Тому деваться некуда было. Выписал. Я койко-место в тот же день освободил.

Своих я уже в самом Берлине догнал. Сормах уже не полком, а дивизией командовал.

— Медицинскую службу дивизии на себя возьмешь, вакантна эта должность у меня, многих повыбило, — так категорически мне было комдивом заявлено.

— Есть! — с моей стороны отказа не последовало.

— Я и не сомневался, Нинель. Иди, дела принимай. Скоро на Париж двинем…

Глава 46 Парад

«Берлинское Чудо» на самых верхах решено было отметить. Тем более, кое-что для этого и имелось.

Парад Победы Русской императорской армии в Берлине, который планировался ещё императором Николаем Александровичем, не состоялся по известной причине, а на интендантских складах вон уже сколько пылится пошитая для него концерном Второва форма. Вятский художник Василий Васнецов эскизы шикарной форменной одежды подготовил, всё как Двором Его Императорского Величества было заказано — долгополые шинели с «разговорами», суконные шлемы, стилизованные под старорусские шеломы, а также комплекты кожаных тужурок с брюками, крагами и картузами, предназначенные для механизированных войск, авиации, экипажей броневиков, бронепоездов и самокатчиков.

Правда, кожаные тужурки и всё, к ним прилагающееся, уже почти все передали по назначению при организации ЧК — вооруженного отряда партии, но кое-что и из этого осталось. Хватит экипажам советских броневиков и лихим самокатчикам на параде покрасоваться.

Троцкий, как без этого, немного побурчал — не вписывается де стилистика васнецовской формы в революционную идеологию. Больно уж в шапках-богатырках прослеживаются древнерусские мотивы. Сообразно ли будет борцам за мировую революцию такое себе на головы напялить?

Обсудили. Проголосовали. Не единогласно, но решили форму с интендантских складов в дело пустить. Что, её, мышам скармливать?

С богатырок кокарды императорской армии сняли, черного суконного двуглавого орла спороли и на его место красные звезды нашили. Получилось — любо-дорого.

— Нинель, форму новую получи. На послезавтра в Берлине у Армии Мировой Социалистической Революции парад назначен. Прилично надо выглядеть. Чай Европа…

Сормах это мне уже вслед сказал, когда я почти в дверях был.

Новую форму получить? Это мы запросто… Совсем, совсем мне новая форменная одежда не помешает. Как пугало хожу, а теперь я целой медицинской службой дивизии командую.

Получил. Всё что положено. Даже — буденовку. Впрочем, буденовкой эту шлемообразную шапку тут не называют. Богатырка, так она во всех бумагах и разговорах обозначается.

Всегда, ещё дома, такую я очень хотел иметь.

Про буденовку даже песню я знал.

Звездой озарённая,

Отвагой окрылённая,

В битвах крещённая атаками свинца

Будёновка, будёновка,

Неслась, неслась будёновка —

Будёновка бойца!

Здесь, в этом мире, такой песни, наверное, не будет. Про богатырку стихи сложат и песни петь примутся.

Я повертел богатырку в руках. Вершина моей обновки была притупленной, а в верхней части имела вшитую обтянутую сукном круглую пластинку-пуговицу диаметром около двух сантиметров. С внутренней стороны к богатырке был пришит колпак такой же формы из бязи с простёжкой из ваты. Спереди был приточен двухслойный суконный козырек с шестью рядами прострочки, а сзади — назатыльник с треугольным вырезом. На левой стороне шапки-богатырки были две просеченные петли, а на правом — пуговицы, почему-то синего цвета. Немного они выбивались из общей картины, но — ладно. Назатыльник перегибался, что позволяло без каких-то проблем сложить шапку. Углы назатыльника кожаными хлястиками пристёгивались на небольшие обтянутые сукном пуговицы. Опять же — синие.

Парад было решено провести на Александрплац — центральной площади Берлина. Огромная прямоугольная площадь своим именем обязана российскому императору Александру I, который посетил Берлин 25 октября 1805 года. Император тогда прибыл в город для переговоров с королем Пруссии о военных действиях против Наполеона. Торжественная встреча глав двух великих государств состоялась на Торплац. Эти успешно закончившиеся переговоры и военный союз с Россией Вильгельм III ознаменовал своим указом о присвоении Торплац имени высокопоставленного российского гостя.

К площади дивизии Армии Мировой Социалистической Революции прибыли загодя и заняли заранее отведенные им места. Сормах всё на часы поглядывал и свою знаменитую саблю поправлял. Сегодня она сияла золотом и каменьями особенно замечательно.

— Ждём аэропланы. Они первыми над площадью пролетят, а потом отряды Союза Спартака должны идти… Затем и мы.

В который раз мне это Сормах говорит, волнуется прославленный комдив. Не привык он ещё к парадам. Ничего, сейчас мы здесь в Берлине потренируемся, а потом у нас и Париж с Лондоном будут. Там тоже в грязь лицом не ударим.

Солдаты нашей дивизии — как женихи. Одеты с иголочки, кончики штыков поблескивают…

За нами дивизия Чапаева идёт. Наш Сормах верхом, а Василий Иванович приболел. Старые раны дают себя знать. Так на коня верхом садиться ему уже давно помогают, а тут он совсем что-то расклеился. На тачанке впереди своих поедет. Ничего, это тоже нормально.

— Всё, Нинель, летят. — Сормах указал мне на небо. — Летят наши красные соколы.

— Ну, скоро и мы двинем.

Я поправил свою богатырочку, хотя она и так как родная на голове сидела.

День выдался ясный, на небе — ни облачка. На душе у меня было так же. На кожанке новенький орден с портретом Владимира Ильича сиял, вчера мне его только вручили.

Всё, вроде, складывалось хорошо, пусть и дальше так будет.

— Двинулись. — тронул меня за рукав Сормах. — Наша очередь…

Конец 10 книги. Продолжение следует.

Сердечки, награды и прочее, радующее автора — приветствуется.