знаток недостатков не учуял совсем знатока сокровенного.

Сказал Маджнун: «Ты весь – форма и тело;

войди же и посмотри на нее моими глазами!

Ведь она – талисман, привязанный Господином,

страж улицы Лайли она.

Увидь ее усердие, сердце, душу и познания:

какое место она, избрав, своим жилищем сделала.

575 Она – моя прекрасноликая собака [обитателей] пещеры,

ведь она – мой товарищ в страдании и радости.

Та собака, которая пребывает на улице ее (Лайли), —

разве я отдам львам хотя бы один ее волосок?»

О Ты, чьим собакам львы являются рабами!

Говорить нет возможности, молчи, довольно!

Если форму вы преодолеете, о друзья,

[то за ней] – рай и цветник за цветником.

Если ты свою форму разбил, сгорел,

то тому, как разбить форму всего, ты научился.

580 После этого ты разобьешь любую форму,

как Хайдар (‘Али), врата Хайбара сорвешь[98]!

Оказался одурачен формой тот простодушный хваджа,

который направлялся в деревню из-за обманчивых речей,

К сетям той лести радостно [летел],

как птица к зерну испытания.

[Рассыпанным] из щедрости сочла птица то зерно,

[но] крайняя степень алчности, а не великодушие тот дар.

Птички, жаждая зерна, весело

к тому обману летят и бегут.

585 Если о радости хваджи стану я тебя осведомлять,

боюсь, о путник, что заставлю тебя припоздниться.

Сократил я: когда показалась деревня,

то не была это та деревня – выбрал он другую дорогу.

Около месяца от деревни к деревне скакали они,

потому что пути к [той] деревне хорошо не знали.

Для всякого, кто в путь без проводника отправится,

любой двухдневный путь в столетний превратится.

Всякий, кто поскачет к Ка‘бе без указателя,

так же, как эти заблудившиеся, станет жалок.

590 Всякий, кто выберет ремесло без учителя,

станет предметом насмешек и в городе, и в деревне.

Разве не редкость, что меж востоком и западом

человек появляется без [участия] двух родителей[99]?

Богатство обретает тот, кто занимается каким-нибудь ремеслом,

редкость это, что на какой-нибудь клад он наткнется.

Где такой как Мустафа (Мухаммад), чье тело было бы душой,

чтобы Милосердный научил [его] Корану[100]?

Всем людям тела [Он слова] «научил каламом»[101]

воздвиг как средство от щедрот [Своей] милости.

595 Любой жадный [человек] обделен, о сын;

подобно жадным, не несись вскачь, [ступай] помедленнее.

На том пути [семейство хваджи] страданий испытало много и лишений,

подобных мучениям сухопутной птицы в пресных водах.

Пресытились они деревней, и селом,

и сладкоречием такого невежды.

Спустя где-то месяц, когда они прибыли в те края,

сами без пропитания, а верховые животные [их] без фуража,

Посмотри на селянина, как он по злонамеренности

поступает после всяких отговорок.

600 Лицо он прячет от них днем,

чтобы на его сад они не разевали рты,

Такое лицо, которое целиком лицемерие и зло,

скрывать от мусульман – наипервейшая [обязанность].

Бывают такие лица, что дивы, словно мухи,

на нем сидят, как стражи.

Если увидишь ты его лицо, они нападут на тебя;

или не смотри на то лицо, или, коли увидел, не смейся весело.

О таком мерзком и мятежном лице

сказал Бог: «Мы схватим его за хохол»[102]!

605 Когда они, расспросив, нашли его дом,

как родственники, к дверям поспешили.

Заперли дверь обитатели его дома,

хваджа стал от такого криводушия как безумный.

Но не было это и временем, когда надо проявлять грубость:

когда ты упал в колодец, что толку от резкости?

У дверей его оставались они пять дней,

ночью – на холоде, днем – опаляемы солнцем.

Не от беспечности они оставались и не из ослиной глупости,

но вынужденно и от нехватки ослов.

610 С подлецами связываются хорошие люди вынужденно,

лев поедает мертвечину от лютого голода.

Он (хваджа) то и дело видел его, приветствовал,

мол: «Я такой-то, меня так-то зовут».

Говорил [селянин]: «Ладно, но откуда мне знать, кто ты,

грязен ты или приближен к чистоте?»

Говорил [хваджа]: «Этот миг стал на Страшный суд похож,

раз брат стал убегать от брата[103]».

Объяснял он ему: «Я тот,

с чьего стола ты ел пищу за двоих;

615 В такой-то день купил я тебе такой-то товар,

всякая тайна, известная более чем двум, распространилась!

О тайне нашей любви слышали люди,

лицо испытывает стыд, если глотка поглотила блага».

Тот ему говорил: «Что ты говоришь ерунду?

Ни тебя я не знаю, ни имени твоего, ни места твоего[, где ты живешь]!»

На пятую ночь [пришли] тучи и пошел такой дождь,

что само небо тому, как он лился, удивилось.

Когда тот нож достиг кости,

постучал в дверное кольцо хваджа, мол: «Зови главного!»

620 Когда после сотни увещеваний пришел тот к дверям,

сказал: «Ну что еще, дорогой?»

Ответил: «Я отказался от тех прав,

оставил то, о чем думал.

Пятилетние страдания испытала за [эти] пять дней

моя бедная душа в этом жаре и огне».

Одна обида, причиненная родственниками, друзьями и семьей,

по тяжести подобна тремстам тысячам [обид].

Оттого что он не ожидал в сердце от них насилия и обид,

душа его была привычна к их милости и верности.

625 Все, что для людей – напасть и испытание,

знай достоверно, что это из-за того, что оно противоречит [их] привычке.

Говорил он: «О ты, чье солнце любви закатилось,

если бы ты пролил мою кровь, я бы это счел дозволенным!

В эту дождливую ночь дай нам какой-нибудь угол,

чтобы обрел ты к Страшному суду припас!»

Ответил: «Есть один уголок, принадлежит садовнику,

он это место от волков сторожит.

В руках его – лук и стрелы для волков,

чтобы выстрелить, если придет огромный волк.

630 Если ты послужишь так, то место – твое,

а если нет – другое место изволь искать».

Сказал: «Сто служб я исполню, ты [только] дай место,

этот лук и стрелы в мою руку вложи.

Я не буду спать, виноградные лозы буду сторожить,

а если поднимет свою голову волк, пущу в него стрелу.

Ради Истинного, не бросай меня сегодня ночью, о лицемер,

с дождем[, льющимся] на голову, и глиной внизу [под ногами]».

Один угол был освобожден, и он с семьей

отправился туда – место тесное и без возможностей.

635 Друг на друга они взгромоздились, как саранча,

[что собирается] из-за страха перед потоком в уголке пещеры.

Всю ночь все они говорили: «О Господи!

Мы это заслужили, мы это заслужили, заслужили!»

Этого заслужит тот, кто подружится с подлыми

или поступит по-человечески с нелюдями.

Этого заслужит тот, кто из-за незрелых желаний

покинет службу праху щедрых людей.

Пусть пыль от чистых людей ты оближешь и стены их,

это лучше, чем простолюдин, их виноградники и цветники.

640 [Если] ты станешь рабом одного мужа с просветленным сердцем,

это лучше, чем если на макушку головы царей ты взойдешь.

От царей праха кроме барабанной дроби