Уже надоевший мне лес, полный корявого сушняка, половина из которого была ещё и обуглена, закончился довольно скоро. Я заметно взмок, когда добрался до вершины вулкана.

Солнце исчезло, вокруг заметно потемнело. Отсюда сизый дымок казался огромной тучей, нависающей над серым и щербатым краем вершины. Воздух вонял гарью даже ещё гуще, чем внизу, в горящем лесу.

Последние метры мне пришлось преодолевать практически по вертикальной стене, но вскоре я смог зацепиться за горячий верх скалы и перекинуть себя через край. В лицо сразу же ударил жар, лёгкие надсадно взвыли, что они не хотят дальше.

Окружённая кольцом оплавленных скал, в центре жерла, всего в паре-тройке метров внизу, лежала идеально ровная, покрытая сетью глубоких трещин, площадка. Эти трещины-то и чадили дымом, через некоторые проглядывало раскалённое нутро горы, да искрились завалившиеся пирусные камни.

Трещины тянулись к середине пустыря, где из щелей валил более густой дым, и там, будто паук в центре паутины, подвывая и грохоча, лежал Вертун. Наполовину вплавленный в породу, он представлял собой всё тот же вихрь огня и дыма. Да ещё казалось, что вращающиеся потоки огня, ныряя под землю, вытягивали оттуда за собой тягучие потоки лавы, наматывая, как раскалённые сопли, на крутящуюся сферу.

Вот такой вот симбиоз магии и природы — кажется, вулкан и Вертун давно уже живут так, питая друг друга энергией и продлевая жизнь.

В меня ударило силой, такой первобытной и вкусной, что я даже на миг забыл, как тут тяжело дышать. Все мои чакры жадно раскрылись, глотая стихию огня, будто живительную влагу.

И почему я думал, что тут трудно дышать? Вполне терпимо… Я бы даже сказал, что этот воздух полезен. Каждая частица пепла, влетающая в мои лёгкие, несла в себе толику стихии огня, дарила ещё каплю энергии.

Я встал на скале, ощутив такой прилив бодрости, который до этого не испытывал. Несмотря на то, что это был Карлик, от Вертуна шёл дикий поток энергии — прости меня, Красная Луна, с тобой не сравнить. До этого, с магией Вето внутри, я не мог полностью использовать чакры и контуры. А теперь могу.

Говорят, Маг Первого Дня использует полностью весь поток энергии, который идёт от Вертуна…

Шагнув вперёд, я спрыгнул, не обращая внимания на высоту. Под ногами мягко хрустнула корочка, она чуть прогнулась — внизу текла тягучая толща вулканьей лавовой крови, скрытая потухшей магмой, будто скорлупой. Ноги даже сквозь подошву охватило жаром, который обжёг бы меня, если б это пекло не превратилось в энергию, которую я жадно поглощал.

Я спокойно пошёл вперёд, охватываясь едва заметным пламенем. Энергия огибала мои ноги и руки, всасываясь сразу в третью чакру в солнечном сплетении.

Маг Второго Дня, кроме внешнего потока энергии, может ещё и накапливать её. Это позволяет набирать гораздо больше силы, изучать более могучие и разрушительные заклинания. Внешняя энергия, закручиваясь внутри в тугую пружину, становится внутренней.

Я примерно представлял, что из себя представляет этот внутренний аккумулятор. Одержимый показал, и сейчас я попробовал сам создать такой же. Закрутить контуры, замкнуть в подходящее плетение…

Моё тело слушалось идеально. Надо раскрыть свой полный потенциал. Я не знал, чем отличается Маг Третьего Дня от Мага Второго… Мощь Царя я помню, но он, кажется, всю жизнь потратил на борьбу с Чёрной Хворью.

Послышалось рычание. В дыму показались горящие глаза, проступил контур крадущегося по хрустящей корке «уголька». В сравнении с тем монстром, которого я создал из Одержимого, этот казался щенком.

Уголёк рычал и скалился, припадал на лапы, готовясь к прыжку. Показался ещё один, с него как раз скатывались куски лавы и камней, будто он вылез из-под магмовой скорлупы.

Не останавливаясь, я протянул руку и просто потрепал «уголька» в том месте, где его грива колыхалась настоящим пламенем. Монстр вспыхнул ещё ярче, удивлённо зарычал. Подошёл и второй, недоверчиво нюхая.

Я сел, сложив ноги в позу лотоса. Покосился на «угольков». Там, по склону горы сюда лезут дикие черти, а вы тут прохлаждаетесь… Ну, то есть, греетесь.

Угольки, ни секунды не сомневаясь, сорвались с места. Проскакали по трещинам, оставляя за собой рваные следы, легко вспрыгнули на скалу и исчезли за краем.

Я закрыл глаза… Ну, попробуем. Возможно, даже получится устроить маленький армагеддон.

Едва стихли рычание «угольков» и скрип их когтей, как настало странное спокойствие. После бешеной погони это было даже непривычно.

Да, позади меня ревел Красный Вертун. Он гудел и трещал, словно огромный костёр, но его звуки воспринимались скорее моими чакрами, чем ушами.

Слабенький Карлик, который давно должен был потухнуть, но он оказался на вершине, где хорошо освещался Лунами, и к тому же подсосался к горячему источнику внутри вулкана. Кто знает, может, потому вулкан и не извергается, что тут находится уравновешивающий его Вертун…

Тим, меньше праздных размышлений. Больше работы. Предстоит разобраться, что я теперь умею, и для этого стоит вспомнить многое.

Я освободил разум, прекращая внутренний диалог. Мысли продолжали течь, но я был лишь наблюдателем. Удобно расположился на берегу реки воспоминаний, и лишь смотрел, как воды протекают мимо меня.

На самом деле, это было довольно трудно, оторвать своё сознание от мыслей. Смотреть на них, как не на свою, а на чужую историю. Но сейчас мне это было нужно, чтобы проникнуть внутрь своего тела глубже.

Новые возможности требовали новых настроек.

Всё, хватит думать… Тим, отвлекаешься.

Некоторое время понаблюдав, я начал потихоньку менять мысленный состав реки. Мне не нужны были все воспоминания, мне нужны были лишь те, которые сейчас помогут.

Что там плывёт? Картинки… Будто кадры… Война с капитами, Корпус Псиоников… Потеря друга в Африке. Нет, надо что-то потеплее.

Вот и моя Алёна. Ох, Незримая… То есть, вашу-то Пробоину, как же она прекрасна.

Луна светит к нам в комнату, глядя сквозь прозрачный тюль на постель, где лежат двое. Мои губы целуют её грудь, упругую, но мягкую… Тёплую… Девушка изгибается от моих прикосновений.

Это картинки из прошлой жизни.

Теперь плывёт академия в Маловратске. Каштан Николай, которому я свернул шею… Фёдор Громов в моей комнатушке.

Воспоминания смешивались, и мне казалось, что это не я убегаю из академии, а он уходит из неё вместе с отрядом Хомяка, спины солдат исчезают среди улиц Маловратска.

Лазарет. Мои губы тронула улыбка…

Арина Соболева тоже прекрасна. Вот только тут не получалось нежно гладить, мой Василий терял девственность, и это очень влияло на процесс. Я мял её прелести грубо, жадно, и от этой страсти Соболева распалялась ещё больше. Целительница явно боялась запретной связи со студентом, но это одновременно её и возбуждало, заставляя полностью отдаться моменту.

Нет, это слишком бурные воспоминания, они заставляют энергию уходить не в ту чакру.

Снова Корпус Псиоников. Занятия по медитации, по настройке внутренних контуров.

Знания стали вливаться в мой разум, обновляясь по десятому кругу. Прежние навыки вспыхнули с новой силой, пробуя на вкус мои новые возможности.

Как псионик, я никогда не использовал чакры ниже затылочной. Считалось, что там слишком грязная псионика, и она опасна. В моём мире она сжигает защитный имплант вместе с мозгами.

В этом же мире…

Борзовы с их знаниями влились в мою голову, показывая воспоминания предков их рода. Знания целых поколений магов огня. Медитации, магические техники, заклинания.

— Твою же… — вырвалось у меня, когда пришло знание о Магах Третьего Дня.

Маг Третьего Дня мог использовать ещё и жизненную силу. Чтобы получить прибавку в силе, он сжигал часть клеток своего тела, и получал возможность изучить более мощные заклинания.

То есть, потом ему требовалось исцеление и время на восстановление. Но оно стоило того — существовали техники, для изучения которых недостаточно было силы Мага Второго Дня.