Уделам Он дает уделы,

ибо пшеница как без пищи уродится?

Несть толкованию этих слов предела,

я рассказал одну часть, чтобы ты познал [много] частей.

30 Все в мире, знай, есть и поедающее и поедаемое;

знай, что пребывающие (бакийан) – счастливцы и приняты [у Бога].

Этот мир и его обитатели разбросаны,

а тот [духовный] мир и его путники непрерывны.

Этот мир и влюбленные в него отрезаны [друг от друга],

обитатели того мира пребывающие вечно, объединенные.

Значит, щедр тот, кто подаст себе

живую воду, что останется навеки.

[У кого] «пребывающие благие деяния»[14], тот и оказался щедр

освободившись от сотни бедствий, опасностей и страхов.

35 Если даже их (щедрых) тысячи, они – один человек, не больше;

как фантазер, они не помышляют о числе.

И у поедающего, и у поедаемого есть глотка и горло,

и у побеждающего, и у побежденного есть разум и суждение.

Глотку Он даровал посоху справедливости[15],

[и тот] поглотил столько посохов и веревок!

В нем же самом не произошло увеличения от всего этого поедания,

поскольку не были животными его поедание и форма.

Достоверности, как и посоху, дал Он тоже глотку,

чтобы поглотила она всякую фантазию, что родится.

40 Следовательно, и у смыслов, как и у сущностей, есть глотки,

и наделяет пищей глотки смыслов тоже Господь.

Следовательно, [повсюду], от луны до рыбы, нет ничего из сотворенного,

у чего для всасывания материи не было бы глотки.

[Когда] глотка души избавится от мыслей о теле,

тогда пропитанием ее станет почитание.

Условием станет замена темперамента (мизадж) потому,

что из-за плохого темперамента, бывает, умирают плохие люди.

Если темперамент человека станет приверженцем глиноедения,

то желтым, бледным, больным и ничтожным тот станет.

45 Когда же его мерзкий темперамент изменится,

уйдет мерзость с его лица, [оно] станет [светлым,] как свеча.

Где кормилица для младенца, приученного к молоку,

чтобы милостью [своей] ублажить внутренность его рта?

Если закроет она ему путь к груди,

то откроет путь к сотне садов перед ним,

Так как грудь стала завесой для того слабого [младенца],

[скрывающей] тысячи милостей, скатертей и караваев.

Значит, наша жизнь обусловлена отнятием от груди;

понемногу усердствуй, вот и весь сказ.

50 Когда был плодом [в утробе] человек, кровь была [ему] пищей;

из нечистот[16] извлечет чистоту верующий точно так же.

Благодаря отнятию от крови пищей его станет молоко,

а благодаря отнятию от молока он вкусит куски [пищи].

А отнявшись от куска [пищи], он станет Лукманом[17],

станет ищущим тайной добычи.

Если бы плоду кто-нибудь сказал в утробе:

«Есть снаружи целый мир, столь упорядоченный,

Целая земля цветущая, обладающая длиной и шириной,

в ней – сотня милостей и столько разной пищи,

55 Горы, и моря, и степи,

цветники, сады и посевы,

Небо весьма высокое и полное сияния,

солнце, луна и сотня звезд;

С юга, севера и запада

сады обретают свадебные пиршества и пиры!

Невозможно описать ее чудеса,

ты же в этой тьме почто подвергаешься испытаниям?

Ты питаешься кровью в пытке тесноты,

в заключении, посреди нечистот и страдания!» —

60 Он (человек) по велению своего состояния отрицал бы [это],

от этого [пророческого] послания отвернулся и не уверовал,

Мол: «Это невозможно, это обман и заблуждение», —

потому что нет никакого изображения в воображении слепца.

Раз какого-нибудь рода явлений не видела его способность к постижению,

не станет и слушать она, отрицая.

Точно так же и простые люди – в этом мире

о том мире заменяющие (абдал) рассказывают им,

Мол: «Этот мир – колодец, очень тесный и темный,

есть снаружи целый мир без запаха и цвета», –

65 Но ничто [из этих слов] в уши ни одного из них не входит,

так как эта алчность стала завесой длинной и плотной.

Уши закрывает алчность от слышания,

глаза закрывает корысть от постижения,

Так же как и тот плод [в утробе] – алчность к крови,

служащая ему пищей в низком месте его обитания,

Скрывает [от него] рассказ об этом мире,

и он не умеет позавтракать ничем, кроме крови.

Слышал ли ты, как в Хиндустане

увидел один мудрец нескольких друзей?

70 Они были голодны, оставшись без припасов, нагими,

возвращались из путешествия, с долгой дороги.

Любовь его мудрости вскипела, и он произнес

приятное приветствие им и, как розовый куст, расцвел.

Сказал: «Я знаю, что из-за голода и отсутствия пищи

накопились у вас мучения в этой Карбале[18].

Но Аллахом, Аллахом [заклинаю], о люди славные,

да не станет вашей пищей дитя слона!

Есть слониха в этой стороне, куда вы сейчас идете:

на слоненка не охотьтесь же и послушайтесь [меня]!

75 Слонята есть на вашем пути,

на них поохотиться очень хочется вам.

Они очень слабы и нежны, очень тучны,

но мать [их] ищет, [поджидая] в засаде.

За детенышем сотню фарсангов пути

пройдет она, стеная и вздыхая.

Огонь и дым будут выходить из ее хобота,

осторожней с этими ее детенышами, к которым [она] питает милость!»

Святые (аулийа) – дети Истинного[19], о сын,

в присутствии и отсутствии [Он] ведает [о них].

80 Отсутствие [перед Ним] не мни для них ущербом,

ведь Он отомстит за их жизнь.

Он сказал: «Эти святые (аулийа) – Мои дети,

на чужбине отделенные от [Моего] владычества.

Ради испытания они унижены и осиротели,

но втайне Я – [их] друг и собеседник.

Поддержка для всех [их] – Мое покровительство,

ты бы сказал, что они все суть части Меня.

Смотри же, смотри, это Мои облаченные в рубище,

их сотни и сотни тысяч, и все они – как одно тело».

85 А не то как одним посохом искусным

какой-нибудь Муса опрокинул бы Фир‘ауна[20]?

А не то – как одним проклятием

Нух[21] превратил бы и восток, и запад в пучину[22]?

Не снесло бы одно моление великодушного Лута[23]

весь их город, безнадежно.

Город их, подобный раю, стал

[рекой] Диджла[24], [полной] черной воды; ступай, посмотри на следы [его]!

В стороне Шама[25] эти следы и эти вести,

по пути в [Байт ал-]Кудс[26] ты увидишь их, проходя мимо.

90 За пророков, почитающих Истину, сотни тысяч

наказаний было в каждом веке.

Если я буду говорить, и это разъяснение продлится,

что же будет с сердцем, ведь даже горы изойдут кровью!

Кровью изойдут горы, и она тоже застынет,

ты же не видишь [этого] истечения кровью, ты слеп и отвергнут.

Диковинный слепец, дальновиден и остроглаз,

но у верблюда не видит ничего, кроме шерсти.

Волосок за волоском разглядывает ради выгоды людская жадность,