Вокруг раздались вздохи.

Рев наполнил уши Эммы, и красный цвет опалил края ее поля зрения.

Только не это. Нет, пожалуйста, Матушка, только не это.

— Что? — Райдер уставился на нее сверху вниз. — Нет…

Его голос растворился в реве в ее ушах. Кто — то взял ее за руку… что — то сказал… но поверх всего этого она услышала рычание Седрика.

— Она…

Его мучительные рычание увлекало ее все ниже и ниже, пока воспоминания не превратились в огонь агонии, разливающийся по ее крови, сжигающий дотла ее сердце. Ее зрение затуманилось серой пеленой, уши настроились на песню трагедии, где все, что она могла слышать, были звуки драки двух мужчин, терзающих друг друга, рычащих и ревущих.

Ее крики эхом разносились по коридору. Кровь покрывала стены, пол, наполняя ее зрение красным.

— Я уйду. Я уйду. Не ссорьтесь… О, пожалуйста, не ссорьтесь.

Слезы обожгли ее исцарапанные щеки, когда она схватила Райдера за руку и потрясла ее. — Я уйду. Он любит тебя. Не надо драться.

Рука крепче сжала ее.

Куда бы она ни посмотрела, везде было красное, повсюду кровь; невыразимый запах смерти наполнял воздух. Ее уши слышали только последние судорожные вдохи — и все еще борьбу. Драка. Хрюканье и удары, рычание и рев. Почему они не остановятся?

— Хватит! — Она попыталась зажать уши руками и не смогла пошевелиться. — Прекратите драться. Я не хочу, чтобы вы дрались! Я приму вас обоих. Не причиняйте друг другу боли. — Ее пальцы сомкнулись вокруг руки, и она сжала ее. Попыталась оттащить его от драки. — Не бей его. Не надо его бить — я сделаю все, что угодно.

— Какого хрена? — Вокруг нее зазвучали голоса. Битва заполнила ее голову. Ругань Андре. Крики агонии. — Пожалуйста… нет… пожалуйста, пожалуйста.

Разъяренный голос Седрика прорвался сквозь шум воспоминаний.

— Видишь, как она заставляет мужчин драться? Будь ты проклята, ты… — Удар — и боль пронзила ее щеку.

Снова послышался рев. Ее тело затряслось. Сам мир разваливался на части. Она обхватила себя руками, не в силах смотреть. Кровь будет повсюду. Ее мужчины — мертвы, ее сердце с ними.

— Ты неправильно ее понял, придурок. Козантир ты или нет, но ты идиот.

Это Райдер? Он еще жив? Голоса заглушили еще рычание. Она тонула в крови.

— Эмма. — Грубый, глубокий голос, наполненный силой Бога, прорезался сквозь рычание и крики боли. — Скажи мне, кто дерется.

— Андре. Гэри. Остановись, остановись, остановись. — Она боролась с руками, удерживающими ее. Она должна была остановить их. Лед заполнил ее сердце — она знала, что произойдет.

— Полегче, медвежонок. — Знакомый, прокуренный голос был нежен… для нее. — Всё в порядке.

— Я действительно верю, что она знает. Пришло время разобраться. — Резкий голос прозвучал с такой силой, что каждый инстинкт в ней взывал к тому, чтобы она нашла темную пещеру далеко, далеко, далеко от кого бы то ни было. Бежать. Скрыться.

— Не лезь не в свое дело, Калум. Это касается только меня и этой женщины. — От сердитого голоса у нее по телу пробежала дрожь.

Лежащая у нее на коленях рука сжала ее руку. Она уставилась на неё, моргая, когда зрение прояснилось. Тонкие пальцы, покрасневшие костяшки, крепкие кости запястья. Темные волосы слегка покрывали худощавое мускулистое предплечье. Райдер. Он по — кошачьи прижимался к ее левому боку, другой рукой обнимая ее за талию.

Мощная рука легла ей на ноги, а большая ладонь обхватила бедро, удерживая ее на месте. Бен. Он был справа от нее, его левая рука лежала у нее на плечах.

Она сделала осторожный вдох. Она была зажата между братьями. Они не ссорились. Она остановила их раньше… раньше…

Но они были окружены оборотнями, смотревшими на нее сверху вниз. Впереди, сжав руки в кулаки, стоял Седрик, излучая ненависть. Когда его ладонь превратится в когти, она снова будет осуждена. Отослана прочь от любви, надежды и дома.

Изгнана.

Но ее мужчины живы. Они не должны сражаться — только не с Козантиром.

Она закрыла глаза.

— Я уйду, — прошептала она. — Просто отпустите меня.

Справа от нее раздалось женское рычание. Вики стояла по другую сторону от Бена. На ее напряженном лице был не гнев, а беспокойство. За Эмму. Поймав взгляд Эммы, Вики расправила плечи, вздернула подбородок. Держи себя в руках, медведь.

— Да, мэм, — прошептала Эмма и увидела, как дернулись губы ее подруги.

Энджи, стоявшая рядом с Вики, твердо кивнула Эмме — так мама — медведица могла бы кивнуть любимому детенышу, находящимся в опасности.

Позади Седрика стояла Бри. Только рука Шея, обнимавшая ее за талию, удерживала ее от того, чтобы присоединиться к Эмме. Она открыто плакала.

Плакала из — за меня? Эмма сморгнула слезы и сделала небольшой вдох. Потом еще один, побольше. Она была не одна. У нее были… друзья. Осознание этого проникло в ее сердце, и страх немного отступил.

Она планировала вернуться и встретиться лицом к лицу с Гавейном, мужчиной из Пайн — Нолла, прежде чем рассказать Бену и Райдеру о своем прошлом. Это было просто… немного… больше, чем она ожидала. Ей нужно больше мужества. Копнуть глубже. Она поняла, что тепло, просачивающееся в нее, исходит от Бена и Райдера.

— Бард.

Услышав почтительное обращение, она подняла глаза. Калум — ее Козантир — стоял перед ней. Сияние силы усилилось, когда его глаза потемнели до черноты в присутствии Бога. Ее суд был близок.

— Скажи мне, почему мужчины на другой территории подрались, — потребовал его голос с британским акцентом, не терпящий отказа.

— Они подрались из — за меня. — Ее охватило отчаяние. — Я флиртовала с ними. Это моя вина.

— Клянусь Богом, все самки флиртуют на Собраниях, — сказал грубоватый мужчина постарше.

Руки, обнимавшие ее, не разжались от ее признания. Рука Райдера на самом деле крепче сжала ее.

— Самки флиртуют, — повторил Козантир. — Скажи мне, почему самцы подрались.

Бен притянул ее ближе к своему массивному телу. Его раздраженное рычание было направлено не на нее, а на Козантира.

Козантир даже не вздрогнул. Его черный пристальный взгляд обжигал, пробуждая ее воспоминания так же, как она собирала обрывки песни.

— Я собиралась спариться с Гэри, но Андре последовал за нами, — прошептала она, не в силах отвести взгляд от бездонных глаз Калума. — Андре был зол; он хотел Фиби, но она предпочла Гэри. Андре сказал, что я должна пойти с ним, так как он больше.

Фырканье.

— Молодые самцы. — Голос Алека.

— А потом… — Ее начало трясти. Если бы она могла убежать, то убежала бы. Сбежала бы. Она тосковала по безопасному, тихому… пустому… лесу. Где некому осуждать.

Бен сжал ее плечо, удерживая на месте, удерживая в настоящем.

— Дорогая, ты спарилась с Гэри?

Она судорожно вздохнула и почувствовала, как Райдер, в качестве поддержки, по — кошачьи потерся плечом о ее плечо. Смелость.

— Нет, — прошептала она. — У дверей брачной комнаты нас остановил Андре. Гэри велел ему уйти, но Андре провел рукой по моему лицу. И я… я почувствовала его запах и услышала его, и… — Ужасный крик вырвался из нее. — Андре поцеловал меня, и я поцеловала его, а Гэри оттолкнул нас друг от друга, и они начали драться, и это была моя вина!

Первый всхлип вырвался у нее, разрывая ребра, царапая сердце. Последующие были еще более болезненными.

— Черт. — Бен притянул ее к себе на колени, обнял своими руками, своим размером, своей силой.

Так много крови. Так много смертей. Чувство вины придавило ее неумолимой лапой.

— Отпусти меня. — Она боролась с медвежьей хваткой. — Я сделала это. Зачем я это сделала? Я была с Гэри. Я не должна была…

— Клянусь Богом. — Мозолистая рука схватила ее за подбородок, заставляя встретиться с суровым взглядом Райдера. — Ты ведь совсем молодая, так, когда же это случилось? На скольких Собраниях ты побывала, Эмма?

— Три года назад. Это было мое первое Собрание. Единственное, на котором я когда — либо была. — Она вырвалась из рук Бена и выплюнула слова в сторону Калума. — Я не знаю, что я сделала той ночью, но я больше никогда не буду причиной чьей — либо смерти. Прогони меня снова. Здесь… — Она наклонилась вперед и запрокинула лицо, чтобы он мог расцарапать ее. — Сделай это. Я уйду и…