- Константин, попрошу вас для снятия магической ауры встать и пройти к кубу, выполнить все указания, – сказал судья.

Я поднялся и, опираясь на трость, вышел к стойке, встав перед женщиной.

- Как ваша нога? – спросила она, касаясь своим кулоном граней куба.

- Спасибо, ничего, почти не беспокоит, – ответил я, чуть нервничая.

- Не волнуйтесь. Это быстрая процедура. Коснитесь куба одной рукой и просто не отпускайте, пока я не скажу, – произнесла женщина, убирая кулон. Внутри куб заполнила какая-то дымка.

Я сглотнул и накрыл куб сверху левой ладонью. Он оказался не холодным, как я ожидал, а комнатной температуры, и даже несколько податливым, как размягченный пластилин. Едва я коснулся его, серая дымка внутри всколыхнулась и заметалась из стороны в сторону, будто засомневалась, что ей предстоит делать. Но потом из одного угла она распространилась по всему кубу, заполняя все его пределы, и начала формировать какие-то разноцветные, меняющиеся в объеме и окраске сгустки. Судья, защитник и обвинитель внимательно следили за изменениями внутри куба. Я сам практически не дышал, думая, что ненароком спугну и взволную дымку, которая может сказать обо мне что-то не то, что пыталась изначально. Грань куба под ладонью потеплела. Через полминуты мечущаяся дымка в последний раз вспыхнула и застыла красочным взрывом, пульсируя. Я не знал, что это означает, хорошо или плохо. Незнакомка разрешила убрать руку и возвращаться на место. На грани остался отпечаток моей ладони и пальцев. Я сел за стол, а дама вернулась к Фор и заняла место рядом с ней, оставив куб с моей снятой аурой позади судейского стола.

- Скажите, Милиан, этот отпечаток соответствует тому, как и в день указания на Константина Провидением? – Серк развернулся к Улло, постукивая ручкой по блокноту с записями.

- Да. Несмотря на то, что я видел его отпечаток лишь однажды и месяцы назад, всё же уверенно утверждаю, что это – отпечаток Константина, – подтвердил Милиан.

Позже я узнал, что магический отпечаток чародея – как его собственноручная подпись: у каждого своя индивидуальная и отличительная, неизменная.

- Но за прошедшие месяцы, думается, он сам мог научиться многим новым заклинаниям, тем самым повышая свой магический потенциал и, соответственно, изменяя структуру ауры.

- Лишь увеличивая ее объемы в заданном месте. Это видно даже сейчас. – Милиан обратил внимание присутствующих на три увеличенных узла. Сам же я не понял, что они значат, пока Улло не продолжил: – Да, я точно знаю о трех сторонних заклятиях, которым научился Константин в мое отсутствие, когда обучался, предоставленный самому себе. Этим заклинаниям я его не учил. Одно из них весьма сложное – создание клона. Эти узлы – те заклятия. Вы видите их наложение на ауру.

Судья, обвинитель и защитник посмотрели на меня с какой-то непонятной мне эмоцией: словно знали, что я умею клонировать, но хотели удостовериться еще раз, услышав подтверждение от меня лично.

- Константин, правда ли, что вы самостоятельно обучились вызывать клона? – спросил судья.

Я кивнул:

- Совершенно так, я пытался применить это заклинание во время драки с Морсусом, ну, той, о которой все только и говорят, и, кажется, думаю, исполнил его, ну, заклинание. Потому что клон действительно вызвался, но… я не увидел, к сожалению.

Судья кивнул, попросил Милиана занять свое место и объявил о переходе к новой стадии разбирательства.

Соревнование Серка и Лайджа – отметелить ли меня или, наоборот, выставить молодцом – длилось около получаса. Во время их хлестких, но уважительных к участникам процесса заявлений оба демонстрировали подозрительную осведомленность по отношению к моему чародейскому, здесь, в Изнанке, поведению. Опять же спустя время (я всё узнал только позже, когда отбывал наказание) я выяснил: в день указания Провидением на инициированного отпечаток будущего мага Амарада снимается с Чаши (это огромный глубокий сосуд, где «замешивается» магическая судьба нового чародея) и хранится в базе, банке, фонде – называйте как хотите – в помещении необъятного и кажущегося бесконечным пространства с пронумерованными стеллажами и указателями, где чей отпечаток размещен. Отпечаток, будто аура, связуется через миры и расстояния с его обладателем, поэтому его легко использовать в качестве изучения или понимания поведения и эмоций, будто сам человек находится здесь и сейчас и в режиме реального времени объясняет свои поступки. Когда готовилось судебное заседание, где я представал обвиняемым, дабы собрать материалы дела, необходимые для процесса, в таинственное хранилище отпечатков наведывались мои защитник и обвинитель и каждый изучил мой отпечаток со своей точки зрения и тактики. Серк судил мою неосмотрительность, хотя при должной внимательности я бы мог предвидеть или хотя бы допустить возможность произошедшего казуса. Лайдж настаивал на непреднамеренной и уж тем более не охваченной умыслом случайности события, видя в случившимся обычную реакцию нормального здорового человека на сильное потрясение, в моем примере – атаку Морсуса на Дворец.

Я пытался вслушиваться и понимать защитные и обвинительные выпады Серка и Лайджа, которые под конец схватки друг с другом превратились в профессиональных упрямых баранов, старающихся каждый со своей стороны доказать мою виновность и невинность. В зале суда явно что-то распыляли, что действует на поведение людей: такие вежливые и обходительные в моей комнате «заключения» и в первые минуты суда, сейчас они вели себя так, будто никогда друг друга не видели и топили противника имеющимися у них подручными средствами.

Никто не заявлял отводов и ходатайств, как это делают в телепередачах. Судья обладал стальной выдержкой и профессиональной усидчивостью: нудное дело или азартное, тоскливое и тягучее либо перспективное и с подводными камнями – он должен был оценивать всех и всё бесстрастно, отключив сердечность, включив рассудок, смотреть на всех с высоких вершин и составить картину, которая не расцвечена чувствами и эмоциями, а описана формулами и буквами законов Континента и Амарада в частности.

За всё время процесса, который ни разу не прервался, мои эмоции менялись со скоростью метеорита в небе: я успел нагнать на себя страх и утешиться в надежде на лучший исход, во рту пару раз пересыхало, а тело обдавал неприятный холодок, сменяющийся на горячий пот. Одно неизменно – сердце стучало и гремело как попадающие на стыки между рельсами колеса мчащегося метропоезда. Несколько раз обвинитель и защитник задавали мне быстрые вопросы, и я на них кратко отвечал: голос мой не дрожал, хотя губы, казалось, шевелились с трудом, будто их свело.

- Суд выслушал доводы стороны защиты и обвинения, опросил свидетелей и обвиняемого, в связи с чем удаляется для вынесения приговора. Возобновление заседания назначить через полчаса, – услышал я твердый голос судьи, взметнувшего в воздух сноп искорок. В следующее мгновение он, не глядя ни на кого из сидящих за столом, быстро собрал документы, свои и протянутые им Серком с Лайджем, и покинул зал, не оглядываясь. Незнакомка, что привозила куб, ушла вслед за судьей, толкая перед собой стойку на колесах.

Так понимаю, теперь присутствующим волшебникам можно немного нарушать правила: зал зашумел. Часть магов тут же реактивно выскочила в коридор через дополнительную дверь рядом с занимаемыми ими рядами: это оказались новостные корреспонденты и они спешно покидали зал, чтобы, думается, подловить меня на выходе. Зрители загалдели, обмениваясь впечатлениями, и, еще не покинув зал, вслух, не стесняясь моего присутствия, рассуждали, какое мне вменят наказание. Кто-то назвал меня по имени и крикнул слова поддержки, зааплодировав; магу подхватили многие другие. Я в сердечном жесте приложил ладонь к груди, чуть наклонив голову в сторону чародеев, повернувшись к ним в своем кресле.

- Не волнуйтесь, всё идет лучшим образом, – кивнул мне Серк, вставая и быстро удаляясь в коридор, смешиваясь с толпой выходящих волшебников.