– И прекрасно. У меня еще много идей, которые принесут нам миллионы.

– Тогда предлагаю на этом сегодня и закончить. Мне нужно все обдумать и связаться с… потенциальными акционерами нашего маленького предприятия.

Мужчины встали, и американский посол поочередно пожал руки красным командирам.

– Признаться, не ожидал, что наша встреча будет настолько продуктивной. Давайте встретимся через неделю в это же время, и тогда уже более детально, с цифрами, поговорим о нашем общем деле.

– Не возражаю.

– До скорой встречи, товарищи.

Не успела новенькая, сверкающая черным лаком эмка отъехать от посольства и ста метров, как Александр Иванович Запорожец понял, что разговор с американским послом дался майору намного труднее, чем это казалось со стороны. Сидящего слева от комиссара майора била крупная дрожь, вены на лбу вздулись, а побелевшие от напряжения пальцы вцепились в спинку водительского сиденья.

– Виктор, что с тобой? Водитель, останови! Быстрее!

Не дожидаясь, пока автомобиль затормозит, Запорожец вытащил плоскую фляжку и попытался просунуть горлышко между зубов майора. В салоне резко запахло марочным коньяком, потому как большая часть содержимого фляжки вылилась на шинель.

– Черт!

Машина проскочила перекресток, резко повернула направо и практически сразу встала, прижавшись к студенческому клубу, расположенному в бывшей Татианинской церкви. Водитель повернулся, протягивая комиссару желтоватую таблетку.

– Пропихните ему между зубов, это успокоительное.

Лекарство подействовало почти мгновенно, не прошло и пары минут, как Командир пришел в себя, хотя пальцы на руках еще чуть подрагивали.

– Перепугал ты меня, Виктор.

– Извините, Александр Иванович, иногда перенервничаю сильно, и начинает трясти – наверное, последствия ранений.

– Да уж. А я думал, у тебя вообще нервов нету, как ты этого американчика уработал, за такое и орден мало. Но если сорвется… Теперь мы с тобой, как в той пословице: или грудь в крестах, или голова в кустах.

– Да за такое дело и головы не жалко, Александр Иванович. Если получится вырвать хотя бы часть денег из того потока, что идет от сионистов нацистам, уже считай, не зря жизнь прожили. Сколько это наших советских жизней спасет в предстоящей войне. А вот после победы подумаем, по пути ли нам с пейсатыми товарищами.

– Подумаем, крепко подумаем. Ну что, в Кремль?

– В Кремль.

– Охренеть! Так, значит, теперь за каждый наш комикс американцы валютой платить будут?

– Может, валютой, может, нет, посмотрим. Но, думаю, Валеру у нас заберут в любом случае.

– В Москву?

– Скорее всего.

– Так, может, не отдавать?

Делая очередной шаг, Командир ткнул тростью в снег и, не найдя опоры, споткнулся.

– Черт! Чё у тя за ямы тут, чуть не убился!

– Так это, когда «бурилку» испытывали, насверлили тут. Кто ж знал, что Командир тут тростью будет во все дырки тыкать, – с совершенно серьезным лицом ответил Барс.

– Позлорадствуй мне тут, позлорадствуй. У него тут на глазах старший по званию, можно сказать, со смертью на волосок разминулся, а он ржет, как жеребец стоялый. Или ты, Андрюха, слово «сарказм» выучил?

– Виноват, товарищ майор! Соль ночами грызть буду, пока не исправлюсь.

– Вот! То-то же. Валеру нам позже сами вернут, помяни мое слово. А вот что такое «бурилка», давай поподробнее.

– Ну-у-у, не знаю даже, что и рассказывать. Если отвалы у нас нормальные выходят, то для нормальной буровой установки инженер-конструктор нужен. У нас бур вхолостую крутится как бешеный, а как в землю сантиметров на тридцать входит, стопорится. Хотя вроде и мотор на Т-26 мощный, девяносто одна «лошадка».

– Может, вам какую-то понижающую передачу надо было сделать? Или сам бур утяжелить?

– Может быть, но там движок старый был, успели вот дырок насверлить, а как мотор сгорел, и плюнули. Вообще, чем проще конструкция, тем лучше у нас выходит. Отвалы качественные получаются, приделал нож спереди – вот тебе и бульдозер. Здорово в строительстве помогает.

– А вон экскаватор стоит, разве он простой?

– Да он смену работает, двое суток в ремонте. С моторами на каждой машине беда. Нам же всякое старье дают, на бэтэшках вообще попадаются двадцатилетние моторы. Зато на бумаге аж четыреста лошадиных сил, американский авиационный мотор «Либерти», двенадцать цилиндров, водяное охлаждение – не жизнь, а сказка. Вот кстати, сначала бурилку на БТ-5 поставили, так он так раскрутил бур, думали, сейчас взлетит. Короче, учитывая дефицит личного состава, экскаватор – огромное нам подспорье. Фырчит, рычит, но работает как зверь. И конечно, хорошо, что у нас техников много, в обычную часть отдавать с таким движком вообще не вариант.

– Да и ладно, тут помогает – уже хорошо. И не забудь, брось все силы на строительство казарм. И делай их с запасом: сейчас про четыреста курсантов разговор, а какая цифра через месяц будет, одному богу известно.

– Еще больше?! А где я людей возьму? Материалы кто мне даст?

– Думай. Людей мало, говоришь, а кто все окрестные колхозы эксплуатирует, а? А шефы с завода не помогают? Кстати, там же, наверно, и инженерные кадры есть?

– Эксплуатирую?! Ничего подобного! Все на добровольной основе. Кому не нравится, пусть забирают свою поломанную технику и валят на все четыре стороны! У меня парни по шестнадцать часов в мастерских вкалывают, чтоб ее восстановить.

– Спокойно, Андрей, ты чего так вскинулся-то?

– Ай, задолбался просто немного. Кручусь как белка в колесе, вот, кажется, основное сделал, передохнуть можно, а тут Командир такой красивый заявляется.

– А-ха-ха. Ну так бог специально командиров создал, чтоб подчиненным жизнь медом не казалась.

– И видел бы товарищ командир, как колхозники с техникой обращаются. Сначала ремонтировали, матерились и просто отдавали обратно. И через неделю получали те же трактора с теми же поломками. Теперь собираем председателя колхоза, бригадира и тех, кто непосредственно работает на этой технике, и на пальцах объясняем, что болт закручивается, а не забивается кувалдой, что масло нужно хоть иногда менять, что дырявый фильтр нужно заменить немедленно, а не как-нибудь потом. А взять самый новый трактор «Сталинец-65»: он дизельный, а вот пусковой двигатель на двадцать лошадей – бензиновый, но кого, плять, это ипет! Из одной канистры и туда и туда, хрен ли заморачиваться. Сейчас мы на всех тракторах наносим трафаретом что-то типа инструкций: что нельзя делать, а что нужно сделать обязательно.

– Думаешь, поможет?

– Не уверен, поэтому наш особист берет с них расписку.

– Что за расписка?

– Что в случае поломки трактора по их вине судить их будут не за халатность, а по пятьдесят восьмой статье, как вредителей.

– Хм. Жестко… но эффективно. И как трактористы? Соглашаются?

– Ну, по-разному. Кто со скандалом, а кто сразу. Но большинство потихоньку подписывает, это ведь прежде всего для них выгодно. А так и до мордобоя доходит, был случай, тракторист с председателем прям у нас подрались. Ну как подрались, успели носы друг дружке расквасить.

– Весело, значит, у вас.

– Ну, точно не скучно. Недавно вон из-под Рязани приезжали, спрашивали, можем ли мы иностранный комбайн для уборки конопли починить. Взамен обещали машину бруса привезти.

– И как, взялись?

– Сказал им: если сами привезете, посмотрим, но ничего не гарантирую. А то ишь чё захотели, чтоб я к ним спецов послал, на месте, мол, посмотрят.

– Правильно. Одно дело на территории части что-то чинить, совсем другое – по стране разъезжать. У тебя вообще как с секретностью-то дела обстоят? Гражданские-то, небось, стадами по территории бродят?

– А вот и нет. Не стал я велосипед изобретать, а взял за основу нашу систему, только упростил немного. Там у нас «Медведи», «Росомахи» и «Оборотни» бегали по одним маршрутам, но строго в разное время. А тут у меня для всех гостей три вида пропуска. «Гостевой» – только в комнату переговоров, которая сразу за КПП. «Ремонтный» – соответственно в мастерскую для чужих машин. И «Строительный» – на определенный объект. Каждый гость получает нарукавную повязку определенного цвета. Ну и конечно, все передвижения в сопровождении. Ах да! Еще всех предупреждаем, что собачки кусают без предупреждения.