– Самки енотовидной собаки! – Если позволяли обстоятельства, ругаться Иван предпочитал также культурно, по мере сил копируя манеру Барса. Сейчас обстоятельства позволяли: Иван лежал в какой-то рытвине, уткнувшись лицом в мерзлую землю, и старался не шевелиться.

– Аха, как же, нет у танков обзора. Значит, это неправильные танки, и едут они неправильно.

Считать так у курсанта Жукова были все основания: хитрые танкисты пустили машины двумя змейками в противоход. Когда передний отклонялся максимально влево, задний – максимально вправо, и наоборот. Да еще башня первого смотрела на второй, контролируя подходы. Нет ничего удивительного в том, что четверых самых нетерпеливых или, может быть, просто невезучих уже срезали.

Танки шли, выписывая гигантскую восьмерку во все поле, и, казалось, никуда не торопились, покачивая башнями. А вот Ивану не мешало бы и поторопиться: мало того что ледяной ветер до костей продувает, так и ничего кроме штрафных очков, лежание не даст.

Не поднимая головы, Иван тем не менее примерно представлял, где сейчас находятся танки: они надвигаются практически на него, но неизбежно должны проехать левее. И нужно немедленно решать: или отползать вправо, или оставаться. В последнем случае, если его не заметят, Иван окажется прямо за кормой второго танка, в мертвой зоне.

Иван еще сильнее вжался в стылую землю и замер, стараясь даже не дышать.

В этот день удача ему явно благоволила, чертовы железяки, громыхая и плюясь вонючим дымом, проехали совсем рядом, но Ивана не заметили. Жуков приподнял голову – момент был идеальный. Замыкающий танк был метрах в пяти и удалялся, прикрывая Ивана корпусом от второго танка.

Иван вскочил, выдергивая «зажигалки», с такого расстояния промахнуться было практически невозможно. Дальше все случилось одновременно. Иван бросил бутылки, ближний танк качнулся, резко смещаясь влево, а дальний, наоборот, подал вправо, вынося башню из слепой зоны. Одна бутылка, брошенная левой рукой, кувыркаясь, разбилась прямо позади башни, под ногами «посредника», вторая разлетелась, ударившись о правую гусеницу.

Раздался выстрел. И хотя Иван был уверен, что ствол пушки смотрел чуть-чуть в сторону, «посредник» чиркнул рукой по горлу, показывая, что курсант условно убит.

«Ну и черт с вами!» – подумал Иван, испытывая облегчение оттого, что очередное испытание закончилось, и как минимум вничью. Нашел глазами их полуторку, присвистнул.

В запарке боя, хоть и учебного, казалось, что все происходит в нескольких сотнях метров от машины. Сейчас же, если не обманывал глазомер, идти Ивану предстояло чуть более полутора километров.

Правда, метрах в трехстах стоял Бар и махал Ивану рукой, значит, нужно поторопиться, идти вдвоем все-таки намного веселее.

– Убили, Жук?

– Пузырь сказал, что да.

– Пузырь! Ха-ха-ха! Надо парням сказать, точно ведь похож. А сам как считаешь? Если в настоящем бою?

– Бар, ну ты сам подумай. На войне танки вот так зигзагами передвигаются? Убили, значит, убили. Но и я его достал.

– Молодец, так им! Да я и не сомневался в тебе, Жук. Не думал в училище поступать?

– Ну, была такая мысль.

– Правильно! А я хочу на врача учиться. Не, не сейчас, конечно! После победы! – поспешил уточнить курсант Иванов на удивленный взгляд Ивана. – А вот тебе надо дальше по военной линии двигать. Генерал Иван Жуков – звучит!

– Скажешь тоже.

– Не, я серьезно. По тактике ты вот даже лучше Белого соображаешь. Не зря же тебя Командир отметил.

Иван мысленно усмехнулся, вспоминая. Да, Командир тогда курсанта Жукова отметил, только чего Ивану стоило выдержать командирское внимание. Семь потов и килограмм нервов, которые, между прочим, по словам Айболита, не восстанавливаются.

К проверке курсантов на предмет наличия тактического мышления здесь подошли, как всегда, нестандартно и с размахом. Каждый из парней на время стал командиром стрелкового батальона, да еще с такими средствами усиления, что мама не горюй. А чего мелочиться- то.

Изюминка была в том, что средства усиления, местность, боевая обстановка и, конечно же, задача у каждого курсанта были строго индивидуальными. Кто-то атаковал, кто-то оборонялся. Ивану же вводная досталась такая, что хоть на луну вой, хоть стреляйся.

Под началом Ивана в полуокружении оказались стрелковый батальон, две роты саперов и отдельный автомобильный батальон. Сводный танковый отряд противника, до батальона танков и до роты мотопехоты на бронеавтомобилях и мотоциклах, перерезал дорогу, соединяющую батальон с основными силами корпуса, и вышел в наши тылы, попутно разгромив железнодорожный узел «Энск».

Задача Ивана – вывести части, оказавшиеся под его командованием, из намечающегося окружения с минимальными потерями.

В общем, ответ был очевиден даже сержанту. Сажать всех на грузовики и гнать на соединение с корпусом. Благо танки вырвались вперед, а пехота отстала, единственная дорога пока свободна. Малейшее же промедление, наоборот, приведет к катастрофе. Местность кругом лесисто-болотистая, и, если противник успеет оседлать дорогу, к своим придется пробиваться через лес, теряя время и бросив всю материальную часть.

За быстрый ответ начислялись дополнительные баллы, но Иван медлил. В душе что-то скребло, не давая поднять руку.

Вот уже без нареканий отчитались Белый и Марат. Затем явно завалил испытание Зусь, а Иван так и сидел, уставившись в одну точку.

– Думаешь, Жук?

– Так точно!

Иван дернулся, но в последний момент удержался от того, чтобы вскочить, вытянувшись по стойке смирно, зная, что Командир предпочитает общение на равных. Иван подозревал: дело было в том, что убежденность Командира в своем праве командовать и учить была столь незыблема, что не нуждалась в каких-то внешних проявлениях.

– Правильно. Главная обязанность командира – думать. Запомните это, товарищи курсанты. В бою последовательное выполнение пусть не оптимального приказа, как правило, приводит к лучшим результатам, чем метания в желание что-то исправить в свете вновь полученной информации. Разумеется, бывает всякое. Но общее правило таково: лучше что-то делать, чем ничего не делать; лучше продолжать делать начатое, чем отменять. И, разумеется, принимать решения нужно максимально быстро. На войне обязательно возникают ситуации, когда любое решение будет казаться плохим, и будут решения, которые посылают бойцов на верную смерть. Это крест командира, и с этим придется жить. Ваша обязанность – без колебаний принять такое решение и проследить за его исполнением. Если потребуется, самыми жесткими методами. С паникерами и дезертирами командир обязан расправляться без всяческой жалости. А чтобы не было предпосылок к таким постыдным явлениям, нужны две вещи: дисциплина и уважение. Думаю, вам, как сержантам РККА, разжевывать, что это такое, не нужно. Жук, тебе все понятно?

– Так точно! Разрешите отвечать?

– Готов, значит?

– Готов, товарищ командир.

– Ну пойдем. Какой номер карточки?

– Тринадцать.

– Счастливая, значит. Диспозицию я помню, излагай сразу, что решил.

Чтобы встать из-за парты и пересесть за стол экзаменаторов, нужно несколько секунд. Время более чем достаточное, чтобы задавить скребущееся чувство в груди и выбрать очевидный вариант.

Не выгонят же его, в конце концов. Наверное. Единственно верное решение – сажать всех на автомобили и гнать на соединение с корпусом. Задача ясна – стоит вывести части, оказавшиеся под его командованием, из окружения.

– Ну что, Иван, молчишь? Сам вызвался, самому и ответ держать.

– Одну роту оставлю на позициях батальона. Всех остальных посажу на грузовики и займу Энский железнодорожный узел. Если хватит машин, то раненых и документацию с хозвзводом отправлю на соединение с корпусом.

– Так. А не хватит транспорта, стало быть, не отправишь?

– Не хватит, пойдут пешком, кроме тяжело раненных, для них транспорт найдем.