Пиликает телефон. Забыл выключить! Вот уж чего точно нельзя — так это отвлекаться. Тяну руку к мобильнику, чтобы выключить его, и вижу сообщение от Ники. Улыбка помимо моего желания расплывается по лицу.

«Удачи, гонщик! Жду тебя на финише!»

Сердце бьется быстрее, но уже не только от предвкушения скоростного заезда. Ника каким-то образом оказалась на гонке? И как только узнала? Вообще, по-хорошему, я бы и сам ее пригласил, если бы не тот серьезный разговор, случившийся недавно. Но теперь, после этого воодушевляющего сообщения, разговор остался в прошлом.

Моя девушка ждет меня впереди, на финише. Если не это повод прийти первым, то что тогда вообще может быть поводом?

Я стартую, вжав педаль газа в пол и только на рефлексах успев объехать авто впереди. Додж сорвался с места быстрее меня, но это ничего. Я смогу обогнать его, если не буду сильно тормозить на поворотах… Главное — суметь вырулить.

— Стартовали! — объявила Карина. Вместе с ней за новостями в телеграме следили и другие, и сейчас народ загудел в предвкушении, сгущаясь ближе к финишной черте.

Их разгоняют несколько организаторов и очень просят не выходить на проезжую часть, потому что водителями будет сложно остановиться. Люди недовольно отмахиваются, но все-таки перемещаются на тротуары. Вот они, минусы уличных гонок — не думаю, что их хоть кто-нибудь согласовывал с полицией, иначе тут хотя бы легкие перегородки были. А так — что? Надеяться на сознательность зрителей?

Я пытаюсь нырнуть вглубь толпы, чтобы не стоять у края дороги, но Карина меня удерживает.

— Ты чего? Если сейчас оставим место, потом не проберемся к победителю.

Мысль о Диме — а я нисколько не сомневаюсь, что победит Дима, — меня немного успокаивает, и я отхожу от дороги лишь на несколько шагов, для спокойствия. Однажды я привыкну к быстрым машинам, но не сегодня.

— А сколько они должны ехать? — спрашиваю я. Мороз кусает меня за щеки, несмотря на руки в перчатках, которыми я пытаюсь отогреться.

— Вроде бы быстро. Минут десять, думаю, — неуверенно отвечает Карина.

Но через десять минут никого не было. Как и через пятнадцать, и через двадцать.

— Они точно стартанули? — беспокойно шепчут в толпе. Я тоже волнуюсь. Мысленно строю маршрут гонки: действительно, мы даже днем с Димой могли бы добраться быстрее, чего уж говорить о ночной пустой трассе? Где же они?

— И телега молчит, — нервничает Карина рядом, не выпуская телефон из рук. — Может, маршрут изменили? Поэтому едут дольше.

Эта мысль успокаивает меня, но ненадолго. Я решаюсь вслед за сообщением Диме, которое отправила перед гонкой, позвонить. Если он сейчас в пути, просто не ответит, а если что-нибудь случилось…

***

Шум в голове. Ноги онемели и ничего не чувствуют, сжатые в тиски металла. Холодно. Меня сковало льдом, и совершенно нет сил пошевелиться…

Что же было? Дорога, гололед. Я хорошо стартанул, не сразу, но вырвался вперед — сразу за Доджем, не отставал. Надеялся обогнать на поворотах, в городе. Сильвер — умелый водитель, не пропускал меня вперед, но без агрессии, аккуратно, чтобы не задеть мое авто.

Что же потом случилось?.. Кажется, Сильвера повело. Неконтролируемый занос, причем вычурный, почти нереальный для опытного водителя — его повело при повороте направо, развернуло на дороге. Я едва успел вывернуть руль, чтобы обогнуть Доджа, но перед капотом уже выскочил столб. От него увернуться не получилось.

Да, вот что случилось. Глаза открываю с невероятным трудом, будто к векам прицеплены килограммовые гири. Руки в крови. Чья это?

Пытаюсь пошевелить правой — не поднимается. Ее вжало в сиденье металлической пластиной. Мой «Субару» разбит, похож на кучу хлама, и я — в самом центре этой груды металлолома. Живой. Дышу. Но больше почти ничего не могу. Хотя и дышать больно. Перед лицом что-то белое — подушка безопасности сработала? Ну, мою руку она не спасла. Под ней не видно ног — наверное, их передавило металлом капота.

— Эй, дружище! — бьет кто-то в окошко. — Ты живой?

Голос Сильвера. Значит, он вышел из заноса куда удачнее, чем я. Забавно. Если бы я не сориентировался, мы бы столкнулись и сейчас оба были бы в металлических оковах, а так — только я. Герой, блин.

Я не могу даже голову на его голос повернуть. Тело ватное, упало лбом на руль. Не могу его поднять, как бы ни старался.

Сколько времени прошло? Кажется, кроме Сильвера кричит еще кто-то. Они пытаются открыть дверь моей «Субару», но не могут. Ругаются, что дверь смяло, тут нужно распиливать. Мою машину — распилят. Я еще и кредит не отдал. Можно распилить меня вместе с ней?

Что-то звенит и мерцает в разрушенном салоне. Вновь открываю глаза. На это уходят мои последние силы, и я чувствую — сейчас отключусь. Перед тем как потерять сознание, вижу на экране телефона — «Ника». Прости, девочка моя, что так и не доехал до тебя…

— Они молчат слишком долго! — возмущается Карина. Я молчу, потому что уже не чувствую лица и рук — все промерзло. Ночью, зимой устраивать гонки. Что за глупость! Да еще сердце так неприятно колет… Дима так и не ответил на звонок. Поначалу надеялась, что он просто еще едет, но обещанные «десять минут» давно прошли. Все уже должны были финишировать, но нет ни одного участников заезда.

— Гонку отменили! — возмущается кто-то рядом. — Они что, издеваются?

Карина, услышав новость, тут же заглянула в телефон и показала мне. Скупое объявление — «Заезд переносится». Ни фотографий, но объяснений.

— Что-то случилось, — уверенно говорю я. Неприятное ощущение в груди разливается, меня охватывает легкая паника.

Подруга замечает это и хватает меня за руку:

— Успокойся, Ник. Все будет окей. Дай мне пять минут.

Она возвращается даже раньше — разыскала среди ворчащей толпы какого-то мужика, присела ему на уши.

— Это Коля, он нас довезет. Проедем по маршруту, наверняка что-нибудь заметим.

Я спешу в его машину. Коля включает обогреватель, неспешно настраивает печку.

— Давай поживее, красавчик, — торопит Карина, и я ей благодарна. У меня не получается вымолвить ни слова. В голове не осталось никаких мирных объяснений, почему отменили заезд. Что-то случилось!

Мы наконец трогаемся, объезжаем разбредающуюся толпу.

Карина щебечет что-то успокаивающее, но я ее едва слушаю. И когда вижу впереди мигалку скорой, в ушах вообще начинается белый шум, а глаза окутывает пеленой. За секунду до этого замечаю — синий автомобиль. Вернее, то, что от него осталось. Металл обнял столб, сделав кольцо из капота.

— Ника! — Карина быстро поворачивается ко мне с переднего сиденья. — Подожди! Не истери раньше времени! Сначала все выясним!

Но я ничего не хочу выяснять. Вдруг случилось страшное? Я даже из машины выходить не хочу, не могу… Если буду сидеть здесь целую вечность, то никогда не узнаю, что с Димой что-то случилось. Уж не отвлекла ли я его своим сообщением? Не стал ли он вести машину хуже после нашей недавней глупой ссоры?

Какая мелочь! Откажусь я от всех своих проверок, только не говорите мне, что он…

— Живой. — Карина садится в машину, на этот раз на заднее сиденье, берет меня за руку, заботливо и успокаивающе поглаживает. Ее голос гораздо менее радостный, чем должен быть — она ведь вернулась с хорошей новостью, разве нет? — Без сознания, но живой. Его в машину впечатало, сейчас будут доставать. Нет-нет, тебе лучше не смотреть. — Карина крепче держит меня за руку, не давая выйти. — Зрелище так себе, если честно. Они вскрыли дверь и кое-как его стабилизировали, обкололи там чем-то, не знаю. Но сейчас врачам лучше не мешать.

Я смотрю через окно, как медики крутятся вокруг синей машины и что-то делают, но что — не понимаю. На месте водительского сидения провал, мое зрение будто бы отказывается понимать, что там.

Коля — наш спонтанный спутник — протягивает мне какую-то тряпку, и я понимаю, что плачу.