Я замотала головой, приглушая сосущую бездну в животе. Разговор с матерью не стоит откладывать, нужно пользоваться случаем пока мы с ней одни.

— Твой муж тогда мне правду сказал про вас с отцом?

Она устало покачала головой.

— Что такое правда? У каждого она своя. Он вложил слишком много эмоций в рассказ, чтобы раскачать тебя. Видишь, как выложился. Хаархас такой увлекающийся.

Я недоуменно молчала. Это что, все? Она не собирается мне ничего рассказывать про себя и отца?

— Ты ушла, когда мне был год? — спросила я упрямо, хочу узнать и ее версию.

— Нет, — она начала загибать пальцы, — восемь месяцев.

Я сглотнула вязкую слюну.

— Отец встретил свою единственную?

Мать кивнула и криво усмехнулась, превращаясь из красавицы в страшную ведьму.

— Но не волнуйся, я попила им много крови и не дала насладиться счастьем. Прокляла ее бездетностью и ранней смертью.

Мы замолчали. Я потрясенно переваривала информацию, не решаясь задать последний вопрос.

— Миша был в том списке, который ты мне дала?

Мать беззвучно рассмеялась и громко стукнула ладонями по столу.

— Он был единственным. Но я знала, что ты упрямая, вся в меня, поэтому не стала даже намекать на него. Вы бы все равно встретились, потому что предназначены друг для друга. Я просто сказала Борису, что он может предложить мне в зятья своего сына и пасынка, а тебе намекнула, что твоим мужем может стать сын хозяина.

Мать продолжала улыбаться, когда вернулся отец. Он прошел к столу, громко топая, и встал перед матерью.

— Что успела уже облить меня и Розу грязью? — он сжал кулаки и начал заводиться. — Ты понимаешь, что никто из нас не был виноват в том, что мы с ней были предназначены друг для друга? Ты понимаешь, каково мне сейчас, когда она умерла? А ты носишься с этим демоненком, — в конце отец уже кричал, его лицо стало малиновым, а губы кривились, обнажая клыки.

Мать же сидела с совершенно равнодушным лицом.

— Не кричи. Все получили по заслугам.

После ее слов отец как будто сдулся, опустил руки и пошел к своему табурету.

Мне хотелось есть все сильнее. Отбросив стеснение, я пошла к печи и открыла железную заслонку. Из темного теплого нутра опахнуло чем-то мясным, я сглотнула голодную слюну и стала осматриваться, чем бы подцепить горшок с едой.

— Ка-а-а-тя, — зашелестел у меня в голове голос Витали.

— Мамочки, — прошептала я и с грохотом уронила печную заслонку.

В голове зашумело, я с трудом осознавала, что происходит. Прохладные руки матери у меня на висках. Что-то кричит отец. Комната вращается, и я вдруг оказываюсь на полу.

— Тише, тише. Дыши. Игорь, не тронь ты ее! Лучше подушку принеси, — отрывистые команды матери, и ее ледяная рука на лбу постепенно привели меня в чувства.

Отец принес какой-то сверток из одежды, они с матерью осторожно приподняли мне голову и помогли устроиться. Силы у меня вдруг кончились.

— Что случилось? — отец присел рядом и взял меня за руку. Мать странно зашипела, и он перешел на другую сторону.

— Позвал, — с трудом прошептала я, облизывая сухие губы. — Виталя.

Отец поспешно поднялся и вернулся с темно-коричневой глиняной кружкой. Не выпуская ее из рук, он начал меня поить. Приятно прохладная вода сладила. Я делала глоток за глотком и никак не могла напиться.

— Еще? — предложил отец, поднимая пустую кружку. Я устало покачала головой.

Мать вдруг прилегла рядом со мной, отец обеспокоенно дотронулся до ее плеча.

— Силен гаденыш, — она поморщилась. — Похоже, готовился к битве, сумел даже мой ледяной контур выпить, — она невесело усмехнулась. — Хороший противник, и чую лет ему отнюдь на двести, а все пятьсот. А еще наверняка где-то припрятал амулетик.

Отец соскочил и пошел к двери.

— Тебе этот демоненок нужен? — серьезно спросил он обуваясь.

Мать покачала головой.

— Хаархас исчерпал свой ресурс. Он и так сделал большое одолжение, когда отправился со мной сюда. Если бы не зима, снежный демон вообще не смог бы больше пары часов продержаться в этом мире.

Отец сначала накинул тулуп, а потом стал поспешно все с себя снимать.

— Я схожу на разведку волком. Пока Борису не звоните. Ждите, я скоро.

Мать села и прижала руки к груди.

— Мне кажется, он где-то рядом. Чует волков на хвосте и решил идти ва-банк. Будь осторожен! Нужно сберечь нашу дочь, — в ее словах звучала неприкрытая тревога и даже немного паника. Отец как-то странно сморщился и расстегнул ремень.

Я прикрыла веки, и пред глазами вдруг всплыло сосредоточенное лицо Миши, он с беспокойством разглядывал меня. Сердце затопила непередаваемая нежность, я осторожно потянулась к нему. Он заулыбался, и мое тело тут же окутало теплом.

Стукнула входная дверь, и я улыбаясь открыла глаза. На сердце вдруг стало так спокойно. Все обязательно будет хорошо.

— Ой, эти ваши нежности! Фу! — мать скривилась, совершенно без усилий легко встала и протянула мне руку. — Хватит валяться. Поднимайся давай! — она достала из кармана телефон. — Все хорошо, приманку кинула. Ждем гостей.

Я поднялась. Удивительно, но ничего не болело, голова не кружилась. Как будто и не было позорного лежания на полу. Я присела за стол. Мать стала деловито вынимать ухватом горшки из печи.

— А что происходит? — я с недоумением рассматривала тушеную капусту с мясом и гречневую кашу, которую мать успела передо мной поставить.

— Ешь, пока горячее, — она положила ложку и присела рядом. — Знаю, что голодная. Пока вампиреныш к нам добежит, как раз доешь. А что происходит, думаю, уже сама поняла, — с грустью сказала она, а я замотала головой. — Ешь! Скоро поймешь. Только умоляю, никуда не высовывайся и никого не спасай. Операция разработана и отработана профессионалами, мы можем им помешать.

Я хотела дальше продолжать допрос, но еда так одуряюще пахла, что я схватила ложку и надолго замолчала, успевая только работать челюстями. Я никогда не была так зверски голодна. Наконец, тарелки опустели, я довольно облизнулась и удобнее уселась на табурете. Вздохнула. Сейчас бы в креслице подремать. Мать встала к печи и вернулась с двумя бокалами травяного чая. Подвинула ближе вазочку с медом.

— Мне понравился твой волчок, — начала она, и я подавилась первым же глотком. Мать с усмешкой постучала по спине: — Он совсем не похож на твоего отца.

Я с беспокойством посмотрела в темноту за окном.

— Кстати, чего-то его долго нет. Может, позвоним Мише?

Мать положила ложку меда в чай и скривила губы.

— Скоро будет. Тогда и начнем волноваться.

Одновременно с ее словами дверь в избушку распахнулась настежь, глухо бухнув об стену.

— Ка-а-а-тя, — тихий голос Витали заставил зашевелиться волосы на затылке. — Ка-а-а-тенька, душа моя, выходи.

Я вцепилась обеими руками в стол. Не пойду! Я зубами держаться буду! «Миша, помоги!» — что есть сил, закричала про себя. Надеюсь, что между нами уже образовалась какая-то невидимая связь, и он обязательно меня спасет. Мать положила поверх моих рук свою, пытаясь успокоить.

— Все хорошо, — шепнула она мне, а потом громко крикнула уже для вампира: — Дорогой Виталий, чего вы там мнетесь на пороге, морозитесь? Зайти защита дома мешает? — мать усмехнулась и отпила чай.

Страшно худое, обтянутое тонкой синеватой кожей существо показалось в проеме двери. На его вытянутой, покрытой шишками и наростами голове странно смотрелись длинные редкие волосы. Маленькие мутные глазки терялись на фоне здоровенного круглого рта, усаженного по периметру мелкими зубами. В руке существо что-то держало, сначала мне показалось, что это красноватый камень, а потом оно открыло пробку, и я поняла, что это сосуд необычной формы.

— Меня не надо приглашать, сюда я могу и сам зайти, — заговорило существо голосом Витали и выплеснуло содержимое сосуда в проем.