Ри наконец сообразила, что делать, и махнула рукой, мол, входи, располагайся. Дан устроился на единственном свободном стуле, взял со стола початую бутылку текилы и принялся внимательно читать этикетку.

— Откуда у тебя это сокровище?

«Значит, клиент всё-таки приходил», — отметила Ри.

— Расплатились за заказ. Амулет, я вроде рассказывала.

Дан поставил бутылку обратно. Ри снова зависла, размышляя, угощать гостя или нет, но тут заметила, что, кроме початой текилы на столе лежал кирпичик упакованного вакуумом кофе и огромная, грамм на двести, шоколадка. Причём шоколадка устроилась на развороте Гумилёва как закладка.

С подоконника спрыгнул Котлер, бросился к Дану, начал ходить вокруг, тереться о ноги и неслышно мурлыкать– спина и бока призрачного кота едва заметно подрагивали, а по шерсти прокатывались белые электрические разряды.

— О, и ты здесь, приятель? — сказал Дан, делая вид, что чешет Котлеру лоб. — А я думал, куда ты подевался…

— Я его с пожарища забрала. Ну там, у Васильчиковых. А то чего скотинке пропадать.

Ри вытащила из груды инструментов ножницы, ловко надрезала уголок пакета с кофе, и по комнате тут же разлился терпкий аромат, такой мощный, что остатки сонливости сняло как рукой. Превосходный кофе, свежий! А главное — его много, можно не считать ложки, не вытряхивать в турку последние крупицы.

— Ты чёрный кофе любишь? А то молока нет, мы с Котлером остатки утром допили…

— Кто ж от такого отказывается? — усмехнулся Дан. — Тебе чем-нибудь помочь?

Ри помотала головой. Она гипнотизировала взглядом воду, которая никак не хотела закипать на электроплитке. Дан взял томик Гумилёва и погрузился в чтение. Периодически он морщил лоб, хмыкал и кивал.

— Как думаешь, он видел книгу?

— Кто?

— Мой клиент. — Ри дождалась, когда кофе закипит и быстро сняла его с плитки. — Вот ты сразу её заметил?

Дан пожал плечами.

— Тут столько всего… Я бы внимание не обратил. Ну книга, ну стихи… Пока ты мне про «Заблудившийся трамвай» не сказала, я и не знал ничего… Разве что твой клиент — большой знаток… Он похож?

— Не знаю, — сказала Ри, придирчиво рассматривая чашку и решая, мыть её ещё раз или нет. — Но он не был похож и на человека, у которого могут водится такие вещи. — Она махнула в сторону стола.

— И ты теперь думаешь, что он вломится к тебе, чтобы забрать книгу?

— Ну, в общем, да. — Ри разлила кофе по чашкам, и ту, которую сочла чистой, поставила перед Даном. — Ты как с шоколадом?

— Прекрасно. — Дан вдохнул аромат и от удовольствия прикрыл глаза. — Давненько я не встречал такого чудесного кофе!

За окном совсем стемнело. Ри бросила на часы взгляд, те замерли, словно задумались, и пробили девять раз.

— Если волнуешься, могу поставить защиту. У меня неплохо получается, — предложил Дан. — По крайней мере, все гитары до сих пор целы и со мной.

— А что, их тоже пытались украсть?

— И украсть, и просто испортить…

Склонившись над очередным тетрадным листком, Ри наблюдала, как Дан настраивает гитару. До полуночи оставалось два с небольшим часа, а она переписала стихотворение только один раз, начала второй, но не продвинулась дальше первых трёх четверостиший.

С одной стороны, на этот раз работа шла быстрее. Ри уже запомнила слова, и только иногда сбивалась на рифмах, но вот знаки препинания давались ей с трудом. Только она начинала уверенно переписывать строку, как выяснялось, что вон та запятая была лишней, а для тире не осталось места. Приходилось начинать всё с начала. Друза горного хрусталя помогала сосредоточиться на деле, но ненадолго, потому что на полу перед окном устроился Дан.

Он, конечно, предложил разделить работу и переписывать текст в четыре руки, но быстро сошёл с дистанции: слова у него путались, ритм сбивался и почти в каждую строчку лезла отсебятина, так что не оставалось ничего иного, кроме как отправить его ставить защитные заклинания. Для проформы он спросил, не помешает ли его пение. Ри ответила, что ничуть, но через несколько минут пожалела об этом.

Наблюдать за Даном сейчас было чистым удовольствием. Он больше не казался неумелым, как тогда, в первую встречу. Не выглядел он и звездой, которая может повелевать толпами одним ударом по струнам. Теперь он был сосредоточенным над своим делом профессионалом, который из подручных материалов, из случайных слов и звуков плетёт новую реальность. Он брал ноту, что-то напевал и тут же замирал, прислушивался, как оно отдаётся в пространстве комнаты. Нащупав нужное, он нанизывал звуки и фразы на нитку заклинания и повторял его раз за разом, пока оно тонким белыми нитями не оплело стены и окно.

Но вот мелодия смолкла. Дан откашлялся, расправил шарф на горле, снова ударил по струнам, понял, что гитара звучит как-то странно, и принялся её настраивать. Ри показалось, что вот сейчас настало время собрать волю в кулак и закончить с «Заблудившимся трамваем», и всё никак не могла отвести взгляд от своего гостя. Сейчас он выглядел не молодым и не старым, а каким-то… идеальным? Ри не могла подобрать слова. Дан был похож на самого себя, но только в самой лучшей форме, он был почти таким же, как вчера на сцене, только беспечнее и свободнее. Ри почти согласилась внутренне, что не напишет больше ни строчки, как вдруг её лодыжки пронзило ледяным копьём. Она выругалась, пнула Котлера под призрачный зад и снова взялась за работу.

Дан кончил играть и теперь ходил по комнате, проверяя, прочно ли стоит заклинание. Ри наблюдала за ним в полглаза, стараясь не отвлекаться от переписывания, но мысль, что дома пора бы прибраться, нет-нет, да и проскальзывала по краю сознания.

Дан остановился, поглядел на часы, нахмурился.

— Что-то не так? — спросила Ри, потирая глаза. — Они иногда своевольничают, дурят.

— Да нет, всё так. Просто… Уже без пяти одиннадцать. Тебе ещё много?

— Середина третьего листа. Если поднажму, скоро будет готово. — Она перевела взгляд на друзу, полюбовалась на острые грани прозрачных кристаллов.

— Тогда давай я кофе в дорогу сделаю, — сказал Дан, с сомнением обнюхивая термос, в котором полдня простояли остатки травяного чая. — Где можно помыть?

— По коридору и налево.

Дверь комнаты закрылась за Даном, Ри, склонившись над бумагами, скомандовала часам предупредить, когда будет полдвенадцатого.

— И чтобы без глупостей! А то даже на запчасти разбирать не буду, так выкину.

Горный хрусталь сработал, и оставшиеся четверостишия, знакомые до последней запятой, она дописала, не отвлекаясь. На этот раз ей не помешал ни запах кофе, ни Дан, поющий над туркой что-то из Пинкфлойдов.

На Квадрате было тихо и пусто, хотя на Трёхе Ри успела заметить несколько шумных компаний, да и на Радищева опять кто-то буянил и гремел бутылками.

— Кажется, не опоздали, — хрипло сказал Дан. От быстрого бега пёстрый шарф размотался, и его действие стало ослабевать.

Ри бросила взгляд на часы, безуспешно пытаясь найти в кармане кардигана носовой платок. С часами происходило что-то странное. За ночь они явно раздались в ширину и… научились ходить?

Она вздрогнула, когда от массивного куба отделилось что-то чёрное и бесформенное. Ри ущипнула себя за руку, но чёрное и бесформенное не только никуда не исчезло, оно ещё и заговорило человеческим голосом:

— Да где вас черти носили? Я замучилась ждать! Без пяти двенадцать!

— Нюсик, это ты? — робко спросила Ри.

— Я, я, кто ж ещё! — Чёрное и бесформенное махнуло на Дана.

— Пришлось ей всё рассказать. С живого она бы с меня всё равно не слезла.

— Нельзя вас, идиотов, одних никуда отпускать. Вы ж опять переломаетесь без меня…

Ри наконец нашла платок и громко высморкалась.

— Ну вот, что и требовалось доказать!

— Время, — тихо сказал Дан, щёлкнул пальцами и зажёг невысокий жёлто-красный огонёк.