Когда Серебров возвращается в машину, он почти весело говорит:

— Вот я и закупился никотином. Ну что, в ресторан?

— Ну и видок у тебя, — смеется Дима, будто бы это я пролежала в коме несколько дней, а не он.

Но сейчас я просто не могу злиться на него — слишком уж рада, что он наконец пришел в себя!

Диму наконец перевели в общую палату, и теперь за нашим общением наблюдает несколько человек. Мой парень совершенно этого не стесняется и, стоило мне войти, он подзывает меня, берет за руку и сажает рядом на кровать. Выглядит довольно бодро, только вставать пока не может. Доктор сказал, что у него уйдет еще много времени на восстановление. Диму это не смущает — он сразу же привлекает меня к себе и целует, будто хочет почувствовать мою близость.

Я не спешу отстраняться и остаюсь рядом, в нескольких сантиметрах от его лица, и Дима нежно убирает прядь волос у меня за ухо.

— Я тебя слышал, — говорит он тихо.

— Когда?

— Все время. Каждый день. Ты приходила и рассказывала… что это? Сказки? Вспоминаю с трудом, но помню, что эти истории как светлый лучик, вытаскивали меня из темноты.

— Я несла все, что приходило в голову. Просто не знала…

Слова замирают в горле, и я не могу их произнести. К чему теперь прошлые страхи? Дима жив и почти здоров. Ну и что, что еще несколько недель не сможет ходить? Кажется, его это нисколько не смущает, и краем глаза, под больничной простыней, я вижу, что от моего нахождения рядом у него в теле возникает отклик. Дима перехватывает мой взгляд:

— Жизненно-важные органы не повреждены. — И он заливисто смеется. Я не могу не улыбнуться в ответ.

Хотя на душе горько. То, что я сделала вчера и на что согласилась сегодня, борется с моими принципами и чувствами к Диме. Нет, конечно, я не собираюсь в самом деле ему изменять. Но эта роль, которую я решила на себя примерить…

Вчера с Серебровым мы-таки добрались до ресторана. Выйдя из машины, он стал говорливым шутником, и, наверное, любая девушка растаяла бы от его обаяния. У меня же не было ничего, кроме отвращения — к нему, к себе, к ситуации.

Мы сели за столик и заказали по салатику. Серебров предложил мне выпить, но я не стала. Мне нужен был здравый рассудок.

Он болтал без умолку, рассказывал что-то о блюдах и полезности правильного питания, о своей работе и том, как он загружен, но для такой симпатяги, как я, может найти время. Его рука в какой-то момент легла на мое колено, и я с огромным усилием не отстранилась. Нужно было продолжать играть роль: он — красивый парень, я — восхищенная девушка. Как и всегда в таких случаях, я начала прощупывать почву: как к нему подступиться? Нужно действовать наглее или наоборот, более сдержанно и скромно, чтобы мужчина почувствовал себя хозяином положения. Перед кем-то нужно открывать рот в восхищении по любому поводу: «Вау, как здорово ты умеешь гуглить», других же приходится подстегивать другими способами, изводя: «Ты получил Нобелевскую по химии? Неплохо. Но мог бы и лучше…»

Его рука на моем колене пролежала еще долго, до конца нашего пребывания в ресторане. В какой-то момент я решила, что нужно брать быка за рога.

— У тебя такая необычная машина, — с игривой улыбкой заметила я и взглянула на автомобиль через панорамное окно ресторана — он как раз располагался на первом этаже, так что парковка отлично просматривалась.

— Еще бы. Единственная в городе! — самодовольно ответил Серебров.

— Кажется, я где-то ее видела. Ты, случайно, не участвовал в гонках недавно? Не уверена, но там тоже было что-то похожее… Прости, я совершенно не разбираюсь в марках.

На этих словах Серебров заметно занервничал. Его рука, лежащая у меня на колене, заерзала вперед-назад, нарушая приличные границы. Я положила свою ладонь на его, и Сереброва это слегка приободрило, успокоило.

— Я иногда участвую в заездах, — медленно произнес он.

— В последних не участвовал, значит, да? Там такой кошмар случился! Говорят, какой-то парень разбился. — Заметив в глазах Сереброва беспокойство, я сменила технику: — Ты, наверное, очень смелый, если участвуешь в таком опасном деле.

Он расплылся в очередной самовлюбленной улыбке. Что ж, теперь ключик к этому мужчине был найден: из него можно вытянуть что угодно, если не забывать тешить его самолюбие. Чуйка, которая всегда безошибочно срабатывала на виртуальных проверках, не подвела и в реальности. Хотя меня буквально тошнило от его прикосновений, я провела рукой по предплечью Сереброва. Со стороны мы, должно быть, смотрелись как влюбленная пара, которой не терпится добраться до отеля.

— Так ты не слышал про этот случай? Авария на гонках, — напомнила я.

Серебров ответил как будто бы равнодушно:

— Вроде бы читал в новостях.

Но его взгляд метнулся к телефону. Спасибо старому-доброму Шерлоку Холмсу, которым я зачитывалась в детстве. Люди во время пожара всегда пытаются спасти самое дорогое — так и во время допроса они невольно выдают себя взглядом. У него в телефоне есть информация! Возможно, я не ошиблась, он снимал свой заезд на мобильник, иначе почему сейчас с таким беспокойством смотрит на него? Но Серебров не упускает его из виду, даже в уборную ходил с телефоном. Неудивительно для современного человека, но как же неудобно!

Мне нужно вытащить оттуда видео, если оно есть. Но как?

Наше «свидание» завершилось предсказуемо:

— Вера, ты очень симпатичная девушка. Хочешь, прокачу тебя на своем Додже по ночному городу?

Нужно было решаться. Дима не выберется из долгов самостоятельно, но вообще попал в них не по своей вине! И истинный виновный должен быть наказан.

— Что ты делаешь завтра вечером? — спросила я.

— Видимо, встречаюсь с тобой.

— Ник, ты со мной? Или опять уплыла в свои мысли?

Я очнулась от неприятных воспоминаний и поняла, что все еще нахожусь у Димы в палате. Он откинулся на подушку и продолжает держать меня за руку, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Его прикосновения приятны, в отличие от домогательств Сереброва.

— Хмуришься, — замечает Дима. — Случилось что-нибудь?

— Я сильно за тебя волновалась.

— Теперь все в порядке. И спасибо, что предупредила Андрея обо всем. Он присмотрел эти дни за мамой. Ну чего ты такая печальная? Давай, иди сюда!

Дима сдвигается вбок, позволяя мне лечь рядом с ним. Я наслаждаюсь тем, что теперь мы снова вместе, пусть и в таких неприятных обстоятельствах. Ничего, скоро он выйдет из больницы и к тому моменту, надеюсь, его уже будет приятный сюрприз от Сереброва, если мне удастся расшевелить его совесть…

Мы должны встретиться уже сегодня. Понятно, на что рассчитывает богатый мальчик — невооруженным взглядом видно, чего он хочет от девушек. Но я этого, разумеется, ему не дам. Нужно бы придумать, как себя обезопасить… Позвонить Карине? Но как она сможет успеть за скоростным Доджем Сереброва? Хорошо бы найти кого-нибудь, кто может быстро водить… Андрей проклянет меня за этот план, если попросить его помочь? Наверное, да. Но он выглядит умным мужчиной, и он явно беспокоится за будущее Димы. Вместе мы могли бы справиться…

Потом, все потом! Сейчас я лежу рядом с Димой и не должна отвлекаться на грустные мысли.

— Долго ты еще будешь в больнице?

— А что, не терпится продолжить наши занятия по вождению? — подтрунивает Дима, обнимая меня здоровой рукой. Но тут печаль нападает и на него: — Не уверен, когда вернусь за руль.

— Из-за рук и ног, да?

— Отчасти, — увиливает он, потом все же отвечает: — С ними все окей, восстановлюсь. Только вот не понравилось мне в коме валяться. Темно там, и тебя нет. Скукота. Знаешь, сегодня весь день думал, хочу ли возвращаться к гонкам, экстремальному вождению и остальному… Я всю жизнь любил ходить по краю, щупать границу между жизнью и смертью. Сейчас, вот, заглянул за нее слишком далеко. Дальше — не хочу. Тем более если задумываться о семье…