— Ярек, — представляется мужчина и Лика дергается, как от пощечины. Удивленный поведением жены, я все же жму теплую грубую ладонь плотника.

— Что вас так расстроило, пани? — новый знакомый списывает реакцию гостьи на недавний приступ.

— Слишком жестоко, — отвечают бледные губы, а рука под столом находит и стискивает мою.

— О, так вы слышали мой рассказ? Сказки бывают очень жестоки…

— Реальность значительно хуже, — отстраненно замечает жена и добавляет, — к тому же правды в них малая толика, а прочее вымысел.

— Как и в любом учебнике истории, — добродушно смеется Ярек и пододвигает к Лике пузатую стопку на тонкой ножке. — Попробуйте, пани. Мать моя по старинному семейному рецепту делает. Лучше во всей Словакии не найдете.

Лика согласно делает маленький глоток, мгновенно розовеет от крепости алкоголя и благодарно кивает нашему новому приятелю. Тот проникается к прекрасной добросердечной гостье еще большей симпатией, что заставляет меня несколько демонстративно обнять супругу за плечи.

— Скажите, пан Ярек, — произнесенное вслух имя кривит Ликины губы лимонной кислотой, — в какой именно день погибло ваше волшебное дерево?

— Так в воскресенье на той неделе. Помню, мы еще с друзьями сокрушались, что рыбалка из-за грозы отменилась…

— Она прожила четыреста сорок четыре года и умерла в день, когда господин вернулся к своей Повилике, — шепчет Лика и ласково трется щекой о ладонь, лежащую на ее плече. Выходит, воссоединение нашей семьи вызвало грозу и убило «стонущую деву»?

— Эк вы точно возраст определили! — Ярек подливает еще сливовицы.

— У моей жены особая связь с растениями, — улыбаюсь, отказываясь от добавки.

— Думаешь, и правда заколдованная девица?

Светлые локоны согласно кивают, щекоча мою шею:

— Только ее не любовь сгубила, а дурная ревность. Но четыре века в деревянной тюрьме, все видя и чувствуя, слишком суровое наказание… Впрочем, угрожай кто тебе или Полине, я бы тоже методов не разбирала. Так что пусть теперь горит.

— В адском пламени? — отшучиваюсь, не сильно понимая смысл Ликиной тирады.

— В обычном. У нас же в номере есть камин? — и жена ухмыляется неожиданно жестко и плотоядно.

— Вы упоминали про маршрут по магическим местам, вроде этой гостиницы. Признаюсь, мы приехали за подобным. Дочь спит и видит встречу с призраками или еще какой чертовщиной, — киваю в сторону Полины, которая струной вытянулась в нашу сторону, желая подслушать разговор.

Словоохотливый местный понимающе кивает:

— Подросткам чем страшнее, тем веселее. Да и бабуле вашей понравится живописная местность, чистый горный воздух. Можем завтра с утра отравиться — я на выходных подрабатываю, группы вожу. Ну или хотите, дам контакт гида, но там и дороже выйдет, да и ждать пару дней придется.

Едва заметно улыбаюсь от такого бесхитростного маркетинга и уже готовлюсь дать ответ, но Лика опережает:

— Мы хотим отправиться сегодня.

— Одумайтесь, пани! Вам бы отдохнуть с дороги. Уже время обеда, мы к вечеру только до старых руин на склоне Ситно доберемся, а там уже и солнце сядет…

Но Лика непреклонна:

— Ночевка под звездным небом в руинах старого замка — очень мистично и атмосферно. Тем более, что палатку мы с собой захватили.

— Но ваша матушка… — выкладывает Ярек последний аргумент здравого смысла.

— Сама не своя от пешего туризма, — отшивает Лика и выжидающе смотрит на мужчину. Тот в ответ скептически оглядывает Викторию — заметно сдавшую за последнюю неделю, но все еще сохранившую холодную аристократическую красоту и одетую в элегантный брючный костюм, больше подходящий для светских приемов, чем для лазанья по горам.

Через час мы уже катимся в стареньком седане и слушаем бесконечные истории о мистическом средневековье. Полина, начитавшись блогов в Интернете, постоянно перебивает Ярека уточняющими вопросами, но нашему гиду по душе такой неуемный интерес. До заката успеваем посетить Каменное море, где я выбираю красивую гальку в качестве сувенира, а Повилики и шага не отходят от поросшего растительностью «берега». Вероятно, мертвая пустошь, где нет ни одной травинки, чужда их зеленой натуре. После мы перекусываем «выпражаным сыром с гранолками» в небольшой деревушке, той самой, откуда якобы была родом приглянувшаяся барону красавица. Мои спутницы не выказывают узнавания местности и других странностей поведения. Разве что Лика не выпускает мою ладонь, точно нуждается в постоянной подпитке. Но сердцу моему тепло и радостно от близости жены, а ритм его спокоен и бодр.

Когда солнце почти касается горизонта Ярек высаживает нас у подножия горы. Вверх по склону петляет тропа, автомобилю дальше дороги нет.

— Не передумали? Можно заночевать у местных, я договорюсь.

Но жена и дочь полны решимости, и нам с Викторией остается только принять последствия тяги к приключениям младших Повилик.

— Сто метров вверх по склону, подъем не особо крутой, есть пара лестниц. Дальше будет открытая площадка, оборудованная для пикника, а во дворе замка действующий колодец. Каждый год чистим и проверяем воду — чистейшая, можете пить спокойно. К полудню приеду за вами, и продолжим — завтра посетим хижину ведьмы на берегу Эхо и замок, где обитал барон со своей возлюбленной. Будьте осторожны ночью — ведьма неравнодушна к мужчинам и к очень красивым женщинам.

Ярек кланяется Лике, явно занявшей место в его щедрой душе.

Поднимаясь к руинам замка, спрашиваю супругу:

— Ты веришь во все эти местные сказки? Думаешь, одна из вас превратила соперницу в дерево, а после сжила мужа со свету и удалилась в глушь тихо доживать?

— Согласись, между местной сказкой и легендой из дневника есть сходство. И там и там некая старая ведьма, возжелавшая молодого красавца. Коснувшись пня, я почувствовала любовь и ярость, боль и страх, так что легенда о деве-дереве лжет лишь в деталях «кто, кого и за что». Колдовство — дело рук одной из Повилик, но никто из нас никогда не обладал подобной силой. Похоже на первородную магию. И сейчас я будто вернулась домой и обретаю корни, — и Лика снимает походную обувь, продолжая путь босиком. К моему удивлению, ее примеру следуют и Виктория с Полиной.

«Босые паломники идут поклониться святыне или грешные ведьмы вступают в контакт с темной богиней?»

С оборудованной площадки открывается отличный вид на деревушку в долине, пустошь моря камней и далекую синеву озера Эхо.

— Мне это снилось, — говорит Полина и теща с женой синхронно кивают, подтверждая ее слова.

Пока они осматриваются, я разбиваю лагерь, стараясь успеть до темноты. А затем на моих глазах разворачивается действо, после которого можно поверить сразу во все мировые легенды или прописаться в психиатрической клинике.

Некоторое время мы блуждаем по руинам бывшим давным-давно огромным замком, пытаясь угадать в поросших мхом валунах центральные залы и подсобные комнаты. К внутреннему двору с колодцем выходим внезапно — новенькое блестящее ведро и современный подъемный механизм инородными деталями бросаются в глаза на фоне запустения и торжества природы. Некогда мощенный каменной плиткой, сейчас двор порос густой травой, местами доходящей до колена, но Повилик не смущает зеленый ковер — внимание всей троицы приковывают густые заросли у полуразрушенной крепостной стены. Виноград и ежевика, плетистые розы и колючий терн, резной хмель и нежный вьюн сплелись воедино. Все оттенки зелени, разноцветные цветы и ветви пронизаны тонкими длинными белесыми нитями — словно человеческий организм нервами и кровеносными сосудами. Как охотничьи собаки делают стойку на дичь, так Виктория, Лика и Полина синхронно замирают, втягивают раздувшимися ноздрями воздух, переступают босыми ступнями. Лица всех троих обретают выражение напряженной серьезности, точно перед щурящимся внутренним взором мелькает знакомая фигура, но мозгу требуется время на узнавание. И вот мышцы расслабляются радостью встречи, а трава под ногами расступается, кланяется ниц, образуя примятую тропку, ведущую в центр зарослей.