За завтраком я впервые сидел за столом в одиночестве. Ученики-контрактники подхватили оставшиеся стулья и перенесли их за другие столы. Я на это не отреагировал, размышляя о полученном письме. Хотелось как можно быстрее расправиться с завтраком и уйти в комнату — но я решил этой мерзкой ораве разумных не давать лишних поводов зубоскалить. Мне ещё больше полугода жить в этом бараке, и видеть их мерзкие лица. У трёх разумных, по недоразумению названных друзьями — даже их взгляды переполняло презрение. Даже ученик-экзаменщик Лактари тот, если и смотрел на меня, то толькос отвращением.

В конверте лежало три листочка. Один из них сложен вдвое и проклеен по краям так, что раскрыть его не представлялось возможным, а на его внешней стороне была написана просьба передать этот листок лично в руки либо магистору Кузауну, либо самому архимагистору. На втором листочке было лишь три надписи:

Нальная плёнка Фласкарских древней скверны

Чешуя Здаигловской полыни скверны

Кралс Нравского крота скверны

Меня нисколько не удивляло, что скверна придумала себе крота, а полынь обзавелась чешуёй — все названия порождениям давали разумные, и логики в их действиях подчас меньше, чем в скверне. И я бы мог обрадоваться, что наконец-то церковники соизволили вспомнить о нашем договоре — но существовал третий листок. Как держатель моего долга и ответственный за меня перед Всеобщей Церковью, Хубар просил навестить его в церкви по первой же возможности, чтобы обсудить какое-то моё оплачиваемое задание. Я мог бы не идти, но фраза про держателя долга не оставляла и шанса. Но даже не это подпортило моё и так не самое радужное настроение. Хубар специально воспользовался Носком, чтобы подставить меня. Лог… В описании контракта вообще ничего не сказано насчёт возможных заданий и прочего. А раз не сказано, значит — не обязательно.

Во второе кольцо академии я пришёл спустя час после встречи с Носком. В прошлом налиме я заявился к Густаху сразу после завтрака, застав наставника не готовым к продуктивной деятельности.

Проходя мимо здания Всеобщей Церкви с причудливой амбарной крышей — я ни в коем случае не собирался заходить внутрь. Но из чёрного входа показался нутон с идеальным пробором в белобрысых волосах, учуявший меня будто ищейка.

— Ликус, — церковник натянул вежливую улыбку и чуть кивнул в приветствии. — Я надеюсь, ты получил послание?

— Как раз направлялся к наставнику.

— Тогда я буду ждать тебя после обеда.

— Не утруждай себя, Хубар. Как и любой другой разумный, ты можешь подать задание в гильдию авантюристов. Главное, опиши его как следует.

— Я говорил о задании не для авантюриста или вольного наёмника, Ликус. Это задание для сулина Всеобщей Церкви. Нет причин, чтобы оно вышло за пределы церкви.

— Что вообще такое это твоё «сулин»?

— Я думал, что ты запомнил, — Хубар дёрнул уголками рта в насмешке. — В день, когда в магистрате тебя приняли в ученики академии и ты заключил два соглашения…

— Подтверждённый исследователь скверны?

— Именно, Ликус.

— Но ведь я ещё не закончил обучение.

— Невозможно, чтобы Всеобщая Церковь обучала кого-то из вашей расы. Тебе сразу выдали этот титул, чтобы… — Хубар задумчиво покосил взгляд в сторону, как бы ища шпионов. — Церковь посчитала, что ты окажешься полезным. И ты уже полностью оправдал это, Ликус. Титул сулина по праву твой.

— От этой великой чести у меня аж изжога началась, Хубар, — церковник захотел что-то возразить на мой сарказм, но я продолжил. — Что вообще означает этот титул? Чем он меня обязывает, и что я получу от церкви?

— Я, как держатель твоего долга и ответственный за тебя перед Всеобщей Церковью, всё расскажу. Приходи сегодня вечером, заодно и твоё задание обсудим.

Словно издеваясь, Хубар медленно кивнул на прощание и заторопился в академический городок. Я же бросил в сторону нутона недовольный взгляд, но ничего больше поделать не мог. Сам виноват, что всё время забывал узнать про сулина.

Около здания архива дежурившие матоны в свойственной манере не впустили меня внутрь, ибо моё посещение к наставнику не назначено.

— По особому поручению магистрата. Густах в курсе.

Этого хватило, чтобы один из матонов коротко предупредил, что использование имени магистрата в корыстных целях недопустимо и строго наказывается — но, всё же, сквозь открывшуюся дверь он приказал одному из стоящих внутри фаронов отправиться к Густаху разузнать обо мне. А уже через несколько минут томительного ожидания, скрашенного играми в гляделки с матонами — меня впустили внутрь.

Доска со ставками на взрыв одной из мастерских пробуждала не самые приятные чувства. Вины за смерть Нобла я уже не чувствовал, как и за другие смерти в тот день, но всё равно на сердце булавкой покалывало. Это противное ощущение сменилось робкой надеждой, стоило раздеться на балкончике архива и добраться до отдельной пристройки в самом конце огромного помещения, минуя высоченные шкафы с кипами связанных листов.

— Ликус, я прошу тебя как разумного, которому не чуждо сострадание, — устало заговорил Густах, как только я зашёл в мастерскую. — В следующий раз сюда матона не отправляй. Шли его к магу на балконе, а он уже сам придёт ко мне. В последний раз, когда матоны показались в архиве, мы с Раймартом три месяца восстанавливали предохранительные контуры на стеллажах.

Я поинтересовался о Раймарте. Он был другом Густаха, учившийся вместе с ним на одном году. После окончания обучения они оба остались в академии, но Густах сразу нацелился на здание архива, а Раймарт же стал работать в одной из мастерских городка. Спустя год после начала войны академия вместе с запросом на алхимического мастерового получила хороший повод избавиться от возможного шпиона. С Густахом же у академии был подписан особый контракт, и так просто от него не избавится.

— Так получается, что те… — я замолчал и показал сквозь стену на балкончик, где за письменным столом всегда сидит один из магов. В ответ Густах грустно ухмыльнулся и развёл руками. Теперь понятно, почему наставнику выдали такое абсурдное задание на поиск равномерно горящей приблуды.

— То, что я передал тебе — помогло?

— Я закончил с тестом одной из них. Ещё не всё готово, но… — наставник на секунду замолк, задумчиво покосившись на стол с различными инструментами для создания книг. — Ты сильно мне помог, Ликус. Спасибо тебе. Я помню про наш уговор, но ты сам знаешь, что магистрат ждёт от тебя. Я так понимаю, сообщение получено?

Я передал Густаху листок. Наставник вчитался в три строчки, приободрился и по-доброму усмехнулся.

— Если зельевары узнают, кто им обеспечили приход нальной плёнки, то они тебя замучают в благодарностях. Всё остальное довольно дорогое и используется нечасто, в отличие от плёнки. Расходник очень нужный, один из реагентов проверки качества зелий и других препаратов.

— Надо бы узнать об этом поподробней, — я случайно вслух обронил эту фразу.

— Узнаешь, — Густах потряс листком. — Академия выдаст тебе обещанный справочник по заллаям, там всё и прочтёшь.

Последнее меня крайне прельщало, но от церковников была ещё одна записка. Я предложил Густаху лично отнести её в магистрат, но получил категоричный отказ: кто договорился с церковью, тому и передавать сообщение. Заодно в магистрате я сообщу про экзаменационную заллаю, и выберу дополнительную награду за три заллаи. О втором я ещё не думал, ибо там нужно выбрать занятие, по плану проходящее через два года. О первом же думать слишком рано.

Я поделился мыслями с Густахом, на что тот задумчиво посмотрел на меня.

— У тебя разве ещё не было занятия с магистором Кузауном? В этом налиме.

— Оно через неделю.

— Тогда вопрос о занятиях поднимешь с ним. Но… Но советую выбрать то, что поможет тебе в будущем. Ты ведь в академии не останешься?

— Нет, — я резко отрезал, на что Густах по-доброму усмехнулся.