Райдер напрягся, словно его ударили ножом, затем выражение его лица сменилось смирением. И чувством вины.

Бен сжал и разжал ладони, как будто этот жест мог высвободить накопившуюся за долгие годы горечь. Черт возьми, как же он скучал по брату! Что же он делает?

Их разлука на протяжении пяти лет была ужасной. Воссоединившись в двадцать лет, они путешествовали по стране, дрались, спаривались с женщинами и больше узнавали друг о друге.

На территории Сискийоу Бен стал подрядчиком и открыл свой строительный бизнес. Строительство и реконструкция домов стало исполнением его мечты.

Райдер предпочитал небольшие проекты: деревообработку внутри дома, изготовление мебели, каминных полок, перил. Он был учеником у мастера — ремесленника — и добавил к этому уроки бухгалтерского учета для развлечения. Ей — Богу, развлечения?

Но они оба были счастливы… по крайней мере, так думал Бен.

Однако откровение, что из — за него при родах умерла его мать, сбило его с толку. А потом Райдер бросил все и уехал с Женевьевой. Страдающий и одинокий, Бен вырвал корни и отправился на север, чтобы начать все сначала в Колд — Крике.

Он был обижен сильнее, чем предполагал.

Бен отрицательно покачал головой. Клянусь шкурой и копытами Херне, он был идиотом, цепляющимся за старую боль, как ребенок.

— Извини, брат. — Он почесал плечо о грубый коврик, который прибил к одной из стен. — Я принимаю твое предложение. Спасибо.

Райдер на секунду закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его глубокий, словно из пещеры, голос, звучал неровно.

— Мне тоже очень жаль. Когда ты сказал, что не станешь спутником жизни, я не мог понять, как мужчина может жить без женщины. Но уходя, я причинил тебе боль, которую причинять никогда не хотел.

Да, так оно и было. Но морщины на лице Райдера выдавали не меньшую боль. И решение Бена никогда не вступать в брак повлияло на них обоих. Это следовало обсудить.

— Мы оба облажались.

Уголок рта Райдера приподнялся.

— Я скучал по работе с тобой.

— Я тоже. — Бен задал вопрос, вокруг которого они все время крутились. — Это временно или ты собираешься остаться?

Райдер встретился с ним взглядом.

— Я хочу остаться. Я хочу, чтобы у Минетты была семья.

Что ж. Семья — это хорошее слово. Прекрасное слово.

— Я тоже этого хочу. — Он сделал паузу. — А Женевьева?

Райдер колебался.

— Очевидно, ей был безразличен детеныш. Но… она оставила Минетту. Я не знаю, почему и что она теперь будет делать.

Бен не был удивлен, что Женевьева оказалась никудышной матерью. Уход за детенышем отнимет у нее много времени. Надеюсь, она посчитает утрату Минетты победой, потому что мысль остаться без детеныша казалась ему невыносимой.

— С милостью Матери она будет держаться подальше.

— Да. — Райдер потер подбородок костяшками пальцев — типичная кошачья причуда. Неужели все кошки сами поглаживают себя, когда чувствуют неловкость?

Бен подавил улыбку. Как в старые добрые времена.

Осмотрев комнату, Райдер выпрямился.

— Здесь не хватит места для нас обоих. Есть еще что — нибудь? Тебе также нужен шкаф для хранения документов чертовски большого размера. — Его взгляд задержался на древнем компьютере, том самом, который он купил для Бена шесть лет назад. Он недоверчиво фыркнул. — И модернизация оборудования.

— Чувствую, ты будешь той еще занозой в заднице. — Бен даже не пытался скрыть ухмылку.

Эмма добралась до большой комнаты сама. Достижение. К несчастью, сейчас ей было так больно, что ее чуть не стошнило. Боль и тошнота, безусловно, разбили чувство победы вдребезги. Тот еще способ наслаждаться воскресеньем!

Пока она неподвижно сидела на диване, пульсирующая боль в ноге начала утихать. Наконец-то.

После того, как мужчины провели весь день, устанавливая оборудование Райдера в магазине на заднем дворе, Бен повел Минетту в городской парк, а Райдер отправился в таверну.

Разве могла она устоять перед возможностью проверить собственную подвижность? Время было самое подходящее. Она находилась в доме Бена уже неделю, не делая ничего полезного и отнимая у него время, хотя он никогда не показывал, что недоволен ее присутствием.

Однако Райдер… несмотря на его вежливость, у нее не сложилось впечатления, что она ему нравится. Или он доверяет ей.

Она не могла оставаться беспомощной.

Когда боль в ноге немного утихла, она начала привыкать к тишине дома.

Медведь — оборотень сотворил для себя чудо — пещеру. Дубовый пол в большой комнате был покрыт ковром цвета красного дерева. Над камином из кремового мрамора висела картина с изображением горного заката. Высокие зонтичные растения в бронзовых кашпо высотой до бедер стояли рядом с заполненными, встроенными книжными полками.

Окруженная двумя креслами, темная кожаная Г — образная секция с кожаной тахтой возвышалась в центре комнаты. По обе стороны комнаты небольшие заросли растений купались в солнечном свете, льющемся из высоких окон со свинцовыми рамами.

Воистину, он устроил себе логово в диком стиле.

Стук в парадную дверь заставил ее подпрыгнуть — и зашипеть от возобновившейся боли. Раскатистый смех Бена возвестил о его прибытии. Минуту спустя он вошел, наклонившись, чтобы взять Минетту за руку. Похоже, ему наконец удалось завоевать ее доверие.

Эмма улыбнулась: смотреть, как два крупных самца ухаживают за детенышем, было очень трогательно.

Бен направился через комнату, увидел Эмму и нахмурился.

Она напряглась, чувствуя, как холодок пробежал по ее венам. Возможно, ей не следовало спускаться вниз. А что, если он не хочет видеть ее на своей территории, когда его не было дома?

— Целитель велел тебе не нагружать ногу, — прорычал он.

Ее нога? Он был расстроен, потому что… он заботился о ней и волновался? Когда осознание этого растопило что — то твердое внутри нее, она улыбнулась ему.

Его хмурый взгляд исчез. А когда его глаза потеплели, она не могла не видеть в нем… мужчину. Слишком, слишком мужественного.

— Я… я в порядке, — поспешно сказала она. — Я воспользовалась перилами на лестнице. — Тем не менее, каждый прыжок на нижнюю ступеньку причинял боль. Она кивнула на стоявший рядом деревянный стул. — Здесь, внизу, я использовала стул как костыль. Я совсем не опиралась на ногу.

Его мускулистые руки были сложены на крепкой груди.

— Прыгать на одной ножке не совсем безопасно, медвежонок.

О, он был упрямым медведем.

— Возможно. Но я… — Она замолчала, когда Минетта подошла к ним. — Привет, милая.

Малышка сосала большой палец и наблюдала за Эммой большими настороженными глазами.

Эмма осмелилась протянуть руку и коснуться ее щеки. Дети. Их радость, смех и даже ссоры радовали сердце.

Минетта подалась вперед и коснулась косы Эммы, поглаживая ее своими маленькими пальчиками. Через минуту она потерла ее о щеку и прислонилась к здоровой ноге Эммы, все еще посасывая большой палец.

Губы Эммы дрогнули. Будучи детенышем, она прятала свое защитное покрывало в своей постели, чтобы мать не уничтожила его. Как замечательно, что Минетта нашла в Эмме что — то утешительное.

Подняв глаза, Эмма увидела, что загорелое лицо Бена смягчилось улыбкой.

— Что у тебя в сумке, Минетта? — спросила Эмма после минутного наслаждения простым общением с сородичами.

Девочка пересекла комнату, чтобы взять свою зеленую сумку с книжного шкафа.

— Тебе она доверилась быстрее, чем мне, — проворчал Бен, прежде чем усмехнуться. — Хорошая работа.

— Я нравлюсь детям. — Ее учитель говорил, что бард обычно обладает харизмой, которая привлекает людей. Эмма считала, что ее «харизма» действует только на детей. Мастер сказал, что никогда раньше не встречал такого застенчивого барда. Впрочем, возможно, ни у одного барда не было такой жестокой матери, как у Эммы.

Вернувшись, Минетта открыла сумочку, чтобы показать яркие Лего и маленьких пластмассовых животных.