Теперь на поляне осталась одна Бабка. Вероятно, провести ритуал по всем правилам без Деда она уже не могла и прибегла к еще более древней и опасной магии. Сначала старуха обмазала своей кровью лица идолов и статуэтку лисы, судя по всему, сделанную тем же мастером, что сделал и Дедова медведя. Бабка тяжело вздохнула, шершавой от времени ладонью коснулась травы, а затем резко ударила лису большим красным камнем и исчезла во вспышке алого пламени.

Колобок, вышедший на тракт в паре километров от городка, выглядел откровенно скверно. Но даже покусанный, с перебитыми конечностями и вытекшим правым глазом он оставался смертельно опасен, о чем свидетельствовала разбитая повозка и несколько трупов, валяющихся на дороге. А нижние клешни и средние левые конечности бледно-коричневого цвета говорили о том, что у чудовища чудовищно быстрая регенерация.

Пройдя с сотню метров, монстр остановился, привлеченный существом, привязанным к стоящему у дороги дубу. На первый взгляд это была красивая молодая женщина, если бы не лисий хвост и острые рыженькие ушки. Колобок тяжело, подволакивая половину ног, подошел к дереву и одним движением клешни разрубил толстую веревку, связывающую женщину-лису. Темное платье, облегающее «лисичку» словно вторая кожа, позволяло оценить ее практически идеальную фигуру и выгодно оттеняло огненно-медные, до осиной талии, волосы.

Колобок клешней подтянул лису к пасти, в которой недоставало половины клыков, и замер в нерешительности, не зная, сразу перекусить непонятное, но не представляющее угрозы существо или как-то использовать его в борьбе за свою свободу. Вот только долго раздумывать Колобку не пришлось, Лиса, извернувшись, поднесла ладонь к своим губам и дунула. Легкий, переливающийся всеми цветами радуги дымок сформировался перед монстром и медленно вплыл к нему прямо в пасть.

Колобок быстро-быстро заморгал оставшимся глазом, клешни медленно разжались, выпуская лису из захвата, а сам он как-то разом съежился и замер. Через несколько минут он весь покрылся трещинами и начал распадаться на фрагменты.

Прискакавшая через пару часов из городка стража нашла лишь гору тающей на глазах и жутко смердящей непонятной субстанции грязно-желтого цвета да лежащее чуть в стороне скомканное темно-фиолетовое платье из тончайшего шелка.

Лоуренс Штейнгардт вздохнул, сожалея, что история Колобка так быстро закончилась, и взялся за второй комикс, обозначенный авторами как «Роботы». К его еще большему сожалению, сюжетная линия в обоих вариантах повторялась один в один. Только Дед с Бабкой здесь были чокнутыми учеными, а все герои, включая Колобка, механизмами. Но отрисовка была выше всяких похвал, не придерешься. Стальные, дышащие паром, монстры внушали своей мощью страх и трепет. А механическая Лиса получилась не менее сексуальной, чем ее колдовской аналог.

– Любопытно. Знаете, Виктор, парень, принесший такой, хм… графический рассказ в «Нью-Йорк Таймс» или в «Пост», не только заработал бы сотню долларов, но и сделал бы себе имя.

– Именно! А я о чем! Если не отдавать кому-то, а издать самим, да не одну русскую сказку, а для начала персонажей Шарля Перро, братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсена. Да вот хоть и «Красную Шапочку».

Смутно представляя, о чем идет речь, мистер Штейнгардт подумал, что не прочь увидеть эту Красною Шапочку, нарисованную в стиле милашки лисы из «Колобка».

– Виктор, только не говорите, что у вас уже и это есть, – улыбнулся посол.

– Нет. Если потребуется, мы, конечно, и Марка Твена, и «Унесенные ветром» в графический вариант переложим. Но работа долгая и кропотливая, так что, как говорится, любой каприз, но за ваши деньги. А для презентации вполне достаточно «Колобка».

– Как вы сказали, Виктор: любой каприз за ваши деньги. Великолепно! Я это запомню. Ну, как вы говорите, с рисовкой мне все понятно. А сюжет? Или только классиков собираетесь адаптировать?

– Хм. Нет, конечно. Для начала что-то простое, что-то американское. Но в то же время, чтоб были или зомби, или вампиры, или леденящий кровь Ктулху.

– Ктулху?

– Ктулху. С ним все просто. Берем произведения Лавкрафта, американский, кстати, писатель, жаль, умер несколько лет назад, и по его произведениям создаем вселенную. Если в двух словах, Ктулху – это уже миллионы лет спящий на дне океана нечеловеческий бог. Но даже спящий он источает такие эманации злобы и ужаса, что из моря периодически лезет всякая нечисть. С Ктулху также связаны потомки Салемских ведьм, расселившихся по Америке от побережья до побережья. В общем, там можно сделать мир по его рассказам и гнать уже любые ужасы в лавкрафтовском антураже. Лучше, Лоуренс, просто прочитайте пару рассказов и поймете, про что я. Очень атмосферный автор.

Посол не поленился сходить до секретера, где взял бумагу и принадлежности для письма.

– Как, говорите, зовут столь достойного автора?

– Говард Лавкрафт.

– Так, записал. Ну а простое и американское?

– Американское…

Майор задумался, продолжая непроизвольно катать бокал по столешнице. Посол глазами показал на бутылку, спрашивая не налить ли еще, но майор энергично замотал головой, как бы прося не отвлекать его.

– Господин посол, вы позволите? – Немного успокоившись, товарищ Запорожец тоже захотел взглянуть на «Колобков».

– Конечно. – Едва успев протянуть армейскому комиссару «механический», менее понравившийся самому вариант, Штейнгардт понял, что майор что-то придумал. Теперь он перестал катать бокал по столу и улыбался Лоуренсу настоящей американской улыбкой во все зубы.

– Дикий Запад, если точнее, территория будущего штата Айдахо и его окрестности. Середина девятнадцатого века, год, скажем, тысяча восемьсот сороковой. Простой американский парень, ковбой, встречает умирающего индейского шамана и, исполняя его последнюю волю, кремирует тело. Ковбой не подозревает, что только что помог верховному шаману племенного союза чероки или ирокезов – кто там был на самом деле, потом у историков спросим. Главное, что часть души шамана сливается с душой пастуха, и он получает суперспособность видеть тварей и духов потустороннего мира. Сначала он будет драться серебряным томагавком верховного шамана, а потом добудет серебряный кольт, стреляющий, конечно же, серебряными пулями.

Майор замолчал, чтобы перевести дух.

– Весьма любопытно. Если все это будет нарисовано в вашей манере.

– Да, в нашей. Я прямо вижу героя: вот он сидит на пегой кобыле по кличке Зубатка. На нем толстые кожаные штаны из буйволовой кожи, черная, тоже кожаная, проклепанная серебром куртка. Стетсон прикрывает его седые длинные волосы, а из-за плеча торчит рукоять томагавка. Вот вам два имени на выбор: Терминатор или Ковбой Америка.

– Терминатор?

– Насколько я помню, это линия, которая разделяет освещенную и темную части планеты. Ну и наш парень стоит как бы на границе нашего и потустороннего мира.

– Нужно обдумать, Ковбой Америка тоже хорошо звучит.

– Ну, мы не торопимся. У главного героя будет рыжая подружка, скажем, француженка из Канады, внебрачный ребенок одного из потомков салемских ведьм. Это, кстати, поможет нам перекинуть мостик во вселенную Ктулху.

– Ловко.

– Ну и какой же главный герой без друга? У нас это будет мексиканец-метис, играющий на гитаре, а за любовь к текиле и голос звать его будут Золотая Агава.

– Ох, Виктор, с таким подходом нам в истории не хватает только негра.

– Вы думаете? Черный мальчик-сирота, которого ковбой подобрал во время скитаний?

– О господи! Вы хотите, чтобы я прямо здесь умер от смеха! Нет, давайте пока без негров. В принципе, я понял вашу мысль, Виктор, с таким сюжетом герой в каждом номере может убивать по новой твари. А теперь, зная вашу фантазию и, как вы выразились, уровень отрисовки, я готов сказать, что вы меня почти убедили.

– Почему же почти, Лоуренс?

– Хочу услышать от вас самую банальную историю для домохозяек, без мистики, без инопланетян, в общем без всего такого.