Ника не успела ничего больше рассказать. Кто-то попросил ее выйти, и я вновь остался наедине с писком.

Я поймала какое-то странное состояние. Вроде бы должна беспокоиться, плакать, желать убиться об стену от печали — но ничего этого нет. Я увидела Диму и стала спокойной, как удав. Он жив — это главное. Тело ниже пояса накрыто простыней, так что я не смогла рассмотреть его ноги, может, от их вида мне бы и стало хуже. А может, все не так плохо, как мне показалось ночью. Кажется, у него еще было ранено плечо — но и этого я не заметила, разве что краешек бинта торчал из-под больничной рубашки.

Собранность, уверенность, сжатые кулаки. Мое тело и психика поступили не так, как обычно, не стали забиваться и прятаться, а пришли в боевую готовность. Только бы найти себе занятие, чтобы не сойти с ума от волнения, которое, хоть никак и не проявляется, но все же не оставляет меня!

Андрей приехал в больницу к десяти утра. Я должно была бы уже быть на работе, но не поехала — отпросилась, вкратце рассказав, что случилось. А теперь просто сижу на скамейке у основного корпуса и жалею, что никогда не курила — хотя бы сейчас знала бы, чем заняться.

— Привет. — Андрей издалека увидел меня и, кажется, узнал. Я несколько раз заезжала к ним на полигон, да и первое занятие начала со знакомства с ним, так что неудивительно.

Выглядит он устало, будто не спал всю ночь. Андрей садится рядом со мной, достает из пачки сигарету и подтверждает мою догадку:

— Я говорил ему не участвовать в гонке. Но разве же его отговоришь?

— Мне он даже не рассказал.

— Своей матери он тоже не рассказывает.

И как мне это воспринимать? У меня уже закралась мысль, что Дима не говорил о гонке из-за нашей ссоры. Но, возможно, по крайней мере так явно считает Андрей, он молчал, чтобы я не волновалась. Глупость. Чтобы я не волновалась, нужно просто не участвовать в таких опасных играх!

— Как он?

— Пока не приходил в себя, — говорю я и рассказываю о том, что удалось узнать от врача.

Состояние тяжелое, но пока стабильное. Все процедуры провели, раны зашили, органы не повреждены — не считая конечностей. Тело потеряло много крови, поэтому сейчас ему непросто. Но вроде как прогнозы хорошие.

— А с машиной что? — спрашивает Андрей, и я мгновенно вскипаю.

— С машиной? Вас еще интересует, что с машиной?!

— Да, интересует, — спокойно отвечает он. — Она еще не оплачена. Дима надеялся выиграть и оплатить с приза кредит — как понимаешь, теперь этого сделать не получится. А если случится худшее… — Андрей на секунду теряет спокойствие, но тут же находит его вновь: — В таком случае долг ляжет на плечи его матери. Поэтому я и спрашиваю, подлежит ли машина восстановлению. Сейчас от нас ничего не зависит, остается думать на шаг вперед.

Он прав. Я достаю телефон и показываю снимки аварии — кто-то из зевак уже успел выложить из в местный новостной аккаунт. Андрей, видимо, старой формации, не привык узнавать все из интернета. Он хмурясь рассматривает хлам, который еще вчера был автомобилем.

— Это плохо, — заключает он.

***

Вечером Карина приехала ко мне, боясь оставлять меня наедине с моими мыслями. Я ей благодарна — я бы с удовольствием от размышлений сбежала бы, если бы могла. Чтобы не молчать и не создавать гнетущей тишины, я рассказала Карине о долге, который навис над Димой.

— Так он же не сам разбился, — удивляется она.

— Как это не сам?

— Ну, есть такая теория… Там никого же во время аварии не было, но между людей ходит слух. Есть в их сообществе какой-то типчик… У него еще прозвище странное, металлическое… Сильвер. Как мальчишки, честное слово! — Карина качает головой.

— Так и что с ним? — поторапливаю я.

— Насколько я поняла, он как-то криво вошел в поворот, и Диме пришлось его объезжать, вот он и вшатался в столб. Так что этот Сильвер, по сути, виноват. Даже забавно, что Лешку так называют теперь.

— Лешку? — теряюсь я.

— Ну, Леха Серебров. Я училась с ним вместе в универе. Богатенький буратино, но трудолюбивый, как Папа Карло. Даже не знала, что он увлекается гонками, а как увидела его фото — сразу узнала.

Сильвер, Серебров… Кажется, прозвище я действительно слышала ночью, кто-то говорил, что он один из фаворитов.

— Если он не сам въехал в столб, может, этот Серебров захочет ему помочь? — размышляю я вслух. — Отдать за него часть долга, а то и весь. Дима же мог и его протаранить, но он избежал аварии. По сути, спас его!

— Ага, конечно! — смеется Карина. — Знаешь, есть такие люди, как весы: у них на одной чаше хорошие качества, а на другой — плохие. Вот у Лехи на одной чаше — деньги, трудолюбие и смекалка, а на второй — полное отсутствие ответственности. Он бабник еще тот, обрюхатил у нас одну девчонку и свалил в закат. Думаешь, хотя бы аборт ей оплатил? Ага, щас!

Это уже плохо. Надежда, вспыхнувшая во мне, угасает так же мгновенно. А мне-то казалось, что я смогу хоть немного помочь Диме…

— С другой стороны, — продолжает рассуждать подруга, — он ведь мажор. У него и отец вроде бы какой-то крутой. Лехе нельзя светиться в скандалах, особенно теперь, когда у него тоже какой-то там бизнес образовался. Он и с места аварии-то сразу свалил — хорошо хоть, совести хватило скорую вызвать. Ссыкло, в общем, то еще. Ни за что сам не признается.

— Там же было столько людей. Неужели его не узнают, или его машину? — уже не веря собственным вопросам, спрашиваю я.

— Деньги решают все. Особенно запросы простых смертных. Вот если бы он сам признался… Да, Ника?

Голос Карины как-то плавно меняется, становится хитрым, как у лисы. Я смотрю на подругу, не понимая, чего она добивается.

— Ты что-то задумала?

— Есть один вариант. Подобраться к нему поближе и вытащить признание. Или видео с регистратора. Или что угодно.

— И ты готова это сделать?!

Карина смеется:

— Я? Меня Леха узнает, мы целых три дня с ним встречались. А если точнее — три ночи. Нет, к нему надо подсылать кого-нибудь новенького. Кого-нибудь, кто уже стал мастером мужского пикапа.

Я невольно поднимаю брови, не веря в то, что Карина предлагает.

— Я, что ли?

— Есть другие варианты?

— Нет, но… Впрочем, могу и попробовать. Напишу ему сообщение, как обычно.

— Шутишь! — вскакивает Карина. — Какое сообщение? Это тебе не спермотоксикозный пацан, и не блудный муж, готовый запрыгнуть на первую попавшуюся юбку. Серебров — человек серьезный, и баб у него было хоть отбавляй. Его надо ловить на живца. У меня с ним вроде остались общие знакомые, я придумаю, как к нему подобраться. Вот и подберешься, повиляешь там бедрами, поулыбаешься — зацепить его не сложно, куда сложнее потом будет разговорить. Зато представь, если получится — твой Димочка выйдет из комы, и ему не придется горбатиться на кредит! Прикроешь его симпатичный зад.

План звучит жутко. Будь Дима в сознании, он бы ни за что не позволил бы мне на такое пойти. Но сейчас он в коме, и еще неизвестно, сколько в ней пробудет. Потом еще какое-то время уйдет на восстановление — вряд ли он сможет вернуться к работе сразу. Зато когда наконец восстановится, он не попадет в кредитную кабалу. А этот трусливый Серебров, который даже не подумал ответить за свою вину, отдаст что должен…

Есть только одна проблема. Я ведь уже обещала Диме, что завяжу с проверками. А тут — даже не общение по телефону, а реальные встречи и буквально соблазнение! Получится ли? И если получится, как отреагирует Дима?

Накануне выходных мы с Кариной просидели над «Планом соблазнения». В идеале, конечно, было бы подобраться к Сереброву не слишком близко, напоить его и, допустим, просто выспросить о подробностях аварии. Без намеков на близкое общение. Карина на мои надежды только качала головой — он не дурак, не клюнет, нужно хорошенько заморочить ему голову.

Хотя я вообще не уверена, как вытащить из него информацию. Допустим, он действительно воспримет меня как девочку-дурочку, с которой можно замутить. Что дальше? С чего бы ему вообще обсуждать со мной аварию? Интуиция подсказывает, что что-нибудь я смогу выведать, но совесть буквально кричит: не лезь! Ты уже обещала Диме, что не будешь заниматься подобным!