С губ дикаря срывались какие-то слова, кость в его руке замерцала, и я уловил в псионике вокруг изменения. Всё это время я концентрировался на своей оракульской чакре…

Ну, ладно, пошутили, и хватит. Попробуем слить оракульскую магию.

Дикарь таращил на меня безумные глаза, заклинание срывалось с его губ вместе с брызгами слюны. Скала под ним вибрировала, и это чувствовалось даже здесь, где я стоял на полумягкой, остывшей магме.

Твои-то глаза мне и нужны… Где там твоя точка сборки? Я легко вселялся в оракулов, которые лезли в мой разум. Я вселялся и в обычных магов, это требовало чуть больше концентрации. В безлуня, кажется, мне ещё не приходилось вселяться…

Зрачки дикаря заполнили всё моё естество. Я знал, что до активации его заклинания оставалось всего мгновение.

Мои глаза слезятся от дыма, застилающего потухшее жерло вулкана. На дне жерла, на чёрной застывшей магме, покрытой сеточкой красных трещин, стоит Василий. Дым поднимается вокруг него, и отдельные порывы ветра смазывают фигуру.

Возмужал-то как… Вот только глаза красные от напряжения, да и потаскало его немного по склонам Южных Островов. От формы Царской Гвардии осталось одно название, это уже жуткие лохмотья.

За спиной Василия мирно крутится Вертун.

Одинокий, могучий маг из далёкой Красногории на фоне массивного, несколько метров в диаметре, Красного Вертуна. Эх, красивый портрет бы вышел, такой не стыдно даже повесить во дворце Царя.

Я посмотрел на свою руку, воздетую к небу. Ладонь жжёт, костяной артефакт вибрирует, будто чего-то ждёт.

Разум дикаря, чуть не раздавленный мной при переселении, вопил что-то от страха и злости в уголке души. Мне хватило всего лишь одной мысли, и его не стало.

Но тут же опасность заставила моё сознание юркнуть в сторону — из глубин разума дикаря что устремилось ко мне. Это было похоже на сознание Стража Душ, мне уже приходилось сражаться с ними в их же голове.

Было… Похоже…

Я не мог уйти от атаки, и мне пришлось на мгновение нырнуть в кокон. Царапнули когти по скорлупе, снаружи пронеслась крылатая хищная тень. Не став отсиживаться, я сразу же развернулся обратно.

Я сижу посреди невысоких скал, обнимая между коленями свой ненаглядный «свисток». Ствол винтовки я прижимаю к шлему, хоть датчики и показывают, что он опасно раскалён.

Зелёный огонёк от визора в шлеме отбрасывает блики на желтоватые камни, но я не гашу его. Позади несколько часов непрерывного боя, и где-то на горизонте небо застилают клубы дыма. Там по африканской пустыне работает вся мощь Свободной Федерации…

Работал «липовый цвет» — артиллерия, десантируемая с орбитальных крейсеров. Работали также и сами крейсера… Вот пошла вниз с орбиты светящаяся точка.

Я затемнил стекло шлема, чтобы не сожгло глаза от яркой вспышки. Земля под ногами затряслась, на горизонте вслед за пузырём взрыва стал расти огненный гриб.

С грустью я глянул вверх. Там падало несколько крейсеров… Их огромные массы, обволакиваясь дымом и огнём, прошивали ясное небо над Африкой. Тысячи жизней упадут в тысяче километров отсюда.

Капиты обманули нас. База оказалась приманкой, наши умники купились, и мы потеряли сразу здесь несколько флагманов. Но зато наша Федерация получила такую пощёчину, что сразу образумилась, и в последующие годы уже капитам пришлось несладко.

Теперь-то я знал, что за технологии применили капиты. Технология, основанная на магии. Судя по всему, с ними вышли на связь либо великолунцы, либо чернолунники из мира Пробоины, и предложили помощь в обмен… в обмен на что-то…

Со вздохом я отвернулся от застеленного дымом горизонта и уселся поудобнее, упираясь лопатками в скалу, морозящую ночным холодом даже через кевларовый экзо-скелет. Я специально не включал термозащиту, чтобы полностью ощущать мир вокруг.

— Привет, Гарик, — усмехнулся я, глядя на тело друга, лежащее среди камней.

Пробитый шлем в потёках крови, рваная рана на груди. Рядом с напарником валялась его громадная винтовка, «беломор», у которой рифлёный рельсовый ствол тоже был оплавлен.

Именно Гарик со своим «беломором» спас меня, именно благодаря ему я смог отступить с грёбанной вышки в горах неподалёку от базы. Друг отключил предохранитель перегрева и стрелял без остановки, пока я выползал из-под капитского огня.

Так и не сходили мы с тобой в тот самарский бар…

— Дал прикурить капитам? — я усмехнулся.

Эх, такая сцена. Сейчас бы самому закурить, и задумчиво смотреть на красоту африканского континента. Колыбель цивилизации, с которой всё началось… и на которой, наверное, цивилизация и закончится.

Совсем рядом, будто по мановению судьбы, оказалась пачка сигарет. Натуральный табак, завёрнутый в папиросную бумагу, такие не сразу и найдёшь. Рядом лежали леденцы в цветастых фантиках, которыми любил баловаться Гарик.

Я только поморщился… Ну да, здесь курение не просто меня убьёт, а сразу сотрёт душу. Какая всё-таки дешёвая попытка меня соблазнить. В реальном прошлом, когда всё произошло, ничего этого не было.

И в голову Гарик не был ранен. А теперь вон лежит с пробитым стеклом шлема… Это явная связь с моим прошлым видением, где мы с ним готовились к спуску на десантной капсуле.

Там я застрелил Гарика прямо в шлем, обрывая иллюзию, созданную порочной магией. И всё же, как интересно смешиваются воспоминания — теперь я должен сидеть и чувствовать вину, будто сам пристрелил друга.

Я и так чувствовал вину, ведь он спас мне жизнь, отвлекая огонь на себя.

В песках, совсем неподалёку от нас, дымил подбитый «дестроер». Гарик пробил-таки паука прежде, чем умереть самому от бортового пулемёта подлетевшего беспилотного планера. Сам планер валялся где-то далеко в песках, его сбил уже я.

Откинувшись затылком на щербатый камень, я задумчиво посмотрел на другую сторону африканского горизонта. Там не было битвы… Там не застилал небо едкий чёрный дым. Там не сползали с орбиты, горя в атмосфере, огромные крейсера.

Там по небу рассыпались звёзды… Густой Млечный Путь, подкрашивая чёрную темень в голубой и жёлтые цвета, тянулся от края пустыни к зениту. Мирно лежали тени дюн на горизонте, кое-где огрызаясь такими же скалами, посреди которых расположились мы… кхм… с Гариком.

— Наши Острова уже не спасти, — донёсся хрипловатый голос.

Я, слегка удивлённый, повернул голову. Тело Гарика так и лежало неподвижно, раскинутое на камнях, но голова в пробитом шлеме поднялась. Шея у трупа изогнулась чуть ли не под девяносто градусов.

Жуткая картина…

Слова, которые произнёс мёртвый Гарик, сразу же затронули мою душу. Я чувствовал, что эта иллюзия не просто так. Да, меня будут пытаться соблазнять, но у меня есть шанс узнать что-то важное.

— Кто ты? — спросил я, — Легион?

Я не видел его лица, разве что только кровь в дырке забрала. На меня из треснутого стекла смотрело только моё рубленое отражение.

Только голос. Уставший, блёклый… Даже эмоции в нём были потухшие. Так звучит голос без надежды.

— Нет… Легион хотя бы свободен. А я… Мы — нет.

Меня озарила догадка:

— Ты — маг? Один из тех, кто погиб на Островах?

— Да.

— Что это за магия такая? — я даже приподнялся, отрывая спину от камня, — Тут намешано… И оракулы, и чернолунники, и вообще непонятно что. Как будто некромантия.

— Эти дикари… Безлуни… Низшие… Они не обладают своей магией, но забрали нашу. Мы позволили… мы были милосердны. А потом стало поздно.

— Что произошло-то на Островах?

— Разве это так важно…

Да, в голосе совсем не было никакой надежды. Эта душа мага, закованная в вечных кандалах, уже не верила в освобождение. И даже не хотела, наверное.

Одна его рука двинулась к поясу, где был пристёгнут пистолет. Грохнул выстрел, и оторванная рука Гарика отлетела в камни за его спиной. От дула моей винтовки изошёл лёгкий дымок — я не терял бдительности.

Мертвец даже не охнул, и вот эта его… кхм… мёртвость… вот она меня по-настоящему пугала. Противник, который не боится боли, и при этом не впадает в ярость. Как хорошо, что это всё происходит лишь в моих мозгах.