Сама собой у Варвары вздох получился.

Можно ль Ведьме верить?.. Не желает ли она из мести али ещё от чего Варвару погубить просто-напросто?..

А нож в руках всё поблескивает. Равнодушно решения Варвариного ожидает.

Знакомый чего-то узор Варе видится. Ёлки вышитые на ткани плотной. Рядами ровными. Помятые, правда. Да выцветшие. Хотя и не мудрено это — сколько уж времени прошло, покуда Варя сумку эту видела. Где как раз закалённый нож лежал, да семена маковые, да верёвка с лучиной. И оладьи, которыми анчутка прельстился, тоже здесь когда-то лежали.

А вот и дерево чудное — кольцом ствол у которого загнулся. Которое огнём давеча горело.

Навь это.

Встрепенулась Варя. Дёрнулась с земли — хватит уже валяться, холодная всё-таки. Кольнуло у неё в боку от этого — в правом, куда как раз удар ножом ведьминым пришёлся. Заныло да засвербело. Да вроде двигаться не мешает. Так что нормально.

В этот раз сразу Варя по сторонам огляделась. На случай ежели мёртвые на неё снова пойдут али лес целый. Нет, никакого движения. Только синь вокруг непроглядная, как если б бульоном наваристым кто ночь предрассветную залил. Да воздух металлом, как кровью пахнет.

Лес чудной — вдалеке стоил, знакомый почти. А с другой стороны небо будто с землёй сливается да стеной куда-то упирается. И ещё один запах примешивается, в прошлый раз Варей не замеченный — болотом будто.

Цыпурками кожа у Вари пошла — холодно здесь. Так что поспешила она сумку схватить и куда-нибудь податься. Да сначала открыть надобно и посмотреть — мало ли, какая хтонь за это время внутри поселиться успела. Не удивится такому Варвара. А у самой голова соображает торопливо — мысли в ней толкаются разные. Пока главная их все не растолкала — о том, зачем да почему снова в Навь пришлось незваной гостьей незваной являться.

Перехватило у ней было дух, сердце заколотилось. Да некогда уж переживать. Надо делать чего-то.

Чего только? Куда идти? Хоть бы подсказку какую дали...

Да зачем только это Навьим жителям нужно? Тут уж сама как-нибудь... Ежели получился.

Не нашла Варя в сумке нового ничего. А может просто спряталась штука эта хорошо. Ладно, погрызть Варю не пытается, и хорошо.

Подумала-подумала Варвара да и решила по старой памяти снова в лес идти. На всякий случай репьев на кустах ближайших цапнула — она уж Гамаюнами учёная. Да побыстрее поспешила.

Смотрит, а по левую руку движение какое-то идёт. Искры, как от молота кузнечного, когда об наковальню тот ударяется, взлетают. По воздуху рассыпаются. Да лязг глуховатый слышится.

А Варе делать больше и нечего — поспешила она туда. Аккуратно. Со стороны подветренной.

Вышла она на поляну, откуда всполохи искристые шли. Смотрит, а в воздухе — над нею — прямо светопреставление!

Как грозы две соединяются, друг на дружку нахлёстываются. Одна гроза — чёрная, что пламень ядовитый. Другая — синяя, как вода колдовская. Чёрная синюю всё цапнуть норовит. А синяя чёрной спуску не даёт: вроде затихарится, а потом и пастью огромной чёрную куснёт.

Вокруг от столкновений мощных искры и летят. Того и гляди Варю ослепят. Так что за ради очей спасения отошла она подальше. Глубже в лес. А у самой в ушах всё громыхает — будто вёдрами грозы дерутся.

Подальше-то отойдя, Варя лучше драку рассмотреть смогла. Тогда и увидала в центре волн разноцветных фигуры две. Вроде даже на человечьи похожие. Витязи сражающиеся. Мечами друг друга секущие — от того и искры в стороны разлетаются. И всполохами пугливыми лес освещают. Вспыхнут да погаснут.

И вот во вспышках этих видит Варя — несётся к ней что-то. Вроде маленькое, с собаку размером. Да быстро так двигается, опасливо приближается... Ещё подсвечивается неровно. Ещё и с грохотом окаянным вокруг.

Пригляделась Варя — глаза выпученные, цвета красного. Зубы острые. Уши длинные — по земле волочатся. Ещё и рога, как у оленя малого.

Образина прямо образинистая! И не думает в сторону брать, всё на Варю несётся — ни влево взять, ни в право.

Оно бы Варе самой отойти — да разве же тут сообразишь, когда ужасти такие со всех сторон... Так что руки у Вари сами действовали. Без малейшего разума участия. Хорошо ещё чего похуже не вытворили.

А так взяли просто сумку, недавно найденную, да и замахнулись ею из-за спины со всех сил. А как образина под ноги кинулась, так её сумкой той и накрыло. И ещё раз. И ещё. Пусть по рогам получает.

Вроде не понравилось такое дело образине. Запищала пронзительно, будто даже и захрюкала. Да хлопнула под тканью сумочной. И затихла сразу.

Приподняла Варя суму — а на неё хлоп — и птица вылетела. Какая — уж Варя рассмотреть не успела. Только хвостом загнутым в небе неспокойном та ей и помахала. И на земле чего-то оставила.

Пригляделась Варвара среди всполохов, а там яйцо лежит. И, сама зачем не зная, подняла его.

Лёгкое совсем оказалось. Да горячее. Будто с сердцем внутри стучащим.

А «погода» небесная меж тем перемениться успела. Чёрные клубы нехотя рассеиваться начали, на части воздушные разваливаться. Тончать стала фигура внутри неё. Выцветать словно, ветром разбавленная. Да всё равно полностью не проходящая.

Синяя же наоборот плотнее стала и в воронку превратилась. Которая низом об землю стукнулась. Сильно так, что на месте Варвара пошатнулась. И очи ещё сильнее растопырила: с перепугу ей что ли кажется, что фигура синяя к ней движется?

Крепче зачем-то Варвара яйцо непонятное сжала.

Нет, не кажется. Правда к ней приближаются. Уж не заяц бешеный — человечья фигура. Изгибистая какая-то, будто из коромысел уменьшенных сложенная. Да высокая — с витязя размерами.

Испугаться бы Варваре надо. Да страх, наоборот, где-то вне тела схоронился. Любопытству какому-то непривычному месту уступив.

Уж и рассмотреть идущего можно. Идущую вернее — девка это. Хоть и мощная, что богатырша из сказаний. Волос длинный да светлый — золотой расплавленное. Распущенный. Переливается по плечам. Глаза острые — на совиные похожие. Тёмные да внимательные. А шагает девка, несмотря на размеры свои, что по земле пишет.

Даже зависть Варвару взяла. И не сразу она поняла, чего это к ней рука в перчатке кожаной тянется. Не здороваться ж, в конце концов.

— Отдай, — без обиняков, видя непонимание Варино, велела девка. Просив неё пары шагов не доходя. А у самой глаза холодные стали, что колодцы поутру.

— И тебе здравствовать, — неласково ей Варя ответила. Не привычная к обращению такому.

Моргнула незнакомая. Брови угольные над носом ровным сошлись. Рука от Вари убралась. Сильно в кулак сжалась. Глядит Варя — а в ней уж меч торчит. Вверх пока что, не на неё смотрит. Поняла сразу Варвара — ненадолго это.

Вот чего она так делать с мечами не может? Так что пришлось просто стойку боевую занимать. Как умеет. Как не умеет, вернее.

Рассмешила она что ли противницу с мечом? Потому что глянула та на неё — внимательнее уж, с разумением. И меч с размаху в землю перед собой воткнула. Оперлась на него локтями крепкими. Отчего груди тяжёлые ворот костюма оттягивать стали. Будто на зависть Варе.

Фыркнула та. Да яйцо на глазах у девушки в сумку опустила. У той аж чуть губы не прикусились. Да быстро она из расслабила.

— Ладно, недосуг мне с Лелей ругаться, — сказала. — Папеньки своего хватает...

А потом вдруг выпрямилась. И меч её исчез куда-то.

— Марья Моревна я, — представилась.

— Варвара, — ежели к Варе с радушием, то чего ей-то кочевряжиться?

— Так отдай мне, Варвара, яйцо, что в сумку заныкала.

— Просьба за просьбу, — не растерялась Варвара. — Отдай душу суженого моего, да и забирай своё яйцо.

Хмыкнула Марья Моревна.

— А думаешь, просто это? Вот так взяла и отдала?

Пожала плечами Варвара. Да как бы между делом заметила:

— Так папенька твой поди душами такими и заведует. Его иголка-то в яйце притаилась. А ты — дочь его. Хоть и не любимая. Да умная, ход правильный знать должна.