— Привет, красавица! Готова или мне забежать на кружку чая? — без доли скромности спрашивает он.

— Не нужно. Лучше выпьем чайку где-нибудь еще, ладно? Я уже выхожу.

Сбрасываю звонок, считаю до тридцати и только потом спускаюсь по лестнице и неторопливо выхожу из подъезда. Серебров выходит мне навстречу и по-хозяйски обнимает, нагло опуская руку ниже талии. Ну что за манеры! Неужели он всегда так ведет себя с девушками? Неужели его так мало отшивали, что он продолжает так себя вести?

— Прекрасно выглядишь, — замечает он и осматривает меня, как товар на витрине. Юбка сегодня подлиннее, куртка поплотнее, но от жадного, голодного взгляда это меня не спасает.

— Какой у нас план? — я вступаю в игру и не тороплюсь убирать руки с его плеч после объятий. Пусть расслабится и думает, что я уже у него на крючке (и ему вовсе не обязательно знать, что я едва сдерживаю рвотные позывы от такой идиотской ситуации и его поведения).

— Можем немного развеяться, перекусить где-нибудь. Ты что-то говорила о кофе? А потом… у меня тоже были кое-какие планы, надеюсь, ты будешь не против.

— С тобой — я просто не могу быть против чего-то.

Я улыбаюсь. Надеюсь, не слишком заметно, что это через силу?

Мы садимся в его машину и довольно быстро выезжаем со двора. Серый автомобиль Андрея неторопливо трогается с места. Слишком неторопливо. Он уверен, что сможет за нами угнаться?

Хотя это оказывается не очень сложно, Серебров, как и в прошлый раз, едет предельно аккуратно, будто бы сам боится мощности своей машины.

— Чем ты занимаешься, Вера? — спрашивает Серебров, чтобы сгладить тишину.

Уверена, ему на самом деле не очень-то интересно, поэтому болтаю знакомую бредовую легенду: я студентка медицинского, подрабатываю в ветеринарной клинике. Ой, а недавно такого пса лохматого приводили, мы целый час сбривали ему шерсть, чтобы поставить укол! А еще к нам иногда приносят попугаев — для них есть специальный специалист-орнитолог. А, как будущий человеческий медик, часто отпаиваю сердобольных хозяев валерьянкой и даже несколько раз шел в дело нашатырь…

Я несла чушь все время, пока мы ехали, и Серебров улыбался невпопад. Явно не слушает меня. Слишком уж веселая у него ухмылка на трогательной истории, когда девочка принесла пустой панцирь от черепашки. Разумеется, всего этого не было на самом деле — я пересказывала истории, которые попадались мне в интернете, скидывала в котел лжи всё подряд, не разбирая. Он не то чтобы верил — ему вообще без разницы. Все его мысли, похоже, в будущем — он бы и пункт с рестораном наверняка пропустил бы с удовольствием. И Серебров даже сделал попытку:

— А ты очень голодна? У меня дома есть пицца и бутылка шампанского.

— Я бы перекусила что-нибудь посерьезнее, — отмазываюсь я, и Серебров со вздохом сворачивает-таки к ресторану.

Во мне еще теплится надежда перехватить его телефон и убежать, пока он будет в туалете, но он не оставляет мобильник без присмотра и даже не вытаскивает его из кармана. Неужели придется ехать к нему домой?.. Допустим, там я смогу вытащить его телефон, а как сбежать-то? Вдруг у него особняк с охраной?

Ужин проходит спокойно, Серебров держит себя в руках, только несколько раз приобнял меня и еще пару раз коснулся ноги. Меня тошнит от его приторных духов — хотя, возможно, в любом другом случае они мне даже понравились бы.

— Ты кажешься очень умной девушкой, Вера. Меня такие привлекают.

— Я догадывалась, — улыбаюсь я.

— Действительно? Чем же я себя выдал?

— Наверное, тем, что пригласил меня на свидание.

Серебров смеется в ответ. Неестественно-белая улыбка.

— Поначалу просто хотел загладить свою вину. Я ведь чуть не сбил тебя.

— Вообще-то, немного сбил. Нога до сих пор ноет, — вру я. Ничего у меня не болит, только тошнит от его кривых комплиментов.

— Я тоже в какой-то степени могу быть врачом. Знаю целебные массажи, например.

— Правда? Покажешь, что умеешь?

— Конечно. Только не здесь, нужно место поукромнее. У меня дома, например.

Рука-лицо! Серебров, при всей своей внешности и опыте, мало чем отличается от школьников. Но я не подаю вида, наоборот: с радостью соглашаюсь, ведь массаж — это так здорово! И ножка у меня бо-бо, и ласки хочется…

Попробую отправить его в душ, когда доберемся до дома. Тогда и вытащу телефон, и сбегу. Если не получится… Ну не станет же он удерживать меня силой? Он не настолько безумен.

— Тогда не вижу смысла откладывать удовольствие. Ты ведь уже перекусила? Давай попрошу счет.

Серебров расплатился и поспешил в машину, позабыв придержать мне дверь. Напускное джентльменство уступило место самовлюбленному озабоченному подростку.

Серый автомобиль Андрея стоит на парковке, и от этого становится чуточку легче. Впереди — самая опасная и неприятная часть плана. Но мысль, что я в любой момент могу позвонить и попросить о помощи, немного успокаивает.

Мы садимся в автомобиль Сереброва и мчимся к нему домой — гораздо быстрее, чем ехали до этого. Андрей быстро теряется среди городского потока автомобилей. Он же не потеряет меня из виду?..

Я сжимаю кулак в кармане. Между пальцев стиснута маленькая капсула — спасительная, можно сказать. Я долго отказывалась брать ее, а сейчас вцепилась в подарок Карины, как в свой единственный шанс.

Снотворное. Должно сработать на Сереброве. Если не сработает, я не знаю, как выбираться из его логова — огромной квартире с шестью или семью комнатами, в которой мы оказались.

Только мы переступили порог, Серебров набрасывается на меня с поцелуями, и я вынуждена отвечать — иначе игра сорвется. Меня тошнит, физически готово вывернуть наизнанку от того, что я делаю. Его руки нагло обхватывают мое тело, я же веду себя как вялая первокурсница, которая не особо умеет двигаться соблазнительно.

— Может, сначала немного выпьем? — предлагаю я, с трудом отрывая Сереброва от себя. Он недоволен, но все же соглашается.

— Окей. На кухне в холодильнике бутылка вина. Сделаешь все сама?

— Конечно, красавчик.

Я снимаю верхнюю одежду и убегаю на кухню, чтобы Серебров не успел заметить меня.

Вино в холодильнике. Трясущимися пальцами отыскиваю в ящиках штопор. Чем занят Серебров? Руки моет, кажется. Успеть, успеть…

Пробка поддается легко, но я все равно почти разливаю капли на столешницу в центре огромной кухни — настолько меня колотит от страха. Я на собираюсь изменять, не собираюсь… Но не переступила ли я уже грань дозволенного? Переступила, конечно. Поцелуи, свидание в чужом доме… Это все можно исправить, главное, не дать Сереброву добраться до моего тела.

В бокал вина падает капсула снотворного. Размешиваю ее прямо штопором, нет времени искать ложку. В коридоре раздаются шаги, а капсулу все еще видно! Она так долго растворяется!

— Почти готово, — говорю я вошедшему Сереброву, отгораживая от него бокалы с белым вином. Почему белое?! В красном было бы не видно капсулы.

Чувствую себя щитом, стеной на пути к собственному падению. Если Серебров заметит нерастворившееся снотворное, что он со мной сделает? Не запрет ли в одной из своих многочисленных комнат, чтобы больше не угрожала ему?

Я зря пришла сюда. Зря придумала план, в котором и плана, собственно, не было, только идея — достать телефон, а вместе с ним и доказательство вины Сереброва. Совсем не думала о себе, и только теперь, в его логове, я чувствую страх.

— Значит, выпьем? — предлагает он.

— У тебя не найдется каких-нибудь фруктов? — пытаюсь я оттянуть момент.

— Хм… сейчас посмотрю в холодильнике.

Пока Серебров ходит по кухне, я прикрываю от него бокалы. В одном из них, в правом, капсула превратилась в едва видную песчинку, но мне кажется, что она слишком заметная, что он быстро меня раскусит. Но выхода нет — больше тянуть время не получится, иначе Серебров решит, что уже пора перемещаться в спальню.

— Кажется, мы еще не пили за знакомство, — улыбаюсь я и протягиваю ему бокал.