— Понятно.

— Эй, мне бы и себя в порядок привести, в туалет сходить, умыться, — подал голос. Если честно, не ожидал положительно ответа, но его и не последовало. Капитан — старший конвоя коротко кивнул и к моему спальному место подошли двое: один отстёгивал страховочные ремни, а второй страховал. Когда отстегнули магнитные наручники от поручня, понял, к чему такая предосторожность. Не успел потереть затёкшую в неудобном положении руку, как меня пристегнули к конвойному, и надо же, именно правой рукой. Ладно, потерплю.

— У тебя десять минут. Санкомната там, — капитан указал в дальний угол помещения, где имелась едва приметная дверь. Я её не сразу заметил, только когда стали подходить ближе, она плавно отъехала и показался незнакомое с виду сооружение. Как его описать, даже не знаю, но если сказали, что это санкомната, то логично, что перед моим взором предстал унитаз, вот только он был непривычного вида, больше напоминающий трон с подлокотниками и удобной спинкой, да и на подлокотниках было столько кнопок, что я сначала растерялся.

— Что стоишь, заходи, — подтолкнул меня конвойный.

— Я-то зайду, но… — я указал на наручник, — тут место для одного. Двери не закроются.

— Так и не закрывай. И давай быстрее!

Что ж, я не стеснительный. На выходе приходилось и лопухом подтираться и ссать лёжа, но чувствовал себя я как не в своей тарелке. А ещё этот трон. Методом тыка всё-таки умудрился нажать именно туда, куда надо. У рукомойника — умылся. Хоть здесь ничего непривычного не было. Такого типа умывальное приспособление мне оказалось знакомо.

— Что так долго? Давай быстрее!

Но что раздражало, так это постоянные дёрганье руки и иногда не вовремя, что не выдержал:

— Ещё раз дёрнешь, без глаз останешься!

Помогло. Оставшееся минуты я провёл относительно в комфортных условиях. Умылся, прополоскал рот. В общем, привёл себя в порядок и с довольным видом вышел. На что охранник недовольно поморщился.

За время моих водных процедур принесли рацион питания. Как оказалось, для всех. Сидели, ели молча. Я не скрываясь бросал злобный взгляд на ашш Сошша Хааша, что тот не выдержал и отвернулся. Вдруг сначала у одного охранника, потом у второго, а потом и у всех в комнате зазвучал тревожный сигнал вызова на коммуникаторе.

— Боевая тревога⁈ — не скрывая удивления, тихо произнёс молодой охранник и тут же освещение сменилось на аварийное и зазвучала сирена.

Я, не понимая, что происходит, продолжал сидеть и доедать свою порцию. Война — войной, но обед по распорядку. Неизвестно, когда в следующий раз придётся нормально поесть горячей пищи, да и вообще, придётся ли вообще её отведать. Суета и мельтешение анторсов меня стала напрягать. Командир, не видя этого бардака, уткнулся в коммуникатор и пытался выйти на связь. Не знаю, с его прямым командованием или с капитаном корабля, но вот остальные суетились: ходили из стороны в сторону, хватались за оружие, в общем — бардак чистой воды. Спокойно доел, вытер лицо влажной салфеткой, что входила в комплект рациона и глазами нашёл Сашу. Он-то должен знать, что происходит, вроде пилот, пусть и атмосферной авиации.

— Слышь, Саш, что происходит? — обратился к нему, не ожидая получить ответ. Он так же сидел, уткнувшись в коммуникатор и казалось ничего вокруг не замечал.

— Тревога объявлена!

— И что, в первый раз? — не понял такой суеты.

— Такая впервые, над всей территорией планеты, — не отрываясь от коммуникатора, говорил анторс. Быстрыми и ловкими движениями он продолжал что-то писать в коммуникаторе, — во всех соединениях, в том числе и на «Штоонссса́ре». Именно оттуда пришёл приказ.

— Хм. Может кто из Совета помер или военный переворот? — предположил единственное, что пришло на ум. Наши — земляне не могли так напугать обитателей космического корабля, что находится на орбите Луны.

— Ответа не дождался, связи нет! — выругался командир конвоя, — ашш Охана, к командиру или помощнику, быстро. Узнай, что происходит и что делать нам. Лётчик, у тебя что, смог связаться со своими?

— С командованием — нет, канал связи перегружен. Связался с отцом. Он на «Штоонссса́ре».

— И, не тяни.

— Со стороны светила сканеры засекли появление массивного тела, не уступающее своими показателями по массе нашему кораблю-матке. Сигнатуры не распознаны. В лучшем варианте это комета, в худшем — корабль неизвестный расы, — тут ашш Сошша оторвался от изучения коммуникатора и пристально посмотрел на меня, а потом как рванёт ко мне, что едва успел заблокировать удар, — это всё он! Это он — хоск вызвал своих! Надо его расстрелять и немедленно!

Подскочили конвойные, разняли.

— Убить успеем, не суетись, лётчик, — успокоил командир конвоя.

В это время вошёл посланный им боец к командиру корабля:

— Докладывай!

— Капитану корабля поступил приказ оставаться на орбите планеты, — коротко доложил боец.

— И? — не понял капитан, — лётчик, поясни.

— Манёвр вокруг планеты совершается в двух случаях. Во-первых, для разгона космического аппарата и корректировки полётной траектории, но в нашем случае это не нужно делать, так как тяги двигателей хватает, и без гравитационного манёвра достигнута необходимая скорость, а маяк цели прибытия не даст сбиться с пути, — как по учебнику говорил ашш Сошша, — во-вторых, в случае внештатной ситуации, когда корабль вышел на орбиту планеты, но пока не прошёл точку невозврата к цели полёта. Мы, как поминаю, сейчас во второй фазе полёта, корректировка курса и пока не отдалились от планеты настолько, чтобы нам оставалось единственное — продолжать путь к цели. Вот командиру и приказали не продолжать полёт, но и не садиться обратно на планету, а выйти на орбитальную траекторию полёта. Вполне логично, кстати. Как только выяснят, что появилось в звёздной системе, сообщат, что делать дальше.

— И сколько времени это займёт?

— Летать вокруг планеты мы сможем несколько недель, если не дольше, топлива тратится меньше, только вовремя корректировать высоту, чтобы не свалиться в гравитационный колодец. А вот с едой и остальным, не знаю. Это же не пассажирский лайнер, но думаю тройной запас жизненно важных компонентов имеется.

— Значит, без особого риска можем летать вокруг планеты примерно дней десять.

— Вполне вероятно, — спокойно ответил лётчик, продолжая с нескрываемой неприязнью смотреть на меня.

— Лётчик забыл добавить, что при орбитальном полёте имеется возможность воспользоваться спасательной капсулой, а… — вступил в разговор.

— Заткнись! — вновь попытался достать меня лётчик. И чего я ему такого сделал, что он на меня так взъелся, не понимаю. Пройдёт время, убедятся, что в систему вошла какая-нибудь периодичная комета и все успокоятся, но нет, пробовал меня ударить. Хорошо, что сдержался, не ответил, хотя мог и нос ему сломать.

— Успокоились, оба! А ты, подконвойный, чтоб молчал и не влезал в разговор, когда истинно живые говорят!

— Так и я вроде не мёртв, — ответил, приготовясь получить удар, но его не последовало. Только капитан конвоя сквозь зубы процедил:

— Ещё одно слово и, клянусь Советом, я лично тебе башку прострелю!..

Сутки прошли в нервозном ожидании. Корабль вышел на орбиту планеты и нарезал витки, ожидая разрешения продолжить путь по маршруту, но приказ не поступал. С моей точки зрения за такой длительный срок уточнить, кто или что появилось в Солнечной системе с такими техническими возможностями, как у анторсов, не составляло труда. Ведь даже наши астрономы массивное космическое тело найдут и сопроводят. Вот только что-то наводило на мысль, не всё так просто.

Бо́льшую часть времени я лежал, иногда проваливаясь в дрёму. Прям как в лучших пансионатах: сон и трёхразовое питание. Вот только прогулок по свежему воздуху не хватало, да медицинских процедур, а то режим прям точь-в-точь как в пансионате, где проходил восстановление после ранения.

Я лежал с закрытыми глазами и размышлял. Попытки провоцировать Сашу и конвойных не удались. Не представилось ни единого случая, чтобы завладеть оружием или на крайний случай хотя бы взять заложника. Слишком все насторожены и внимательны. Даже Саша пусть и бросался на меня, но делал это осторожно, зная на что я способен. А последнее предупреждение из уст начальника конвоя меня окончательно убедили, что у них нервы на пределе и любой необдуманный шаг приведёт к бесславной смерти. Меня просто-напросто пристрелят.