— Зверь! Вижу огромный такой! Шерсть вздыбил, рычит. Совсем близко подошел. Ой, беда-беда, девка! — гадалка закончила закатывать глаза, поставила тонкую фарфоровую чашечку с подсохшей кофейной гущей на блюдце и уставилась на меня с жалостью.

Вот фантазия у человека! Мне виделись просто хаотично разбросанные черные точки, а она рассмотрела целую драму. Я постаралась замаскировать смех кашлем, но кажется, это у меня не очень хорошо получилось, потому как гадалка обиженно поджала губы, отвернулась и стала поправлять платок, завязанный сверху узлом, по типу «солохи». Маринка больно ущипнула меня под столом за ногу. Я глянула на ее недовольное лицо и попыталась задавить улыбку.

— И что это значит? Меня у подъезда волк покусает, или медведь нападет возле торгового центра? — я сдерживала хохот из последних сил.

Все это так напомнило мне сцену из Гарри Поттера, где предсказательница также запугивала главного героя черной собакой. Только эта гадалка была совсем не похожа на чудачку из фильма. Невысокая, сбитенькая тетушка с хитринкой в глазах, увешанная золотыми украшениями как новогодняя елка: на короткой толстой шее змеилась массивная цепь, сосиски пальцев были унизаны кольцами, объемные круглые серьги заметно оттягивали уши. Видимо бизнес на доверчивых барышнях шел неплохо.

— Можешь не верить мне, — гадалка театрально вздохнула. — Вижу, ты во всех сомневаться стала, когда тебя бросили. Ведь ушел-то в самый неподходящий момент, — начала она заходить с другой стороны.

Я нахмурилась. Когда гадалка заливала про ожидающий меня огромный дом и кучу детей, мне нравилось куда больше, да и про зверя было смешно. А теперь ее точно подобранное слова «бросил» царапнуло изнутри, вскрывая свежую обиду. Во рту вдруг стало отвратительно кисло. Я оглядела запущенную кухню гадалки: жирные стены, заляпанный кухонный гарнитур и горы немытой посуды. Похоже квартира съемная. Неподходящий момент, неподходящее место. Зачем я вообще поддалась на уговоры подружки и поперлась к этой шарлатанке? Знала же, что она будет накидывать кучу версий, пока не найдет болевую точку. А все мое нежелание идти домой, к которому прибавился безобразный скандал в самом конце рабочего дня. Надо было лучше в кино пойти, пусть и одной.

— Да, теть Маш, всё, правда, так и есть. Виталька, козел такой… — восторженно залепетала Маринка и закивала, как китайский болванчик.

В душе крепло раздражение. Я глянула на Маринку исподлобья, она сбилась и замолчала.

— Ну и что мне этот зверь? Или вы предлагаете от него избавиться? — начала я с насмешкой. — А может, он мне понравится? Приручу, будет квартиру охранять.

Желание гадалки подзаработать на мне было понятно. Наверняка у нее дальше по сценарию шел какой-нибудь ритуал со стопроцентной гарантией. Что они там обычно делают: избавляют от порчи, бесов? Я все ждала, когда тетушка оценит мою платежеспособность и выкатит ценник. Смутно вспоминала Маринкины бессвязные восторженные речи о том, как эта гадалка помогала ей привлекать своего мужчину. Хотя судя по личной жизни Маринки, привлекались совершенно чужие мужчины, а ее собственный как-то хитро избегал воздействия магии.

Неожиданно гадалка испуганно заозиралась, схватила чашку, из которой я пила и бросилась к раковине ее намывать.

— Сеанс окончен, — буркнула она не глядя.

Мы с Маринкой посидели, ожидая продолжения, но гадалка не поворачивалась, вода все так же продолжала хлестать в стопку посуды, веером брызг разлетаясь по кухне. Наконец, мы поднялись, Маринка суетливо полезла в сумку и достала кошелек. Я удивленно подняла брови. Тетя ничего не отработала! Мне буквально пару предложений сказала, и то большую часть мимо, а Маринка даже кофе не успела попить.

Я вытащила из кармана мятую пятисотку и кинула на стол. Маринка потрясенно раскрыла рот, но я просто утянула ее в прихожую, не реагируя ни на щипки, ни на змеиное шипение.

— Кать, ну так нельзя! — занудила она, едва мы вышли из подъезда старенькой пятиэтажки. — Мы слишком мало оставили, нужно было хоть по тысячи, обычно-то я три оставляю.

— С ума сойти! — я задрала голову и открыла рот, пытаясь поймать как можно больше снежинок. — Я бы ей и этой пятисотки не дала, если бы не нашла ее сегодня перед подъездом, — я слизала талую воду с губ и глубоко вздохнула.

Морозный воздух тут же освежил мутную голову, убирая из легких затхлый запах чужой квартиры, пропахшей дешевыми аромапалочками и прогорклым маслом.

— И тебе совсем не понравилось? — с обидой протянула Марина.

Я подошла к засыпанной снегом машине. Опустила руки в холодное упругое облако и слепила снежок, а потом еще один.

— Нет, — я кинула заготовленные снаряды в Маринку и рванула к тротуару. — Догоняй!

Она взвизгнула. Опасаясь возмездия, я ускорилась, но ноги скользили и разъезжались, попадая на скрытые под снегом ледяные участки. Получалось, что я не бегу, а качусь по двору, переваливаясь, как утка. Мимо пролетело несколько снежков.

Я оглянулась и едва не упала от смеха, глядя, как Маринка скребется по льду на каблуках. Сама с трудом удержала равновесие, но пока разворачивалась и разгонялась, потеряла преимущество.

— Ну все, ты попала! — Маринка хохотала совсем близко.

Подсечка, и мы валимся в сугроб под чьими-то окнами. Совсем как в детстве Маринка толкает мне снег за шиворот. Я тоже не отстаю, толкаю ее лицом в сугроб.

— Мир! — задыхающаяся Маринка, как всегда, сдается первой.

Мы валимся в снег рядом и шевелим руками и ногами, изображая ангела.

— Вот мы с тобой тридцатилетние, но все равно такие дуры! — детская радость кипит в крови пузырьками шампанского.

— Катька, хватит! Хоть сейчас не порть мне настроение этими годами! — Маринка встает и шарит сугробе. — Я шапку, кажется, потеряла, — она прижимает ладони к ушам. Сквозь ее обесцвеченные короткие волосы светится покрасневшая кожа головы.

Я со стоном поднялась и оглядела вспаханный сугроб. Где-то там покоилась и моя шапка. Правда, мне было лучше, чем Маринке, свои длинные волосы я не стригла. Сейчас я просто вытрясла начавший таять в волосах снег и прикрыла уши буйными кудрями

Помогая друг другу, мы с Маринкой кое-как отряхнулись. Спрессованные катышки снега никак не хотели отцепляться ни от ее шубки, ни от моего пальто. Я пообдирала ледышки с подола, пока пальцы без перчаток окончательно не потеряли чувствительность. Да, прошли те времена, когда бабушка всегда проверяла, положила ли я варежки в карманы. Я вздохнула с ностальгией, потерла ладони друг об друга, пытаясь согреть, и засунула руки в карманы. Посмотрела на ноги Маринки в тоненьких колготочках и порадовалась, что дресс-код на работе позволяет носить джинсы. Я вообще мерзлячка, и сейчас на мне штанишки с начесом.

Снег, который мне накидала за шиворот Маринка, растаял и неприятно холодил спину. Летящие с неба пушистые снежинки больше не радовали, заставляя вздрагивать от каждого касания.

Мы выкопали из сугроба маринкину шапку, а мою так и не нашли. Подружка покрутила в руках снежный шарик, в который превратилась симпатичная вязаная вещица, но надевать не стала.

— Кать, я задубенела, побежали в машину? — Маринка засунула шапку подмышку, подула на пальцы и прижала их к ушам. — Я сейчас застыну, как Снегурочка.

Я кивнула, постукивая зубами. Машину Маринка оставила далековато, у торгового центра через два дома. Узкие дворы ближайших пятиэтажек были под завязку забиты местными машинами. На каких-то из них выезжали каждый день, а чьи-то «подснежники» стояли мертвым грузом всю зиму, только занимая парковочные места.

— Зря ты так с теть Машей, — начала Маринка на бегу. — Она на самом деле шарит. Ты там не думай, что я просто так к ней хожу. Скоро убедишься, что все ее предсказания сбываются! — подружка начала распаляться, но я молчала. Спорить на эту тему бесполезно, все равно каждая останется при своем мнении.