— Ликус. Моё полное имя слишком сложно. Разрешаю тебе им пользоваться, и вам, графиня, то же.
— Тебе, Ликус. Мы с Ранием одна семья. Благодарен он — благодарна я.
— Что ты хотел сказать? — чуть не молящим голосом спросил Раний.
— Что у меня есть безумное предположение насчёт всех этих посланий и недомолвок. Но оно настолько безумное, что я себя считаю идиотом. Нет, граф, не надо смотреть на меня подобным образом, я ничего не скажу, пока лично не удостоверюсь. Да и, будем откровенны, при всём желании ты никак не сможешь проверить мою догадку. Мне потребуется некоторое время, наверно, несколько месяцев, но я всё сделаю сам и сообщу через Ханола.
— Нет, так не пойдёт.
— Граф…
— Я недоговорил. Понимаю, что твоя догадка безумна, я рискую накликать на себя беду, начни её проверять. Но не надо через Ханола. Он часто виделся с тобой, на его репутацию падёт тень. Нужен другой способ.
— Есть же священный договор, — Лаиса посмотрела на своего мужа. — Ликус может прибыть в Трайск и попросить личной аудиенции…
— Нет, это слишком. Можно попросить ночлега, но Ликус станет обязан мне.
— А что, если это сделает ученик-магессор академии или, скорее всего, сам магессор академии? — я покосился сквозь телегу туда, где стояла повозка с готовой пластинкой.
— Тогда я буду обязан предоставить ему лучшую комнату, не прося ничего взамен. Если бы был патронаж, то было бы проще.
— Я не понимаю, что это означает, но сейчас об этом даже думать не хочу. Через восемьдесят дней, или чуть больше, я буду проезжать через Трайск.
— На южных воротах капитан стражи будет поставлен в известность. Он тебя остановит, а дальше сам знаешь, что делать. Но, сейчас, чем я могу отблагодарить за это письмо и память о моём отце?
— У меня есть одна просьба…
Только я захотел попросить отыскать одну эльфийку, как в дверь кареты постучал лейтенант. Надо ехать дальше, если мы не хотим из-за ливня встать далеко от города. У нас есть немного времени, пока солдаты и слуги будут готовиться к отъезду.
Дверь закрылась. Жена графа тут же извинилась передо мной и вернулась к закускам. Я же попросил разузнать об эльфийке из ближайшей деревни, давным-давно жившей вместе с братом недалеко от водяной мельницы. Моя просьба показалась Ранию крайне странной, но он согласился её исполнить. С оговоркой. Даже граф ради такого не может послать напрямую поисковую команду, даже одного слугу или стража отрядить крайне подозрительно — но в ближайший месяц Раний отдаст приказ на инспекцию всех водяных мельниц на его землях, и нужное отыщется. И потом магессору не составит труда попросить у графа лошадь и сопровождающего, чтобы съездить к той деревне и проверить округу на скверну. Вот на обратном пути можно и в деревне ненадолго остановиться отдохнуть. Меня подобное устраивало полностью.
— Ещё один момент, граф, — я достал из внутреннего кармана запечатанный конверт. — От Раскаи Гаиланы. Её приставили ко мне в академии как летописца, это сугубо внутреннее дело академии. Мне не ведомо, что случилось в вашей семье, но примите её.
— Я прочитал о последней воле отца, но у них разница в возрасте больше десяти лет. Думаешь, Шадот будет счастлив с ней?
— Это уже решать Шадоту. Но если отбросить в сторону личное, то дам совет. Дости… Провидение Шатода и провидение Раскаи — об этом молят все, чью землю затронула война. Прими её, Раний. Дай Шатоду встретиться с ней.
Граф долго обдумывал моё предложение, но всё же согласился. Он отправит эльфе приглашение провести это лето в его поместье, а там всё и выяснится. На этом мы закончили чаепитие, где к чаю притронулась лишь графиня.
* * *
Проснувшись на мягкой кровати в отеле «Монж-Телер» от стука в дверь, я прислушался к шуму за окном и облегчённо вздохнул — дождя не было. Вчера, когда огни факелов на городских стенах желанными маяками виднелись вдалеке, даванул такой силы ливень, что я ж было рассчитывал захлебнуться в дождевом потоке. Но всё обошлось и с животинкой, и с телегами, ибо дороги у Фраскиска так же замощены на несколько километров, и мы не успели завязнуть в грязной жиже. Подъезжая к городу, моя повозка поехала чуть позади остальных, да и в самом городе графский паж держал дистанцию. Ему не пришлось долго ждать, пока нанятый слуга отеля не перегнал лошадей с повозкой в конюшню отеля.
— Доброе утро, господин, — поклонился вчерашний слуга. — Восьмой удар колокола, как вы и просили. Смею вас обрадовать, что сегодня обязана быть прекрасная погода. Скажите, желаете завтракать в номере?
— Завтракать буду внизу, и сразу уйду по делам. Обедать буду в отеле, но позже обычного.
— Как пожелаете, — слуга вкатил в номер тележку с умывальными принадлежностями, пообещав скоро принести мою постиранную одежду.
Слуга этот был не тем, что помогал мне в прошлый раз, но делал всё безукоризненно чётко и плавно. Я даже не сомневался, что он без труда вернёт телегу с лошадьми и продаст оставшееся после похода. За остатки провианта, моток неиспользованной верёвки, топор и скраб от рабов и разбойников можно выручить немного монет. Как раз пойдёт на оплату.
У ресепшена я ещё раз обговорил работу слуги и, отведя того в сторону, спросил об одной щепетильной просьбе. За сто монет она вполне может быть исполнена. А чёрным выходом воспользоваться можно всегда, лишь незадолго предупредив об этом.
В девятый удар колокола главная площадь утопала в праздничном настроении горожан. В ранний час они заговорёнными болванчиками вынырнули на площадь перед отелем, заполнив её до краёв. Да и на главных артериях города количество разумных превышало все разумные пределы: иногда мне даже приходилось прикрикивать на зевак, чтобы те хоть немного освобождали дорогу. От моего ли достижения, недовольного выражения лица или всего сразу, но толпа моментально разбегалась в стороны.
В гильдии свободных торговцев я провёл не больше трёх минут — ровно столько требовалось, чтобы зарегистрироваться в караване. В гильдии авантюристов я пробыл и того меньше времени: исследовать подготовленную заллаю могли только зарегистрированные авантюристы. Остальным же следовало идти к местному магу. Он значился в моём плане последним, так что я заторопился к городской ратуше. Где немного расстроился, но унывать не стал.
Извиваясь гадюкой, к дверям ратуши вела длиннющая цепь не меньше сотни разумных. К ним постоянно вливались очередные любители очередей, а за пять минут из ратуши вышли лишь двое горожан. Я вовремя заметил табличку у дверей, что завтра ратуша работает как обычно. В обед, когда я вернулся в отель и расспросил про эту необычную толпу, мне пояснили, что на каждый праздник городская администрация и сильные города сего дают горожанам скидку в половину цены на многие услуги ратуши. А сейчас же, прочитав объявление на табличке — я недовольно цокнул языком и пошёл дальше.
У городского оценщика я уже был готов начать сетовать на свою крайне скверную жизнь, но не стал — я и так слишком часто это делаю. «Закрыт на праздничный день. Откроюсь завтра с девятым ударом.» — гласила надпись на двери. И как только можно вести бизнес, если так часто закрываться? И плевать на его бизнес, но вдруг я бы присмотрел что полезного на аукционе? А теперь даже не знаю, что именно покупать для жезла, а что нельзя.
К местному магу с лысой головой и густыми седыми усами я пришёл ровно с двенадцатым ударом городского колокола. Нутон в одиночестве сидел за обширным столом, задумчиво посматривая на свой личный браслет.
— Добрый день. Я в прошлый раз остался без покупок, ибо мой выбор возможен лишь единожды, — я протянул магу карточку, украшенную бирюзовыми узорами и золотой надписью.
Маг закрыл на засов входную дверь, забрал карточку и загадочно посмотрел на мою спину. О чём-то подумав, он из подсобных помещений принёс небольшой футляр для шляпы-колпака и рюкзак, как раз объёмом с футляр.
— Это всё вернёшь в ближайшие три дня. Сейчас я буду объяснять, а ты слушай внимательно. Если где ошибёшься, то на славный банкет не попадёшь.
