Ри с надеждой глянула в небо. Пусто, ничего, только пороховые облачка медузами зависли в густой синеве. Ну что ж, отсутствие ответа — тоже ответ.

Они устроились в трамвае, от радости прозвеневшем им что-то среднее между «Джингл беллз» и «Маленькой ёлочке холодно зимой». Застучали колёса, набирая скорость, и перед тем, как они скрылись в тумане, Ри успела увидеть в окне фиолетовые сполохи.

Последний перегон оказался самым долгим. Песню про белые стены удалось сыграть два раза подряд, после чего ребята, измученные и бледные, устроились доедать остатки новогоднего салата из кастрюли. Голубое небо, мелькавшее в окнах, вновь скрылось в тумане, а трамвай всё ехал и ехал дальше.

— Кругами он, что ли, идёт? — спросил Дим. Всё это время он не находил себе места, бродил по салону туда-сюда, рассеянно трепал Джесси по спине, наконец вытащил из пакета бутылку коньяка, открыл, чертыхаясь, и сделал несколько больших глотков прямо из горла. Ребята этого не видели, а Ри не стала его останавливать. Пусть каждый успокаивается, как может.

Нюсик, на время лишившись предмета страсти нежной, не расставалась с псом. Она, конечно, бросила на Ри извиняющийся взгляд, та с пониманием кивнула в ответ. Джесси ещё ничего не знал о том, что его ждёт, и пританцовывал вокруг хозяйки, виляя хвостом. Нюсик угощала его колбасой и целовала в мокрый нос.

Когда Дан и его ребята вернулись на свои места, коньяк у Дима быстро отобрали. Сен порывался снова пару раз сунуть пленнику по рёбрам, но Ди встала между двумя мужчинами и заявила, что ей надоел бессмысленный мордобой. Дим молча удалился в конец салона.

Сперва Ри показалось, что он достал из кармана чётки и теперь принялся перебирать их для успокоения духа. Но когда в пальцах у пленника в очередной раз мелькнула до боли знакомая, похожая на бусину таблетка нурофена, и она узнала свою работу. Амулет от опьянения.

«Они что, даже не обыскали его, когда скрутили? — подумала Ри. — А если бы там было что-то похуже?»

У неё несколько раз заказывали боевые амулеты. Платили хорошо, но сколько с ними было мороки! Сколько сил приходилось потратить! Наверно, в городе нельзя было найти мастерицу, которая меньше всего подходила бы на роль оружейницы, и Ри так и не поняла, какая блажь или дурная рекомендация привела тех заказчиков к ней. Но теперь, с высоты своего опыта, она могла представить, какие опасные сюрпризы всё это время мог скрывать Дим.

Пленник вертел в руках браслет, но надевать не спешил. Боялся, наверно, что иначе дурман, окутавший его мозг, рассеется, и снова станет страшно и больно. Ри даже захотелось как-то поддержать его напоследок, но потом вспомнился удар в спину, едва не стоивший ей жизни, и она молча отвела взгляд от Дима. Пусть справляется сам, без неё.

За окнами замелькали деревянные дома с резными наличниками, чистые, ухоженные, все как на подбор.

— Не понимаю, — вздохнула Ди. — Это Соминка?

— Соминка, Соминка, — закивал Дан.

— Скажи спасибо, что он не высадил нас на Благоева, — сказал, ухмыляясь, Вик. — А то ждали бы этого, как его… Номер забыл.

— Одиннадцатого, — напомнил гитарист-совёнок. — Обычно ждёшь-ждёшь свой пятый, чтобы домой поехать, а приезжает одиннадцатый. И сиди, кукуй на Благоева…

Дим подошёл к ним бледный, как полотно, не говоря ни слова, протянул ладонь. Вик в ответ показал почти опустевшую бутылку.

— Можно ему, Кэп?

Дан кивнул, и басист вложил в руку пленнику остатки коньяка.

По всем рассчётам Ри, худого, почти ничего не евшего Дима такое количество должно было свалить с ног, но он выпил всё залпом и даже не крякнул. Только на щеках появился лёгкий румянец, а глаза заблестели.

— Как думаешь, сработает здесь твой браслет? — спросил он у Ри. — Надо, чтобы сработал…

«Вот ты и проверь», — подумала Ри, но вслух ничего говорить не стала.

Не дождавшись ответа, Дим спрыгнул с подножки, помахал всем, кто остался в трамвае, рукой и пошёл, почти не шатаясь, вдоль по улице.

— Ну что, давайте за ним? — предложил Сен.

— Не надо, — помотал головой Дан. — Он, конечно, тот ещё… чудак. Но пусть и у него будет своя тайна.

— А я всё-таки посмотрю! — заявила Ди и выскочила наружу раньше, чем её успели остановить.

Дим шёл уверенно, не оборачиваясь, хотя наверняка слышал их голоса за спиной. Ди не особо церемонилась, громко строя предположения, куда и зачем направился пленник и для чего так накидался коньяком.

— А может, он свой первый раз повторить хочет? — вопрошала вселенную скрипачка.

Сен, который шагал чуть поодаль от неё, ощутимо напрягся и изменился в лице. Ди этого не замечала.

— Тогда не получилось, хочет отыграться сейчас. Только вот… — в этот момент Дан положил руку ей на плечо, и скрипачка умолкла. Ри почувствовала небывалый прилив тепла и благодарности за это. Дим был ей неприятен, но издевательства над пленником в такой ситуации нравились ей куда меньше.

Ди пробурчала что-то обиженное, Дан принялся тихо объяснять ей, что не так. Ри особо не прислушивалась, это было не её дело, но какие-то обрывки фраз долетали и до неё.

—… не обсуждаем, куда попала ты… Он тут не единственный, кого это может задеть… он, конечно, идиот, но…

За этим разговором они не увиделт, что Дим успел свернуть в переулок и скрыться из поля зрения. Первым это заметил Сен. Когда разговор свернул с болезненной темы, он расслабился, как будто даже обмяк, и не ожидая нового удара под дых, мог спокойно смотреть по сторонам.

Дима они нашли не сразу — сначала свернули не туда, потом не заметили своего пленника, устроившегося на траве под окнами запущенного деревянного дома. На фоне остальных, чистых и нарядных, он казался гнилым зубом среди новеньких имплантов.

Дим продолжал нервно крутить в руках браслет. То есть, это Ри понимала, что он там вертит. Ди сделала по этому поводу парочку абсолютно непристойных предположений. Правда, в этот раз она говорила тише, не пытаясь привлечь к себе внимание. Увещевания Дана подействовали на неё.

Ри снова ощутила, как её обволакивает волна тепла и нежности, ей даже захотелось попросить прощения за то, что пару остановок назад она была такой резкой и жёсткой, и обвиняла Дана в бесчувствии. Он за столько лет и в самом деле хорошо узнал своих ребят и имел подход к каждому из них.

Но говорить Ри ничего не стала, только незаметно пожала своему любовнику руку, а когда он обернулся к ней, задорно подмигнула. Дан в ответ улыбнулся своей фирменной лучезарной улыбкой. Точнее, попытался, потому что улыбка вышла слабая, не особо весёлая. Эта ночь вытянула из него все силы.

Дим вдруг резко поднялся с земли и весь подался вперёд, на встречу кому-то, показавшемуся в начале переулка.

— Чего это он так подорвался? — спросил Сен, приподнимая бровь. — Бабу что ли свою увидел?

Кто-то приближался, Дим сделал несколько шагов к нему и замер. В том, как он двигался, как стоял, сквозило что-то неуловимо детское, будто из-под личины взрослого вдруг выглянул парнишка лет десяти. Ри вспомнила, что видела то же самое у Дана и Ди, когда они встречали своих фантомов.

Наконец человек, которого так ждал Дим, приблизился настолько, что его стало можно рассмотреть. Это была женщина лет примерно тридцати, одетая в много раз перестиранное старьё, растрёпанная, с синяком под глазом. В руках она несла сумку, в которой в так шагам звякало и булькало. Лицо у женщины было бледное и одутловатое, как бывает у давно и сильно пьющих. Но сейчас, судя по походке, она была трезва.

Дим больше не мог стоять на месте. Он кинулся к женщине и обнял её так крепко, что едва не сбил с ног. Та заулыбалась, взъерошила ему волосы, полезла в сумку, вытащила оттуда что-то маленькое и протянула Диму.

— А я и говорил… — начал Сен, но тут Дан показал ему кулак и прошептал:

— Идиот, заткнись…

— Обижаешь, Кэп, — возмутился флейтист, но замолчал.