечила, или отец спьяну избу поджег.

— И каждая сгоревшая…?

— Нет, выбор был: умереть насовсем или жить так, как мы, — Зоя была спокойна. — Некоторые выбрали смерть. Я выбрала жизнь. Впрочем, я не жалею.

В теплой кухне вдруг стало зябко.

— А мне гореть не придется?

— Пройдешь через костер, да и все.

Мне померещились треск костра, крики птиц, темные кроны деревьев. И боль, которую испытываешь, когда огонь касается твоей кожи и прежняя жизнь навсегда тебя покидает.

* * *

Для привлечения любви можно использовать магию огня, зеркал и соли. Возьмите три восковые свечи, установите их треугольником, а в середину поставьте зеркало. Произнесите: «Свет вокруг зеркала вертись, а мне без любимого не обойтись. Забери, луна, мою печаль, суженного мне дай». Зеркало заверните в темный платок и спрячьте туда, где его никто не сможет найти.

Если вы любите человека и желаете любви ответной, то нужно нагреть соль над пламенем свечи и говорить: «Пусть загорится в сердце его огонь, как говорит в моем. Пусть жизнь его будет пресна без меня, как еда без соли».

Б. Г. Верейко. «Заговоры: практическое применение», 1895.

* * *

Белые шапки снега лежали на крышах, и не скажешь, что уже весна. Белые сугробы, как сторожевые башни, окружали монастырь. Двор был расчищен, нетрудно пройти и набрать воды в колодце. Сверху тонкая корка льда, но можно с силой бросить ведро вниз. Главное — не упустить веревку и не расплескать воду по дороге, а то достанется от матушки-настоятельницы. Зоя нахмурилась.

Она и так виновата — не учит молитвы на слух, а читает в книгах. Что за грех — читать? Но в монастыре одна только матушка умеет, а послушницам не полагается. Не возьмут в монахини, не благонравная, не старательная — то воду разольет, то соли в похлебку сыпанет больше, чем надо, то за книгу возьмется. Но как удержаться! Дома таких книг не найти, даром, что она — купеческая дочь, и отец привозил кое-что из соседних государств, радовал.

После смерти отца его братья передрались, деля хозяйство. А племянница была хозяйством ненужным. Старик-сосед на нее давно зарился. Жирный. Проходила — шутил, смеялся. К батюшке заглядывал — не смел и пальцем тронуть, а как умер защитник, то и дело зажимал в сенях большим животом. Дядья рады бы от обузы избавиться, да девушка отказалась идти за противного старика. И что ни говорили, нипочем не соглашалась. Они ее запрут — а она и рада. Только потом догадались книги отобрать, тут-то и стало тошно. Но все равно на своем стояла. Разозлись дядья и отправили девушку в монастырь.

Тихая монашка учила послушанию, готовила к постригу, наставляла:

— Матушка наша строга, да справедлива. Не перечь ей, и все будет как надо.

Зоя и не перечила. Только все равно все делала не так и к хозяйству была не пригодна. Дома-то не приходилось сильно горбатиться, отец говорил: «Еще успеешь, как замуж пойдешь». А она не пойдет замуж, ни за кого и никогда.

Однажды случилось небывалое — зашел в монастырь мужчина, да еще какой! Высокий, плечистый — как рыцарь со старинной гравюры, только еще лучше. На фоне снега его алый плащ колыхался, как кровавое море. Послушница замерла, а он только глянул на нее — и будто все увидел: и разлитую воду, и опрокинутую солонку. Но про книги не узнал — девушка взгляд опустила, он и не догадался. Отправился к настоятельнице.

Одет он был как священник, да не из простых, но ни манерами, ни глазами на служителя церкви не походил. Ученый рыцарь — так она его окрестила. А имя узнала много позже.

Зоя убирала келью матушки и увидела на полке книгу — большую, старинную, всю в пыли. «Надо», — решила она, — «протереть». Пока вытирала, прочитала название, открыла, да и забыла обо всем. Книга была про ведьм, и книга дорогая — с рисунками. С пожелтевших страниц глядели дивные существа. Вроде, женщины, но таких она никогда не видела — огромные огненные глаза, развратно распущенные волосы. Одна из них летела на метле над лесом, и Зоя будто слышала уханье совы и треск цикад. Другая варила зелья, бросала что-то в котел. А третья — ох, нет, — стояла, привязанная к столбу. Перед ней лежали дрова, и платье уже кусали языки пламени. Как это — гореть у всех на виду?..

Зачитавшись, девушка не услышала шагов. Зашли в келью матушка и рыцарь.

— Высочайшим повелением…

При звуках его голоса Зоя вздрогнула и уронила книгу. Настоятельница рассеянно глянула — видно, не до того, — и махнула, мол, уходи. Но рыцарь смотрел на девушку синими глазами, и недобрыми были эти глаза.

Уходя, девушка услышала, как он спрашивает:

— Кто такая?

— Послушница, Зоя. Так о чем вы говорили, достопочтенный Томаш?..

Значит, Томаш. Сенные девки шептались дома, что мужчину можно приворожить, только если имя его знаешь. Надо, мол, украсть у него прядь волос, ночью забраться в тихое место, запалить свечу и произнести заветные слова. «Вечно мне в голову лезет всякая чушь», — улыбнулась девушка.