Хотя какое имя. Набор цифр, ведь я уже как минимум раз десять загоняла этого человека в блок. Можно подумать, в наше время это способно кого-то остановить. Хотя передышку давало.

Никто больше не звонил мне из Гродного. Никто. Хотя втайне каждый раз сердце замирало в надежде, что глупые женские сны могут сбыться. Но нет. Я жила в реальности, а не там, где розовые единороги рассекают по голубым полям.

А потом я привыкла. Привыкла, что вместо низкого хриплого голоса в трубке после моего дрожащего «да» звучит обиженное:

– Почему ты снова отправила меня в чёрный список?!

Нет, ну почему из всех мужиков на свете я разбередила именно Артема? Какого тогда приехала в его сервис и «обновила» настройки? Это карма какая-то.

Скрипнула зубами и выключила звук. Пусть дурацкое жужжание заменит скрежет мелодии старенького телефончика. Надеюсь, рано или поздно этот маньяк перестанет преследовать меня.

Как же раздражало его поведение! Я до зубовного скрежета бесилась из-за идиотских замашек собственника-маньяка. Кажется, за то недолгое время, пока меня не было в Реморе, ему мозги вынули, переволошили и обратно в черепушку сложили.

Хотя был у преследований Артема и положительный момент. Они здорово отвлекали от мыслей про Сафронова. Я бы сказала, смещали фокус с бабских страданий на бабское же бешенство.

Вот и хотелось поступить как модная телочка, да телефон надо было швырять в воду. Не могла я себе позволить такого расточительства. Экономия превыше всего.

Когда приехала в приморский городок к бабуле, первым делом деньги заныкала. Ну не верю я в то, что сейчас время их тратить. По крайней мере, пока прокурор не сдох, или Артём не нашёл себе новый объект воздыхания.

Местные девки пальцем у виска крутили. Говорили, что мне мозги в губы закачали, раз я такого перспективного парня отшиваю. Дуры.

На кой мне сдался этот больной прихлебатель, если мои сны каждую ночь наполнены одним-единственным мужчиной. И не этим. Чёрные волосы, синие глаза и наглая мажорская ухмылка хозяина жизни.

Хозяина моей жизни.

Да чтоб тебе там ни одна девка в Гродном не давала, богатенький засранец! Это ж надо было так залипнуть на нем. Я ему бросила пророчество, которое бумерангом ударило по мне.

Вот что я называю не рой себе яму. Помешанная идиотка. На Артема наговаривала, а сама втайне истекала при одной мысли о том, что он может подойти и запустить руки мне в волосы.

Только вот никогда ни шагу бы сделала ему навстречу. Потому что душа, может, и размазывала розовые сопли по лицу, но мозг стоял в глухой обороне. Такие, как он, на одном месте вертят подобных дур.

Небось каждый день имеет все самое лучшее, от девок до других благ северной цивилизации. Ненавижу. Ненавижу за то, что я не в силах выжать его из головы. За эту свою слабость и дрожь в коленях…

А Артема ненавижу за то, что решил свалить в Гродный. За каким только бросил здесь все? Помню, не один вечер обсуждали выходку парня у нас в местных ресторанчиках.

Мужики злились, что потеряли такого хорошего специалиста. Он там в тачках что-то эдакое делал. И никто на побережье с ним в этом сравниться не мог.

Кто-то клял тупую бабу, что отказала ему, кто-то напрямую угрожал мне. Мол, не дури, девка. Негоже из-за какой-то босячки терять столь ценные кадры.

Да только я смело всех лесом посылала. Хоть какой-то плюс от пряток был, а ещё прокурору я так и не досталась. Слух, что Адалина смогла облапошить третье лицо Гродного, оставив того ни с чем на его территории, разлетелся как свежий улов моряков по ресторанчикам.

Местные гордились тем, что у них есть такой экземпляр, и жаждали соединить его с Артемом. Мол, какая красивая бы пара получилась. Тьфу на них, пердуны старые.

Словно я попала в средние века, где мне было велено в шестнадцать лет отдаться местному воеводе. Вот так и выживала, параллельно мониторя происходящее в Гродном.

Сдаётся мне, прокурор лишь отсрочку взял. Этот псих не забыл моей обиды и пару раз пытался запустить свои щупальца в Ремор. Но они обрубались ещё на подходе.

Наши своих не сдают. И я искренне верила, что нахожусь в безопасности. Да только деньги на всякий припрятала, бабулю слушала и ждала. Ждала, что когда-нибудь все же услышу из трубки телефона тот самый низкий хрипловатый голос.

– Ада, а ты сколько лет назад приехала с севера? Что-то запамятовала.

Я напряглась. Бабуля редко поднимала тему моей поездки и того, как та изменила мою жизнь. Разделила на «до» и «после», я бы сказала. А ещё старая карга редко придуривалась.

– Все ты помнишь, чего надо?

Ну да, нежным цветочком я никогда не была. Любила старую, конечно, но иллюзий относительно этой доморощенной вершительницы судеб не питала. У неё всегда на все своя правда оказывалась.

Иногда становилось обидно. Чужим людям, да за деньги и подарки, причём иногда нищенские, она предсказывала судьбу и указывала путь. Помогала в сложном выборе и давала благословение.

А родной семье даже совета не доставалось, лишь ехидные колкие замечания да полная обособленность. Если обычно древние старушки зависели от близких, эта ещё сама умудрялась наставлять и упрекать.

– Не бурчи, состаришься раньше времени и станешь на меня похожей. Надо быть внимательной. Скоро гостья к нам придёт. Непростая. Прими да помоги обустроиться. Она поживет с нами немного.

Хотелось ощетиниться, спросить, какого она меня просто в известность ставит. Вообще-то, я тоже тут живу, и все расходы мы делим поровну. Работа у меня, конечно, не самая высокооплачиваемая, но…

– А меня не хочешь спросить, что я думаю по этому поводу?

Бабуля весело сверкнула своими глазами-бусинками. Со временем они почти скрылись под наслоившейся состарившейся кожей, но аквамариновые радужки все ещё проглядывали.

Мне все говорили, что я в неё пошла. Такая же упрямая и с дрянным характером. В собственной семье мы были париями, а после возвращения из Гродного все от меня отвернулись.

Так было безопаснее. У меня тоже имелись братья и сёстры, но пока мы создавали видимость безразличия друг к другу, их размеренную жизнь ничто не тревожило. Ничто не угрожало.

Вот такие нравы на юге, когда брат может пройти мимо брата и даже не посмотреть в его сторону, зато если вы семья, то и отвечать за сделанное будете вместе. В былые времена после бандитских разборок порой находили целые дома трупов. От мала до велика…

Передернула плечами, а бабушка все ещё смотрела из-под редких ресниц. Наконец она негромко ответила:

– Тебе эта встреча важна поболе, чем мне, девочкам моя. Для твоей старой бабушки это всего лишь одна из сотен историй, а для тебя…

Она многозначительно замолчала, а по моей спине прошёлся озноб. Стало страшно до чертиков, ведь когда она в последний раз обмолвилась про мою судьбу…

Тогда я попала в Гродный. Тогда я оказалась в особняке пряток и встретила его… Невыносимого несносного мужчину, чей насмешливый взгляд до сих прожигал тело даже на таком расстоянии.

Мне нечего было ответить бабуле. Иногда молчание красноречивее слов. Значит, настало время перемен. Сколько я ждала? Три, четыре года? Все смешалось и не было просвета.

Внутри нарастал трепет и страх. Что же грядёт? Какие изменения. Неужели для Сафронова я не была мимолетным приключением? Неужели он ищет меня и как-то связан с этой гостьей?

Кто она? Девушка, что оказалась в беде? Или, наоборот, беглянка с вредным характером, как я? Сложно угадать. Придётся только ждать.

Бабуля с трудом поднялась, создавая видимость немощности. Судя по всему, должен прийти очередной клиент. Для меня это всегда выступало знаком.

На самом деле старушка любому фору даст по части активности. Мне иногда казалось, что она живет вне времени и пространства, по своим законам. Питалась женщина незаметно и немного, двигалась, когда никто не видел, бодро и активно.

Людей принимала, смотрела в их глаза так, что душа наизнанку выворачивалась. Она не любила свидетелей, выгоняла всех лишних, но ещё в детстве мне удавалось проскользнуть в святая святых.