— Ты чего испугалась?! Ну, тише, тише, — Миша, покряхтывая, поднялся, сел на корточки и протянул руку. — Не бойся. Это же я.

Умом я понимала, что Миша и волк — это один и тот же оборотень. Но все-таки серебристый волк был близкий и понятный, волчица даже решила, что он ее единственный. А человек Миша — я не могла разобраться, как я к нему отношусь.

Выждав пару секунд, я осторожно подошла и принюхалась. Его человеческий запах совсем немного изменился по сравнению с волчьим. Миша запустил обе руки мне в шерсть и прижал к себе поглаживая. Это было приятно, даже очень, еще секунда и я готова была, как щенок, завалиться на спину и подставить пузико.

— Ну как, будешь в человека превращаться? — Миша схватил мою морду и приблизил к своему лицу. Пользуясь случаем, я облизала все, до чего успела дотянуться и пока он смеялся, попыталась сбежать. Но он не отпустил. — Кать, давай! Это, правда, не страшно. Просто сделай кувырок вперед и представляй, что ты становишься человеком.

Он поднялся, придерживая мое трясущееся тельце. Я видела, как кувыркался он, вроде все было понятно. Примерилась и подалась вперед. В полете лапы удлинились, превращаясь в ноги и руки, вокруг полетела шерсть. Мир стал не таким четким, теряясь в ночных тенях, исчезли оттенки запахов. Обнаженную кожу обжег холод. Это все обрушилось одновременно, превращая меня в оголенный нерв. Я застонала.

Миша присел рядом со мной и начал помогать подниматься, но я вдруг засмущалась наших обнаженных тел.

— Я сама, — я мягко отодвинула его руку, прикрывая грудь.

Не обращая внимания на мое стеснение, он резко дернул меня вверх со снега, а потом отвел судорожно сжатые руки.

— Не надо. Ты такая красивая, — прошептал он восхищенно, и меня, как будто облили кипятком. Все тело загорелось и непроизвольно выгнулось ему навстречу. Дерзко поднялись острые пики грудей.

Дверь домика противно скрипнула. Миша моментально задвинул меня себе за спину и угрожающе зарычал. В проеме показалась мужская рука с двумя пледами, которые кинула в нашу сторону.

— Хватит там обжиматься на морозе, — с насмешкой сказал отчим и захлопнул дверь.

Миша поднял пледы и тут же укутал мои плечи одним из них, а второй повязал себе на талии. Я судорожно сжала концы пледа, борясь с острым разочарованием, разгоряченное тело ныло и требовало разрядки.

— Кать, пожалуйста, не надо, — сквозь зубы прошептал Миша и на мгновение с силой прижал к себе. — Осталось немного потерпеть, постарайся успокоиться, а то я за себя не ручаюсь, — он прижался лбом к моей груди и потерся носом, и я застонала.

Неожиданно Миша резко сорвал плед с моих плеч и завязал его ниже под мышками, освобождая руки. Получилось своеобразное платье-парео.

— Пошли, — он потянул меня к двери.

Яркий свет внутри домика ослепил. Щурясь, я топталась на пороге. Миша мягко подтолкнул меня вперед и прикрыл дверь.

— Ну, заходи, дочь, — сухой голос матери заставил меня поднять голову.

В единственной комнате за круглым деревянным столом у окна собрались пятеро: мои родители, отчим, владелец лесного теремка Борис Иванович и незнакомый парень. Я никак не могла вспомнить, отчего лицо голубоглазого блондина кажется мне знакомым, потом в памяти неожиданно всплыл предновогодний торговый центр. Точно! Он тот маньяк, который пытался вернуть мне шапку! Блондин улыбнулся, посматривая на меня, но хищный оскал совсем не коснулся глаз.

Не отрывая от него взгляда, я сделала шаг назад и испуганно прижалась к теплому боку Миши, он успокаивающе положил мне руку на плечо.

— Максим, — недовольно сказал Борис Иванович, и блондин отвернулся, уставившись в темноту за окном.

Русская печь с полатями занимала почти треть комнаты. Обойдя ее, я приблизилась к столу. Миша выдвинул от стены лавку, и мы сели почти на середине комнаты. Я оробела под испытующими взглядами присутствующих, судорожно поправляла норовивший разъехаться плед, Миша остановил мои суетливые движения, зафиксировав разрез своей тяжелой пятерней.

— Катя, извините, если смущаем. Но мы страховали вас в лесу, вот решили познакомиться ближе, пообщаться в неформальной обстановке, — Максим как-то странно глянул на меня исподлобья. — Вы прекрасно держались волчицей, надеюсь, когда-нибудь нам доведется вместе побегать по снегу… — не давая ему закончить, Миша зарычал и начал подниматься с лавки.

— Прекратите немедленно! — рявкнул Борис Иванович и процедил сквозь зубы, обращаясь к Максиму: — Вон пошел!

Покрасневший Максим вскочил, с грохотом роняя табуретку, и пошел к двери. По дороге он хотел толкнуть Мишу, но посмотрел на удлинившиеся клыки и, кривя лицо, вышел на мороз. Я с облегчением выдохнула.

— Ну все, волчьи страсти закончились?! Можем продолжать? — отчим с улыбкой посматривал на Бориса Ивановича. — Ваш сын совершенно не умеет достойно проигрывать. Советую побеседовать с ним и…

Борис Иванович оскалился и с ненавистью проговорил:

— Я сам разберусь со своей семьей.

— Хватит, — совершенно спокойно сказала мать, и присутствующие моментально затихли. — У меня нет времени вникать в ваши конфликты, но вы сделаете так, чтобы они никоим образом не коснулись моей дочери, — она с недовольным видом оглядела Бориса Ивановича и перевела взгляд на Мишу, потом на его руку, лежащую на моих уже обнаженных коленках. — Утром жду голову вампира.

Борис Иванович и Миша встали почти одновременно. Миша наклонился и звонко поцеловал меня в губы, как будто поставил метку, тихонько шепнул на ухо: «Позвоню». Я провожала его взглядом до двери, напоследок Миша оглянулся и подмигнул. Они с Борисом Ивановичем вышли в одну дверь, и на несколько секунд комната погрузилась в тишину.

— Наглец, — с восхищением протянул отчим и засмеялся.

Отец со злостью стукнул кулаком по столу.

— Лучше бы он с таким рвением вампира ловил!

Отец и отчим сцепились взглядами.

— В том, что волки упустили вампира, не их вина. Он слишком стар и опытен для них. По твоему недосмотру такой матерый кровосос оказался рядом с твоей дочерью, — отчим говорил эмоционально, ненависть сочилась из каждого слова.

— Да, что ты демон знаешь… — начал отец, но мать перебила его.

— Прекратите. Я не хочу больше слушать ваши пикировки. Тем более, что ты, Игорь, знаешь свою вину, — она устало повела плечами и посмотрела на отчима. — Пришло время откровенно поговорить с дочерью. Хаархас начинай.

Отчим кивнул и пересел ко мне на лавку. Бережно поднял мое запястье двумя пальцами. Я судорожно свела концы расползающегося пледа одной рукой.

— Извини, но мне нужен телесный контакт, чтобы хорошо рассмотреть тебя, — проговорил он мягко. — Ты так изменилась. Стала цельная и красивая. Останешься такой, проживешь долгую счастливую жизнь со своим волком, — он подмигнул мне.

— Хаархас, к сути! — прикрикнула мать и недовольно нахмурилась.

Отчим вздохнул и отпустил мою руку. Он неловко встал с лавки и покачиваясь пошел к своему табурету.

— Сильна твоя дочь, Аурика, но все получилось. Дар ледяной колдуньи вместе с художествами вампира заблокирован, — он перевел взгляд с матери на меня, — Катя, прости, что напугал тогда в доме волка, но так нужно было, чтобы и внимание кровососа привлечь и твое сознание обезопасить. Он не пытался понять твою суть, пил просто ледяную энергию, совсем в тебе оборотничьей сути не рассмотрел. Вот поэтому-то нам и повезло, — отчим устало улыбнулся и стал сползать с табуретки.

Мать обеспокоенно вскочила к нему.

— Игорь, помоги! — приказала она отцу и тот беспрекословно подчинился. Поднял отчима, как пушинку и понес к печке. — Ты с ума сошел?! Не туда! Он же ледяной. Неси его на снег! — мать обогнула лавку и распахнула входную дверь. Ледяной ветер коснулся спины и обжег плечи. Я согнулась, пережидая, пока мать закроет дверь.

Ветер напоследок обнял мое замерзшее тело, и мать не спеша вернулась к столу.

— Ты наверно голодна? — она указала рукой на печь. — Где-то там вам оставили еду. Борис говорил, что после превращения в человека, ты зверски захочешь есть.