Как только Светик села в такси и укатила в сторону Тверской, в небе сверкнула молния. Катя и не заметила, как над центром Москвы сгустились тучи. Ей ли не знать, что летние грозы налетают внезапно. Но лучше не вспоминать про грозу, внезапные порывы ветра с дождем и страсти с обманом. Не было этого. Потому что то, что было, – ложь...

Катя стояла у окна и старалась не вспоминать. Она просто смотрела на улицу. И увидела Алексея Горчакова. Живого и здорового. Зря Светик волновалась. Он вышел из подъезда, щелкнул сигнализацией, но фарами мигнул вовсе не серебристый джип, а красная «Феррари». В нее он и сел, чтобы умчаться по мокрой мостовой. Хорошо, что не «Diablo».

Кате показалось, что машина взяла с места слишком резко и поехала слишком быстро. Но иначе на «Феррари», наверное, не ездят.

Очевидно, Светику не о чем беспокоиться. Похоже, жених осуществил ее мечту – купил ей спортивный автомобиль, а теперь отправился на нем покупать ей кольцо. Совет да любовь!

Молния сверкнула снова. И Катя заметила прямо перед своими окнами маленькую фигурку. Старушка в давно вышедшем из моды дождевике стояла под ливнем и, запрокинув голову, смотрела на Катю.

Это именно то, что ему сейчас нужно. «Enzo Ferrari» – человек и автомобиль.

Ночная дорога и брызги дождя. От себя не убежишь. Но можно попытаться уехать. Ведь машина – почти болид?Формулы-1?.

Как так вышло, что он остался один? Друг в могиле, второй друг – в тюрьме. Уже проходили, но на этот раз досрочного освобождения не будет. Да и что это за дружба, когда за пазухой не камень даже, а винтовка?

Никто никого не знает, даже того, с кем знаком с детства. С кем пробовал свой первый стакан портвейна, а позавчера пил пиво «на твой вкус». Но в его вкусе – душить женщин и расстреливать мужчин. Бред какой-то! В голове не укладывается. Чужая душа – потемки. И Алексей заблудился.

От вчерашнего дня осталось ощущение нереальности и мерзости. Ну не способен Олег на такое! Они же так похожи! И столько времени проводили вместе. Почему же Горчаков не заметил оскала зла? Еще и помогал. С самого начала его мутило от плана Олега. Но он выполнил его. Не мог не выполнить, потому что Олег сделал бы для него то же самое, если бы Алексей угодил на нары.

По недоразумению. Алексей бы угодил туда по недоразумению, на худой конец, за гонки на «Энцо Феррари» в не слишком трезвом виде. Но чтобы убивать... Умышленно и беспощадно. Даже Кольку не пожалел. Кольку, с которым они менялись джинсами в десятом классе!

В голове не укладывается. И нигде не укладывается. Нет такого чемодана, куда это все можно было бы запихнуть и отправить подальше. Разве только погрузить в «Феррари» – и вперед, сквозь дождь и ночь.

Почему-то старушка показалась Кате подозрительной. Нетипичная бабулька. Не сидит дома, не пьет чай с вареньем и не смотрит сериал, а бродит в потемках в ненастье. Возможно, она жила здесь когда-то, когда квартиры еще не стоили миллион, потом дети убедили ее продать хоромы и купить что-нибудь попроще на окраине. Вот и остается ей иногда приходить, вспоминать молодость и вид из окна.

Вскоре старушке надоело мокнуть, и она зашла в подъезд. Наверное, все-таки чья-то гостья. Заметила, что свет в нужной ей квартире не горит. Стояла и раздумывала: идти или поздно уже? Совсем чужих консьержка не пустит. Так что это или гостья, или бывшая хозяйка.

Консьержка не только пустила бабушку. Но и оживилась при виде нее.

– Надо же, какие люди! Какими судьбами? Думала, уже не увидимся.

– Да вот, решила заглянуть, проведать, проконтролировать. Что здесь творится-то? – Вошедшая сняла дождевик.

– Вроде все спокойно, без безобразиев.

– Ты что, Тимофеевна, новости не смотришь? Самые что ни на есть безобразия. Слыхала, что Черкасского арестовали?

– Так он не наш, в соседнем подъезде живет.

– Зато с нашим Горчаковым постоянно шился. Дружки – не разлей вода.

– И вы думаете, Горчаков – тоже безобразник? – шепотом уточнила консьержка.

– Да все они безобразники. Без образа святого в душе. Живут одним днем. О вечном не думают.

– А зачем же он тогда с вами эту канитель завел?

– Вот я и пришла выяснить.

– Не получится. Ушел он. Вернее, умчался на новой машине. Как раз перед вашим приходом.

– А я не с ним буду выяснять, а с ней. Она-то хоть как? Мужиков не водит, соседей не заливает?

– С виду девушка приличная.

– Ну, пойду погляжу, что за птица...

Услышав звонок в дверь, Катя не забыла посмотреть в глазок. Та самая старушка, только уже без дождевика. К ней пришла? Интересно, зачем?

– Кто там? – бдительно спросила Катя.

– Это я, – последовал лаконичный ответ.

– Кто я?

– Агриппина Ивановна.

– Кто?! – Катя подумала, что ослышалась.

– Тетка твоя. Тетя Груша. Екатерина, открой!

Катя послушалась. От испуга. Щелкнула замком и уставилась на гостью, как на привидение. Ничего себе, бывшая хозяйка! Впрочем, так и есть. Только уж очень сильно бывшая.

– Так вы же умерли...

Наверное, это невежливо – заявлять человеку, что его место на том свете. Но являться из загробного мира, чтобы напугать живых, тоже не признак хорошего тона.

Призрак вошел в Катину квартиру и закрыл за собой дверь.

– И что, ты даже не предложишь тетушке чаю? – возмутился он, вернее, она. – Всегда я говорила: бестолковая жена у Володьки. Лучше бы мне тебя на воспитание отдали. Я бы научила тебя и манерам, и на фортепиано играть.

Этого не может быть! Кате захотелось ущипнуть себя. Мертвые не возвращаются и не требуют чаю! Неужели у Катиной тетушки имелись причины спасаться бегством и объявлять себя скончавшейся?

Ей все это снится? Существует лишь такое объяснение.

– Ну что ты на меня смотришь, как буржуй на революцию? – проворчала гостья. – Меня не надо бояться. Я не кусаюсь, что бы там тебе ни внушила твоя матушка. Мы с Машей с самого дня знакомства терпеть друг друга не могли. И почему, собственно, я должна ее любить? Не я ее выбирала, не я с ней жила, не я, в конце концов, запила от такой жизни. Но ты, Екатерина, дело другое. В тебе все-таки моя кровь. А я никогда не была слабаком, как твой отец. И никогда не была замужем за слабаком, как твоя мать. Думаю, в этом ты похожа на меня...

– Но вы же умерли! – в отчаянии повторила Катя.

– Ах, это? – Тетушка Агриппина наконец-то обратила внимание на эту маленькую деталь. – Да не умирала я. Просто так нужно было.

– Как с Петром III?

– Хватит о всякой ерунде! Сколько можно держать меня в прихожей моей собственной квартиры? Поставь, наконец, чайник. Я промокла, и мне просто необходимо горячее питье, – распорядилась генеральша.

Кате оставалось только исполнить приказание. Есть поставить чайник!

Погрев руки о большую чашку, Агриппина Ивановна соизволила рассказать племяннице о своей кончине и не только.

– Не умирала я. Жила себе спокойно. В этом доме, на два этажа ниже. Но однажды явился ко мне сосед. Оболтус, конечно, но симпатичный. Опять же, из князей. Алексей Горчаков. Явился и говорит: «Вы должны переехать в точно такую же квартиру, двумя этажами выше. Она как раз освободилась». Конечно, освободилась, Наталья Федоровна же умерла. Ей уж под восемьдесят было. И в самом деле, квартира точно такая же, нам ремонт в один год делали, даже обои одинаковые клеили. «А потом, – говорит, – вы должны будете свою квартиру подарить своей племяннице. Жить же можете где захотите». Я захотела – в Подмосковье, в элитном доме престарелых. Это бывший правительственный санаторий. Там живут бабушки и дедушки владельцев заводов, газет, пароходов. Есть и киноактрисы, от которых когда-то сходили с ума. Кормят, как в ресторане «Прага». И обстановка такая же шикарная. Физиопроцедуры каждый день. Обслуживающий персонал бегает: «Чего изволите?» А я одна жила в своих хоромах. Ни убраться как следует, ни помыться: голова кружится начинает. Сумки с продуктами таскать тяжело, за лекарствами ходить далеко. Когда я узнала, какие цены в этом санатории для доживающих свой век, поняла, что мне даже генеральской пенсии не хватит. А тут вдруг – такое предложение! На ловца и зверь бежит. Так что мы с этим мальчиком быстро договорились.